Представитель конкурсного управляющего, занимающегося банкротством Татфондбанка оказался не готов к аргументам защиты. Вторая «уголовка» Мусина под сомнением?
В 2017 году Арбитражный суд Татарстана признал банкротом Татфондбанк – второй по объему активов банк республики. За год до отзыва лицензии Центробанком, общая их стоимость оценивалась в 214 миллиардов рублей – организация входила в топ-50 лучших банков страны.
Однако регулятор посчитал, что большая часть активов все же оказалась утрачена банком — продана или обменяна председателем правления ТФБ Робертом Мусиным. В конце 2021 года бывший банкир был признан виновным Вахитовским райсудом Казани и осужден на 12 лет колонии общего режима. Чуть позже, в 2022 году апелляционная инстанция «скостит» Мусину год.
В приговоре по первому делу суд удовлетворил гражданский иск Агентства страхования вкладов на 23,3 миллиарда рублей — именно столько Мусин оказался должен после частичного возмещения ущерба.
Напомним, что экс-банкир обвинялся в незаконной замене ликвидных активов неликвидным, а банк еще и выдавал необоснованные кредиты сомнительным организациям.
«Второе дело»
В рамках «второго дела» Роберта Мусина по «злоупотреблению должностными полномочиями, повлекшими тяжкие последствия в виде банкротства банка» фигурирует всего один эпизод. Однако он объединяет в себе сразу три группы незаконных, по версии следствия, операций.
Первой из них председательствующий Юрий Арсенюк назвал выдачу необеспеченных кредитов. По версии обвинения ТФБ выдавал займы организациям, которые не осуществляли реальной хозяйственной деятельности — Мусин якобы знал, что вернуть деньги организации не смогут.
В этом списке оказались 35 юрлиц, представитель потерпевшего озвучил их в суде — это «Казанская сельхозтехника», ТПК «Агротрейд», «Автохаус», «Автопаркинг», «Аида и Д», «Актив-центр», «Активные технологии», «Артуг», «Аудиотрейдинг», «Восток шуз», ГК «Триумф», «ИФК «Татинк», «Капитал фарм», «Креатив инвест», «Люксор», «Метресурс», «Ленд эстейт», «Недвижимость+», «Новая нефтехимия» и другие.
Ущерб по «кредитным» сделкам составляет около 15,7 миллиарда рублей.
Ко второй группе незаконных сделок председательствующий отнес вывод залогового имущества на 1, 2 миллиарда — речь идет о расторжении поручительских договоров с ООО «АБ 1», ИК «ТФБ Финанс» и ПСО «Казань».
Третьей «категорией» вмененных Мусину эпизодов, по версии председательствующего, стала замена «хороших» активов «плохими». В частности речь идет о продаже Татфондбанком облигаций ПАО «ИФК «Союз» стоимостью более 3 миллиардов рублей. «Мена» актива, как следует из обвинения, произошла фактически на «фантики» — ценные бумаги обанкротившегося в последствии предприятия.
Еще порядка 2,2 миллиарда рублей ТФБ потерял с обменом активов компаний «Воронеж-Аква Инвест» и «Эримакс». В деле фигурируют и другие похожие эпизоды — общий ущерб по «второму делу» Мусина составляет 26,7 миллиарда рублей.
Свидетель потерпевшей стороны
На последнем процессе стороны допросили Марата Сагутдинова — начальника управления правового сопровождения ликвидации финансовых организаций в ООО «Вектор права». По договору оказания юридических услуг с конкурсным управляющим компания занимается банкротством Татфондбанка.
Так, например, свидетель уточнил, что практически вся «верхушка» Татфондбанка сегодня привлекаются к субсидиарной ответственности по решению Арбитражного суда Татарстана. Заявленная сумма возмещения убытков составляет 141,3 миллиарда рублей, а ответственными лицами являются Роберт Мусин, Наиля Тагирова, Ильдус Мингазетдинов, Наиля Насырова, Рустам Хакимов, Сергей Мещанов, Марат Загидуллин и другие.
Свидетель рассказал, что производство по этому делу пока приостановлено, поскольку точная сумма ущерба может определяться лишь после завершения судебного следствия — Мусин может успеть возместить ущерб. По состоянию на октябрь 2024 года сумма убытков превышает 129 миллиардов рублей, рассказал Сагаутдинов.
Напомним, что потерпевшей стороной признано Агентство по страхованию вкладов (АСВ).
Допрос с пристрастием
Первое, что спросил адвокат Мусина Алексей Клюкин у представителя ООО «Вектор права» — это что объединяло 35 вышеуказанных «технических компаний?». Свидетель ударился в чтение обвинительного заключения — и привел оттуда аргумент: Мусин являлся бенефициаром компании, которая получила «хороший актив», а в обмен отдала «плохой». В частности речь идет об ООО «Новая нефтехимия».
— Также директора и совладельцы банка были директорами 15 компаний, а бывшие директора и совладельцы 12 компаний входили в список лиц под значительным контролем которых находится ПАО «Татфондбанк», — рассказал свидетель.
— У меня теперь вопрос: те компании, которые были связаны с акционерами банка вы тоже к техническим причисляете?, — спросил Клюкин.
Свидетель, сославшись на уже имеющееся решение суда, сказал, что считает компании техническими. Тогда адвокат уточнил: учитывалось ли наличие реальной хозяйственной деятельности прежде чем называть эти компании техническими?
— Ну, более конкретно я пояснить не могу, — ответил Сагутдинов.
— Вот кроме того, что указанные компании были в разное время оформлены на сотрудников банка, какая-то другая связь между ними и непосредственно Мусиным установлена?, — продолжал адвокат.
— Уважаемый представитель, насколько я знаю, вы также представляли интересы господина Мусина при вынесении приговора первого уголовного дела? Там в показании многих свидетелей, — не успел договорить представитель «Вектор право».
— Сразу скажу, там нет этих свидетелей, а тех свидетелей нет в этом деле, — произнес адвокат, после чего повисла недолгая пауза.
— Я сейчас сказать не могу, — все же сказалответил Сагутдинов чуть позже добавив, что связь компаний-получателей активов установлена прежде всего с ТФБ.
Свидетель также добавил пояснение: Мусин — бенефициар ТФБ, считаем, что те технические компании, которые осуществляли вывод активов банка, осуществляли его именно по прямому указанию Мусина.
— Это вам откуда известно?, — спросил судья.
— По определению суда, — ответил свидетель.
— «По прямому указанию Мусина»: там написано так?
— Извиняюсь.
Не смог Сагутдинов также пояснить почему Мусин привлекается к субсидиарной ответственности. Однако защита на этом не остановилась — Клюкин еще несколько раз заставил замолчать свидетеля. Шоком для Сагутдинова, например, стало то, что по облигациям ООО «Новая нефтехимия» был объявлен дефолт — и фактически Татфондбанк забирал ценные бумаги одной из компаний уже после дефолта по ним.
По словам стороны защиты, такие сделки могут говорить об отсутствии корыстного умысла у Мусина при их совершении. Клюкин приводит пример: ТФБ выдавал кредит организации, которая впоследствии обанкротилась, но при этом выдача кредита могла совершаться не при Мусине. Чтобы вернуть хоть что-то, ТФБ забирает этот обесценившийся вексель. Критериев для доказательства вины по уголовному делу в таком случае недостаточно, считает адвокат. Необходим умысел, цель и корыстный мотив.
Автор материала: Андрей Мартыгин
