Священник Луи Николя, проживший долгие годы среди индейцев Великих Озер, рассказывал об индейцах и французах XVII века, как о «неразлучных компаньонах». Отношения между двумя народами действительно в течение двух веков были отмечены постоянным сближением, торговым обменом, взаимопомощью, взаимопроникновением в культуру, обычаи, образ жизни. Паж дю Пратс, во время подписания мира 1722 с индейцами Натче после небольшой войны, объяснил одному из индейских вождей, что «очень хорошо, что мы вновь возвращаемся к нашему совместному проживанию, к которому оба народа привыкли».
Французские колонисты не могли развивать колонии без тесного взаимообщения с местным населением, получая от того знания о местных злаках, способах обработки земли, о животных, обработке мехов и многом другом.
Это «совместное проживание» стало одним из связующих звеньев между французами и индейцами. И этот факт подтверждают, в том числе, многочисленные британские наблюдатели. Они признают, что французы гораздо лучше англичан сумели наладить дружбу с местными народами. Англо-американцев неоднократно призывали обращаться с индейцами так, как это делают французские поселенцы.
В отличие от британцев, французы приветствовали межрасовые браки, а их связи с аборигенами позволили проникнуть в самые важные тайны природы, обеспечивающие выживание колоний.
Общеизвестно, что французская колонизация Северной Америки характеризуется двумя важнейшими факторами: немногочисленность европейского населения и торговля мехами. Именно благодаря этим двум элементам, в отличие от того, что произошло в английских колониях, в Новой Франции контакт между двумя цивилизациями не привёл к подавлению первоначальных её обитателей. Разумеется, нельзя говорить, что отношения между англичанами и индейцами сводились только к конфликтам, но в Новой Англии напряжённые отношения между двумя расами были почти всегда.
Но такие конфликты редки в колониальном опыте французов. Почти всюду на американском континенте французы утверждают себя без больших противостояний, что объясняется, кроме незначительного их количества, и немногочисленностью индейцев – колонисты устраиваются на землях, где они никому не мешалт и никого не сгоняли.
Французы снабжали местных жителей разнообразными продуктами (железо, огнестрельное оружие, порох, ткани, и т.д.). Отношения строятся вокруг торговли мехами. Но такая торговля требует поддержки со стороны индейцев, иначе охотникам-европейцам было бы опасно в лес зайти. Союз между французами и индейцами держится на обмене, на способствующей товарообмену деятельности и на разделении ресурсов.
Интендант Канады - Клод Томас Дюпуи разъясняет министру морского флота Франции в 1727 году, что «мы издревле строим свои отношения с аборигенами на равном делении всего, чем обладает эта страна, и делаем это с обоюдного согласия». В зимние месяцы индейцы поставляли жителям белых поселков медвежье сало, которое требуется в огромных количествах для поддержания жизни в колониях, мясо бизонов, оленину, индюшатину и птицу. И, так как товарообмен, как любая товарообменная деятельность у индейцев, сопровождался определенными общественными ритуалами, связанными с договорами, союзами, официальными усыновлениями и породнением, он способствовал взаимному культурному проникновению французов и индейцев, а так же появлению метисов.
К примеру, индейцы устроили празднества в связи с приездом офицерских жён в Детройт в 1701 году, так как местное население видело в том залог долговременного присутствия дружески настроенных поселенцев. Таким образом, существование форта, постоянное поселение воспринимается ими как условие союза, тогда как торговые отношения существуют уже задолго до союза.
Разумеется, хотя совместное существование французов и туземцов приводило ко взаимному благу, тут и там, по разным причинам, возникали и конфликты. Например, одним из потенциальных источников разногласий и трений являлся скот колонистов. Свиньи поселенцев свободно паслись вокруг поселений и часто забредали на кукурузные поля индейцев, которые не огораживались. Индейцы, таким образом, не колебались перед убийством «нарушителей», к негодованию поселенцев (понятия частной собственности индейцы не не знали). Индеец воспринимает себя как элемент природы, он считает себя равным животному, рыбе, растениям. Земля, таким образом, не является его собственностью, так же, как и воздух. Она не рассматривается в качестве недвижимости, которая может продаваться или меняться. Свиньи, коровы, овцы тем самым являются всего лишь дополнительным источником пищи, таким, как медведи или олени.
Между прочим, в военных конфликтах индейцы зачастую ограничивались тем, что обрубали хвосты французских лошадей, что считалось равнозначным скальпированию вражеского воина. Иначе говоря, они не считали лошадей животными, раз те принимали участие в битве на стороне противоборствующей стороны.
Но напряжение, конфликты, войны, при всей их известности, были редки. Французы также считали, что туземцов необходимо воспитывать. Иезуит Поль Лежён утверждает в 1634 году, что «дикари не имеют настоящей религии, не знают добродетели, власти, королевства, республики, службы обеспечения законов, науки…». По мнению святого отца, «местное население легко изменить, гуманизировать, цивилизовать, обратить в настоящую религию». Конечно, тут присутствуют и предрассудки, так как другие наблюдатели признают за индейцами и наличие у тех общественных структур, политической системы и верований.
Британцы всегда внимательно следили за состоянием дел во французских колониях. Эдмон Аткин, управляющий индейскими делами в британских колониях, отмечает в середине восемнадцатого века: «Обычно считается, что французы завоевали своё влияние в индейских нациях и поддерживают его благодаря своим фортам. Однако, было бы абсурдным считать, что французы могли бы поддерживать интерес и влияние среди индейцев без их уважения и симпатии!»