Сороковая
— Молодой человек, а ну прекратите!!! А не то я сейчас полицию вызову! Надоели, ходят и ходят, стукают и стукают! Покоя никакого нет от проходимцев!!! — злобный, скрипящий, голос ворчливой старухи не унимался, но на площадке ещё никого не было, кроме Михаила, который вот уже как около получаса звонил, потом стучался, в когда-то родную дверь дома, но сейчас никто не открывал.
— Ну, что тебе нужно? Не открывают! Значит проваливай!!! — Михаил не заметил, как старуха оказалась позади него и уже шипела ему то в одно, то в другое ухо. — Нету их тут! Понимаешь? Съехали они, как те, другие и предыдущие! Сколько их уже тут перебывало?! Пальцев на руках и на ногах не хватит пересчитать!!! Ну?! А, ты к кому? К этим, тем или другим???
— Простите, — Михаил не смело решился вступить в монолог старухи. — Я к Марии ... — ответил он.
— К Марии??? — удивилась старуха и развернула Михаила за плечи лицом к себе. Молодой человек обомлел, увидя старое морщинистое лицо почти земельного цвета, волосистую часть головы покрывал чёрный платок, который был такого же тёмного цвета, как и её длинное прямое платье в пол.
— А кто ты ей, милок, будешь, сват или брат??? — вытянула вперёд длинную морщинистую шею и повернула немного вправо старуха.
— Сын ... Сын я ей.
— Да ты что??? — глаза старухи тут же выкатились из орбит, сверкнули. Она всплеснула руками. Вцепилась длинными костлявыми пальцами в запястье Михаила и потянула за собой этажом ниже. Михаил последовал за ней.
— А не врёшь ли ты мне??? — у самых дверей остановилась она, чтобы заглянуть в глаза незнакомцу. От этого пристального взгляда Михаилу стало немного не по себе, но вида он подал. — Вижу, правду говоришь! — добавила она и провела мужчину в дом.
— Ты не думай, что я вот так каждого чужого человека в дом веду. Ну, уж, если Марию ищешь, да ещё и говоришь, что сын ей, значит не плохой ты человек, — оправдывалась старуха пока мешкалась в прихожей, переобувая уличную обувь в домашние пёстрые тапочки. — Только вот сколько мы были знакомы с Марией, про сына она мне не разу не рассказывала. Хорошая была девка, Мария! — хозяйка квартиры провела Михаила в большую гостиную, за которой следовало ещё две комнаты, как у них когда-то было. Квартиры старушки находилась в аккурат под их квартирой.
— Как когда-то было у нас!!! — молча подметил Миша.
Она усадила гостья в кресло, возле которого находился маленький журнальный столик с небольшой корзиной яблок, аромат которых Михаил сразу почувствовал и рука сама потянулась в корзину
— Угощайся, угощайся! Это мои, не магазинные! — хозяйка присела напротив на диван и не сводила глаз в незнакомца.
— Что с мамой?? Она умерла??? — спросил он старушку.
— Не знаю ... — голос пожилой женщины стал тихим, несмелым. — Возможно, а может и жива, кто знает? — пожала она плечами.
— Знаю только одно: хотела она денег заработать, а получила ...? Ничего не получила! — махнула рукой. — Всё, что у неё было и это по-те-ря-ла, — покачала старушка головой.
— Работу тогда она потеряла, за квартиру накопился долг. Она сперва за мной начинала ухаживать, пока Аркаша, — с каждого глаза старушки съехало по одной капле, голова машинально посмотрела вверх и в правый угол. Миша посмотрел туда же и увидел фотографию мужчины с чёрной ленточкой на одном углу, — помогал. А после смёртушки его не с чего мне было платить ей, пенсия-то мизер. У неё накопился долг за квартиру, грозились выселением.
А потом, как она мне рассказала, пришла какая-то дама и предложила сделать обмен. Якобы разницей они долг погасят, а ей и однокомнатную поменьше купят.
Ну, Мария-то и согласилась. Обрадела, не глядя документы все подписала. А потом приехала меня через месяц навестить и рассказывает, что поселили её в барак. Ни света, ни воды нет. Печь есть, а дров нет. Просила у меня денег занять. А что с меня взять-то? Дала ей, но не много, на хлеб да на молоко и она уехала. С тех пор и не бывало у меня её, видать обиделась, а может ещё чего не знаю. Про дочь часто рассказывала, а вот про тебя, милок, даже словом не обмолвилась. Как так? Почему? Странно? — старушка, снова пожала плечами. — Она всё дочь ждала, а та так не разу и не приехала. Как знать, может сейчас к себе мать и забрала, совесть проснулась, если сама матерью стала ...
Михал внимательно слушал старушонку, сопоставлял каждое слово. Не смотря на свой преклонный возраст говорила и рассуждала она вполне здраво. Из всего, что рассказала пожилая женщина, он сделал вывод, что так и не простила его мать, но это его сердце и душу не остановило, а наоборот, он загорелся ещё большим желанием найти её. И, если она нуждается в помощи, то он ей должен помочь, обязательно!
— Только бы она была жива!!! Только бы жива! — молился он.
Откусив яблоко и поразмыслив, он спросил у собеседницы:
— А скажите пожалуйста, не оставляла ли она Вам адреса какого или может номера телефона?
— Н-нет, не оставляла! — замотала головой старушонка. — Хотя, милок, подожди! — задумалась, подняла голову вверх, посмотрела на фотографию. сына и проговорила:
— Помню, оставляла она мне бумажку какую-то, но строго-настрого наказала передать только в руки дочери ... Но уж пусть, лучше я тебе эту бумажку отдам, чем вообще никому не отдам, дочь-то вряд ли про неё когда-то вспомнит, раз за столько лет даже не приехала в родное гнездо.
Хозяйка квартиры подошла в угол гостиной, где под фотографией мужчины стоял большой старый комод. Сразу принялась искать что-то в ящике, бубнила что-то тихо себе под нос, а боковым зрением глаз не спускала с Михаила.
— Нашла, нашла! — радостно запела она, шаркая ногами поспешила Михаилу вручить тетрадный лист, который пожелтел от старости.
Михаил развернул сложенный вчетверо тетрадный в линейку лист и прочитал вслух:
"Светочка, радость моя. родная моя, если ты сейчас читаешь эти сроки, значит вспомнила обо мне. Приезжай по адресу ( написан точный адрес самой окраины города, который испокон веков славился дурной славой) в гости. Я тебя всегда рада видеть."
Начало:
Предыдущая часть: