Как сегодня в городе продвигается реставрация зданий и чем вновь удивит Петропавловская крепость – в интервью архитектора руководителя архитектурного бюро «Студия 44» Никиты Явейна.
– Никита Игоревич, расскажите, как вы пришли в профессию? Почему выбрали архитектуру?
– Я в семье, как это часто бывает, младший и любимый сын. Мой отец был архитектором. Когда я появился на свет, ему уже было довольно много лет, работы стало поменьше, и он смог уделять детям еще больше времени и внимания, вкладывая в нас с братом (Олег Явейн, архитектор, профессор Московского архитектурного института. – Ред.) знания в области архитектуры, которыми обладал сам. Поэтому мой выбор профессии во многом определил, конечно, отец. И я ему благодарен, поскольку считаю, что профессия архитектора мне очень подходит.
– То есть сомнений в правильности выбранного пути не было?
– Конечно, в детстве я представлял себя космонавтом или летчиком. Но на дальнейший выбор профессии это никак не повлияло.
После окончания вуза я работал в небольших организациях, участвовал в архитектурных конкурсах, часто даже выигрывал. Впрочем, в советское время их проводили не так часто.
После начала перестройки пришел на работу в Государственную инспекцию по охране памятников истории и культуры – ГИОП (сегодня – Комитет по государственному контролю, использованию и охране памятников истории и культуры, КГИОП. – Ред.). Для меня, как и для многих моих коллег, это было неожиданное решение. В то же время, думаю, многие помнят, что происходило в Петербурге в середине 1990-х. Это было достаточно тяжелое время, и пространство для выбора дальнейшего профессионального пути было не очень большим.
– За время работы в ГИОП, расскажите, какие крупные городские проекты удалось реализовать, а что не получилось?
– У ГИОП в 90-е был достаточно тяжелый период, не до конца было ясно, какой у инспекции статус. Да и в целом работать с домами-памятниками действительно сложно. Но это отдельный вопрос. Я считаю, что Петербург пережил это тяжелое время относительно безболезненно в части сохранения памятников истории и архитектуры. В отличие от Москвы, центр которой в те годы пострадал чудовищно. Нам удалось, на мой взгляд, сохранить, а лучше даже сказать, воссоздать реставрационную школу в Петербурге, что тоже очень важно.
– Принятие в начале 2000-х Закона № 820-7 «О границах объединенных зон охраны объектов культурного наследия...» можно назвать эффективным инструментом сохранения Петербурга в те годы?
– Думаю, да. Благодаря ему удалось создать список так называемых выявленных объектов культурного наследия, который тогда насчитывал более трёх тысяч единиц. Это первое, что было сделано. Второе – введение норм, касающихся высотного регулирования, которые толком тогда так и не вошли в действие, а были заблокированы теми, кто тогда лоббировал интересы застройщиков в городе. И только спустя годы высотный регламент для строительства новых объектов в исторической застройке Петербурга был определен и принят на законодательном уровне.
– Несколько лет назад ваша студия выиграла конкурс на проект концепции парка «Тучков буян». Будет ли она реализована?
– Результаты конкурса фактически были аннулированы. В результате вернулись к идее о необходимости там судебного квартала. В его проектировании мы не участвуем. В новом проекте парк остался в урезанном виде. Для нашего города это далеко не первый такой случай. Мы с коллегами уже не огорчаемся, а смеемся только.
– На каком этапе работа по проекту реставрации и приспособления под современное использование проекта будущего музея археологии на территории Петропавловской крепости?
– В Меншиковом бастионе Петропавловской крепости обнаружили первую деревоземляную крепость, которая была построена там буквально за несколько недель под руководством Петра I для защиты острова от нападения шведского флота. Впоследствии она была размыта из-за наводнений, но, как выяснилось, частично все-таки сохранилась. Но что такое «сохранилась»? Во время ее возведения вбивали колья, засыпали участки землёй и утрамбовывали ее с огромной скоростью. Понятно, что первое же наводнение подмыло такую крепость.
Обнаруженные уже в наше время археологами следы «тяжело читаются», все-таки с начала XVIII века прошло немало времени. Позже, когда возводили уже каменную крепость, деревоземляную использовали как засыпку.
Сегодня обнаруженный фрагмент первой крепости Санкт-Петербурга можно сохранить только при достаточно небольших температурах и большой влажности воздуха. Работая над проектом будущего музея археологии, мы создали зону, в которой и будет находиться археологическая находка. Впоследствии ее частично воссоздадут, чтобы у посетителей музея была возможность в полной мере представить, как выглядела та первоначальная постройка. На мой взгляд, это просто фантастика – увидеть первую крепость, к которой приложил руку сам Петр I.
– На каком этапе сейчас этот проект?
– В начале года проект «Студии 44» рассмотрели на Совете по культурному наследию, а сейчас на объекте проводятся противоаварийные работы.
– Как вы считаете, за последние 5 лет стало ли больше интереса у бизнеса к вопросу реставрации домов-памятников? Можно привести примеры из вашей практики.
– Если честно, я почти не знаю в нашем городе за последнее время крупных прибыльных реставрационных работ, к которым бы бизнес проявил интерес добровольно.
Могу говорить лишь на примерах из практики нашего бюро. Сейчас мы занимаемся большим проектом будущего музейно-выставочного комплекса «Горэлектротранс» на Васильевском острове. Но эти работы финансируются из городского бюджета. Да, у нас есть еще четыре реставрационных объекта, и это частные заказы, но все четыре двигаются долго и тяжело.
В случае с реставрацией все очень просто. Если объект в конечном счете нерентабельный, ни один инвестор не будет им заниматься. Это касается любого объекта, любых параметров и статуса.
У нас некоторые люди любят покричать на тему того, как нужно и не нужно реставрировать, а еще предлагают заняться воссозданием. Правда, как и что воссоздавать, сами не знают. Если они готовы профинансировать работы, от реставрации до приспособления под современное использование, пожалуйста, а еще пусть предложат функцию для объекта. Есть здания, которые невозможно приспособить под жилье или социальные нужды. Тогда что делать с такими зданиями? Во всех домах музеи не откроешь. В общем, потеря здравого смысла налицо. Понятно, что надо сохранять, вопрос в том, как их использовать.
– В городе продолжается благоустройство общественных пространств. Много вопросов возникает у жителей по поводу однотипности проектов для разных районов города. Как вы считаете, это так? И что можно сделать, чтобы уйти от однотипности?
– Здесь нет ничего необычного. Когда подобными вопросами занимаются чиновники, проекты действительно выходят однотипными. Это не плохо и не хорошо. Просто факт. Они руководствуются определенными регламентами, опираются на выделенный на проведение работ бюджет. Поэтому гражданам стоит больше вовлекаться в работу над эскизными проектами таких пространств во время общественных обсуждений, проявлять инициативу. Прекрасно, если местные жители сами принимают участие в благоустройстве, ведь они точно знают, что им нужно. Когда какие-либо сообщества вносят предложения, в проекте возникает больше индивидуальности. При этом и риск ошибки сильно возрастает. Это с одной стороны. Когда благоустройством общественных пространств занимается государство, то получается, как правило, достаточно однотипно, но, с другой стороны, это защищает от грубых ошибок.