— Вот ты меня ягодником называешь. А раньше так пироги с ягодной начинкой звали. И клюквенники среди них встречались особенно часто. Хранить эту ягоду проще, и кислинка в ней многими особенно ценилась… Я всё время запасал клюкву на пироги, но уж второй год: то недосуг, то нездоровье… А в этом году жара стояла, солнца на болоте много, но ягоду, смотрю, всё несут белую. Это те, кто клюквой промышляет, заготовляет на сдачу. Мой приятель Павел специальный драндулет купил на широких колёсах (каракатом или каракатицей его называет). И всё возит, возит на нём эту зелёно-белую ягоду с болота, говорит:
-Если сейчас не собрать, всю до тебя унесут.
Я ему:
- Так незрелая, пустая ягода-то.
-А кто знает? Вылежится – красной будет, как настоящая!
— Это точно, - говорю, а про себя думаю: «Какой у нас капитализм интересный получился. Прямо-таки с настоящим человеческим лицом, любим мы сделать кому-то так, чтобы ему хорошо было, но при этом кукиш в кармане затаить!
— Вот раньше, - опять говорю Паше, - незрелую клюкву собирать запрещали. И ты себе-то всяко повременишь её брать.
Он говорит:
-В том-то и загвоздка. Подсказал бы хоть ты, Митрофан, когда ягода будет готова для собственного употребления.
-Не только подскажу, а и покажу. Ты меня на своём механизме на болото спровадь, там я, когда пора подойдёт, и продегустирую.
На том и порешили. Паша потом ещё два месяца белую клюкву возил, все помещения ею засыпал, гараж и комнаты. По тропкам с женой меж сугробов клюквы ходили. Весь уработался. Один раз жену чуть с ума не свёл. Та утром встала (Паша уж с первыми петухами на болото учапал), а простыня из-под мужа в крови. Что да как. Доездился. Давай звонить Паше. У нас на болоте сигнал лучше, чем в деревне. Паша успокоил её. Это он ночью по малой нужде в темноте по клюквенным запасам прошёлся. «Тропой» ошибся, да и навернулся прямо на дозревающую ягоду…
А наш уговор выполнил. Как три морозных утренника прошло, я к нему:
-Всё, - говорю, - час настал, поехали, с витамином зимой будем!
Забрались мы на его драндулет, как на верблюда и поскакали по кочкам к своей удаче. Я клюкву на вкус попробовал: «Гожа, - говорю, - хоть сейчас на пирог клади"!
- Ну и ладно, - отвечает Паша, - ты тут собирай, а я на мыс сгоняю. Там клюквы больше, но двоих на трясине каракат не выдержит, утонем. Я тебя на обратном пути заберу.
И умчался на свой мыс. Вот стою я среди болота, как волос на локте, а вокруг голь покатая. Ни одной ягоды. Выполнил шельмец уговор, называется – выбросил бедуина среди пустыни со своего верблюда…
И что ты думаешь. Смотрю в сосенках у приболотка что-то пробелело. Получше пригляделся – точно – женская голова в платочке. Всяко, думаю, и ягоды возле неё имеются. Редко, когда так просто человек на болоте задерживается. Я - к ней, спасительнице своей. И точно, смекалка не подвела. При ягодах женщина оказалась. Только вместо платка шапочка такая чудная с козырьком на голове и надпись прямо на лбу - ЛДПР.
Я и к ней и присоседился. Чтобы букой не быть, в знакомство с барышней хотел вступить. Но она, видимо телевизионными насильниками напуганная, меня сразу же отшила:
-Муж у меня тут на каракате разъезжает по болоту, так что вы на почтительном расстоянии держитесь.
Я и стал держаться. Мне два раза напоминать не надо. Хорошо собирается ягода не в одиночестве. Женщина, видать, места клюквенные знает, ну и меня прицепом не отказывается за собой таскать. Но ноги-то меня нетренированные, плохо держат. Пришлось снова соображалку включать. Смотрю, рядом сухостойные сосенки стоят. Завалил их между кочками. Походная кровать на славу получилась. Только мои бока стволов коснулись, сразу в бред какой-то сонный впал … Клюква вокруг меня с арбуз, вывернутый наизнанку, стала казаться. «Мне, - думаю, - про себя во сне, - всего двух таких ягод хватит, только, хватило бы силы их до дома-то допереть?
А меня уж кто -то за плечо трясёт. Оказывается, и Паша тут как тут. Уже разнюхал про клюкву-бройлер…
Левый глаз открыл. Над самым носом четыре заветных буквы светятся - ЛДПР. Я вздрогнул. А моя компаньонка по сбору клюквы говорит:
-Ну, слава Богу, жив. Я уж подумала – уходился. Замертво упал. Собиралась искусственное дыхание делать, да скорую вызывать.
-Не дождётесь, - говорю, - Митрофан ещё ягод с арбуз должен наберать! И рассказал свой сон.
Тут женщина прониклась ко мне доверием, отменила "почтительное расстояние". Никакого мужа у этой Наташи на болоте не было. Это она для острастки мне его выдумала. Стали за беседой клюкву брать. Но ноги-то подводят. Смотрю и Наташа поясницу свою похватывает. Всем поколениям эта клюква так просто не даётся! Я уже стал план разрабатывать, как мне двухспальное ложе соорудить. Сосенки присматриваю… Но тут, как назло, зарычало болото, и мой Паша на верблюде, будто из самого мха, выскакивает.
-Затарился? – спрашивает.
-Конечно, - отвечаю, - хорошо вот Наташа помогла, - а то бы пустым ведёрком тут брякал…
-Я на то и рассчитывал, - гогочет этот Паша. - Всё легче думаю Митрофана с болота вывозить.
Такие нехорошие, видно, шутки у нынешней молодёжи пошли. Меня невиданное зло взяло.
-Ну теперь не только меня с клюквой повезёшь, но и у подруге моей верной рюкзак с болота поможем вывезти!
Он, было, в отказ пошёл: техника, мол, старая – не выдержит. Но я упёрся:
-Тогда поезжай один. Я как-нибудь сам выберусь. Раз бросил, бросай и опять.
Он сдался:
-Умеешь, - говорит, - ты, Митрофан, человека нахрапом убедить. Да, появись я без тебя в деревне, твоя Нюра все мои ягоды в качестве компенсации заберёт!
-Что есть, то есть, - отвечаю. - На слабых женщинах не женивался. Боевая попалась, своего не упустит.
Тут я обнял на прощание Наташу:
-Извини, - говорю, - дорогая моя Шахерезада, изношенные на колхозном производстве ноги не позволяют уступить тебе место на этом верблюде.
И побыстрее, чтобы Паша не передумал (мало ли чего у него там на уме!), заскочил на каракат, и понеслись мы со всеми болотными дарами в родимую, очень соскучившуюся по нам за день, деревню Семехотаниху. Я по дороге песни Паше сзади в ухо напеваю под шум мотора, он гогочет, как сумасшедший:
Поскачу по площади,
И поймёт полиция,
Что цыган без лошади,
Как без крыльев птица...
В общем, весело в деревню заскочили, все слышали... Подумали, что мы всю Пашину клюкву сдали и празднуем.
...Теперь, как клюквенники, испечённые моей Нюрой, ем, обязательно вспоминаю эту болотную историю, и до сих пор всё ещё сомневаюсь: была, всё же, или нет тогда ягода, похожая на вывернутый арбуз? Очень уж сладкая клюква насобиралась!