Я для них злодей
Знающий секрет
Низменных страстей
Нищих и царей...
Повитуха вскрикнула от ужаса, когда он появился на свет, на его лице зияла печать сатаны, призрачной тенью маячащей за спиной младенца, наречённого Никколо.
И эта чёрная тень, не видимая боле никому, росла вместе с ним и следовала за ним, отравляя всю его жизнь, пока нечистый пытался залезть ему в душу. А она сияла неотразимой природной красотой ни видимая никому, кроме беснующегося Дьявола, слепила и обжигала, причиняя невыносимую боль им обоим, неотделимым друг от друга.
Эй, скрипач
Ты горяч
Как всегда строптив
Ты не прав
Ты как раб
Мой играл мотив...
Оба проклинали эту связь, которая сжимаясь в комок, ещё больше сближала двух упрямцев наперекор предначертанной судьбе. Они проросли друг в друга, как сиамские близнецы с одним на двоих средоточием энергетики, тугим комком, скрученным в прочную связь, где-то в области солнечного сплетения. Спина к спине, опирались друг на друга, чтобы подальше отскочить и в итоге сталкивались ещё сильнее, причиняя друг другу ещё больше боли.
Но именно из этой боли рождалось неистовое блаженство, как глоток воды в изнуряющий зной, воздуха в едкий удушающий смог, молодого игристого вина, услаждающего истосковавшуюся душу - этакий дурманящий коктейль жизни и смерти, одновременно обрушивающий ниц и возносящий к небесам.
Но спустись на дно
Пряча в струнах смех
Сделай звук вином
Сокруши мой трон
"Адским" скрипачом
Станешь без помех...
Два отчаянных упрямца, они шли как по канату, сплетённому из собственных слабостей и противоречий: смелости и трусости, правды и лжи, любви и ненависти, предательства и преданности... Их всего шаг отделял от бездны, острота ощущений зашкаливала как в одну, так и в другую сторону. И в этом было всё их существование – ходить по краю, по лезвию ножа, не замечая порезов и крови, сочащейся из ран - красной и чёрной. Эта адская смесь огненной страсти и ледяного ужаса, как ключ к сладостному безумству, вела к неминуемой гибели, отключая режим самосохранения.
Но пока стояли спина к спине, они удерживали друг друга, желая при этом скинуть один другого прочь. А вместо этого синхронно балансируя, стояли ровно посередине бесконечного пути без начала и конца. Так, соприкасаясь душами, стремясь в разные стороны, их участь - стоять на месте. И только воображение разводило их в разные стороны и вело за собой. И невозможно было определить - где сон, а где явь.
Никколо принял свою судьбу уже будучи перед порогом смерти, когда в конце концов освободился от этого груза, тяжёлым горбом висевшего за его спиной и сумел посмотреть в глаза своему демону, как и тот в его.
Грянул хор, и качнулся храм
Смерть пришла за мной, в пять часов утра
Боль рванула грудь... стал свободен я...
Он увидел всю свою жизнь, пролетевшую, словно одно мгновение: тёмный сарай, чувство страха и голода, злость и отчаяние, воскрешение в день собственных похорон, первая любовь, череда ничего не значащих для него женщин, концерты, рукоплескания, восхищение, поклонение, зависть, наветы, одиночество, боль, выкручивавшая каждую косточку.
Я был им как в горле кость
Я видел их всех насквозь
Я злостью платил за злость
И… скрипка – виновница и избавительница от всех напастей плакала вместе с ним, влюблялась и страдала, кричала и звала на помощь, злилась и ругалась, умирала и воскресала, была спасением и проклятием, раем и адом, тем самым дьяволом, преследующим его всю жизнь. Скрипка стала средоточием и продолжением его самого, его болезненной зависимостью и без нее он не мыслил своего существования.
Ты как раб
Мой играл мотив
Ты не хочешь знать, что гений - это я!
Ты же мой футляр, ты - платье для меня...
И в самозабвенные моменты триумфа, когда ему нипочём были оборванные струны и прочие козни завистников, на эмоциональном накале, Никколо ясно видел тень того, что родился вместе с ним. ЕГО РУКИ СЛОВНО ЖИЛИ ОТДЕЛЬНОЙ ЖИЗНЬЮ, полностью подчинившись власти "адской" скрипки, и она вертела им, как хотела, вытягивая жилы и выворачивая суставы донельзя.
Гений Тьмы, сам Сатана!
...был мне как в горле кость
...в сердце будил лишь злость
...стоил кровавых слез
Но когда Скрипач играл, забывал о боли, и как непревзойдённый властелин, восхищал и пугал одновременно – это был сущий дьявол. Его губы растягивала ехидная бесовская ухмылка, и в глазах вместо страстного огня вспыхивало дикое адское пламя. В такие моменты одержимый и способный на всё, он выделывал немыслимые фортели, как с инструментом, так и с душами зрителей, натянутыми, как струна… И играл на них уже не Никколо.
скрипач!
Пой и плач
И хвались игрой
Все равно
Мертв ты давно
Что нам род людской?
Его ненасытный двойник беспощадно, остервенело рвал людские души, бросая их из огня да в полымя, заставляя рыдать чуть ли не в голос от неописуемого ужаса и дикого восторга. Один его горящий взгляд гипнотизировал и ввергал в шок поклонниц и поклонников и вне концертного зала.
И змеей пущен черный слух
Что смычком моим правит адский дух
А мой лучший друг - Гений Тьмы, ... Сатана!
В такие мгновения дьявольского перевоплощения он был неотразим той ни с чем несравнимой дикой красотой, свободной от каких-либо социальных ограничений, условности и других гнилых плодов цивилизации. Раскрепощённый и непобедимый "адский" скрипач царил в этом зале, и никого более не существовало, только он и музыка – его настоящая и единственная любовь и... проклятие.
А любил так азартно, остервенело, что его возбуждение и экстаз заражали зрителей, делая зависимыми от этой неистовой музыки и манеры исполнения. Так же как и сам Никколо был зависим от дьявольского клона, и тот, в свою очередь - от завораживающего дара одинокого, болезненного, пропитанного страданиями скрипача, неуспокоенная душа которого металась в поисках приюта, и не было ей места ни в раю, ни в аду.
«Пандемия» заражённых этой неотразимой "бесовской игроманией" продолжается до сих пор, т.к. «антидота» от таковой многовековой "напасти" не существует. Потому этот страшно одарённый «адский тандем» остался в веках и скрипка Паганини всё ещё звучит, поражая своей необычайной виртуозностью и пресытившуюся публику любителей музыкального искусства разных направлений 21-го столетия.
Я был скрипачом
Мой талант - мой грех
Дьявол ни при чем
Я играл с огнем!