- Ава, ава, ава! – залопотал счастливый малыш, протягивая пухлые ручки.
Мама будущего богатыря, жена нынешнего, умиленно сложила руки, наблюдая, как упорно, пусть ещё и не твердо переставляет свои ножки, перетянутые складочками, её сынок.
Горыныч, слегка окосевший от таких несрастух, плюхнулся на охвостье.
Правая и левая головы с легкой завистью смотрели на среднюю, чью шею обняли маленькие, нежные, ласковые ручонки малыша.
- Ава, ава, ава! – лепетал он, тиская Горыныча.
- Гав, гав, - ответил ошалевший Змей.
Малыш счастливо рассмеялся.
Баюн покосился с неодобрительным облегчением. С одной стороны обидно, понимаете ли, что не на него, такого пушистого, красивого, ах, какого прекрасного внимание обратили. А с другой…хорошо! А то бы затискали! Плавали, знаем!
- Ава, ава, ава!
- Гав, гав, гав!
- Апорт!
Раздавались счастливые звуки со двора.
- Первые четыре тысячи лет в жизни мужчины самые трудные! – авторитетно возвестила Горочка, наблюдая за весельем около Избушки.
Горыныч катал малыша на спине, громко гавкая. Богатырь, включившийся в игру, азартно кидал палочку.
За палочку прекрасно сошло бревнышко, приготовленное для ремонта баньки. А что? И то, и то дерево!
- Ава, ава, ава!!! – горько, безутешно рыдал малыш, которого пытались оторвать от хвоста Горыныча, чтоб отнести уже домой. На улице смеркалось.
- Придется с Аргусом переговорить, - озабоченно протянул Горыныч, - может, подскажет, где взять трехголового щенка! Нельзя же так ребенка расстраивать! А я всё время лаять не смогу. Охрипну!
И все согласились. Потому что, собачка, это ещё и воспитание!
Правда, чаще папы с мамой, но это уже не важно!