120 лет тому назад, в сентябре-октябре 1904 года, разгорелся скандал между танцовщицей Юлией Седовой и управляющим балетной труппой Мариинского театра А. Крупенским. Все началось с того, что Седова «попалась на вранье», как утверждал директор императорских театров В.А. Теляковский, она «изменила костюм Пономарева и сказала, что Головин это разрешил».
Но скандал разразился даже не из-за этого. Его причиной стало «грубое поведение» танцовщицы в отношении режиссера и Крупенского в репетиционном зале. Ей сделали строгий выговор с занесением в Журнал распоряжений, после чего муж Седовой – Б. Шидловский отправил Крупенскому письмо с требованием извинения перед его женой «в присутствии тех лиц, при которых Вы позволили себе на нее кричать и повернулись к ней спиной, когда она с Вами разговаривала». Если извинений не последует, то Шидловский в завуалированной форме грозил вызвать Крупенского на дуэль.
В конфликт были вовлечены сам Теляковский, который был вынужден вернуться в Петербург из Москвы, куда он только что уехал, а также министр двора – граф В. Фредерикс. На совещании с ним Теляковский, вставший на сторону чиновника Дирекции, предложил следующее решение вопроса: «предложить Седовой уговорить мужа в 24-часовой срок написать Крупенскому извинительное письмо, если она это сделает, то перевести ее на сезон служить в Москву» в Большой театр, что тогда считалось «ссылкой». В противном случае она будет уволена без возможности восстановления на службе.
На следующий день Теляковский вызвал к себе Седову и рассказал о решении Дирекции. Не сразу, но нужное письмо было получено, и на этом, казалось бы, конфликт был исчерпан. Однако через день Седова заявила Теляковскому, что «она передумала и решила, что в Москву ехать не может, разве если ее (танцовщицу 1-го разряда) сейчас сделают балериной или дадут содержание не 2000 р., как она сейчас получает, а 4000 или 5000 р.»
29 сентября в Журнале распоряжений Дирекции Императорских театров появилась запись о командировании Седовой в Москву на пять месяцев. А вскоре петербургские газеты получили подложное письмо о приказе Крупенского балетным дамам брить подмышки.
5 октября «Новое время» напечатало статью «В балете» о представлении «Пахиты», в которой указывалось на «строгости новых балетных правил» и сообщалась «последняя новость: уход г-жи Седовой. Она не сама ушла, но ее “ушли”» с намеками на Крупенского. 8 октября в «Петербургской газете» было опубликовано шутливое либретто балета «Седилия», среди персонажей которого значились начальство балета – Дон Крупендос и Ширяид – балетмейстер. Теляковский видел во всем этом «происки» балетных артисток, в том числе Седовой, и обо всем, что происходило в прессе, докладывали министру двора Фредериксу.
Пытаясь оттянуть предписанный ей отъезд в Москву, Седова организовала себе гастроли в Варшаве. По возвращении в Петербург она была на аудиенции у Теляковского и жаловалась, что командировка в Москву ее разоряет. Теляковский пообещал ей выплатить авансом 300 руб. на переезд и 1000 руб. по приезду в Москву.
На сцену Большого театра она вышла 5 раз в балеринских партиях, танцуя наравне с Екатериной Гельцер и Генриеттой Гримальди. Уже 21 ноября она исполнила партию Царь-Девицу в только что поставленном А. Горским балете «Конек-Горбунок» (повторила 30 декабря), затем Одетту-Одиллию в «Лебедином озере» (26 декабря), а в январе 1905 года станцевала партию Королевы Авроры в восстановленной после трехлетнего перерыва «Спящей красавице» (2 и 12 января).