ИНТЕРВЬЮ ПЛАСТИЧЕСКОГО ХИРУРГА ПЛАСТИЧЕСКОМУ ХИРУРГУ
"Разговор хирургов" - новый формат, где мы приглашаем ведущих специалистов в области пластической хирургии, чтобы обсудить актуальные и важные темы.
Поговорим с врачом челюстно-лицевым хирургом, пластическим хирургом клиники пластической хирургии и косметологии "VIP Clinic" Валерией Олеговной Поповой.
Основная тема беседы - детская челюстно-лицевая хирургия, переход из нее в пластическую хирургию и "любимые операции" врача.
Круглик С.В.: Мы сегодня записываем очередную серию вопросов пластического хирурга пластическому хирургу. С вами Круглик Сергей Викторович – главный внештатный специалист здравоохранения города Москвы и руководитель клиники пластической хирургии и косметологии "VIP Clinic".
У нас в гостях Валерия Олеговна Попова – пластический хирург "VIP Clinic." Валерия Олеговна долго проработала в детской челюстно-лицевой хирургии, сейчас работает со взрослыми людьми. Как Вы бросили детей?
Попова В.О.: Это было сложное решение, но оно должно было в определенный момент наступить в моей жизни. Просто Вы мне встретились на пути. Пока что в сети Ваших клиник нет детского отделения…
Круглик С.В.: Я раскрою Вам секрет, Валерия Олеговна, и не будет, потому что для меня не существует детской пластической хирургии. У нас есть пластическая хирургия, которая подразумевает оказание помощи детям как эстетически, так и реконструктивно. Для наших зрителей хочу пояснить: челюстно-лицевая хирургия предполагает работу с лицевыми структурами (костями черепа и подлежащими областями). Работа пластических хирургов более обширная: мы работаем со всем организмом в целом. Вы закончили ординатуру по пластической хирургии. Куда Вы идете? Что Вы хотите?
Попова В.О.: У меня сейчас внутри есть очень важная для себя задача: я хочу стать универсалом в том поле часто встречающихся пластических операций, которые хочется делать с предсказуемо стабильно-хорошем результатом.
Круглик С.В.: Вы когда шли в ординатуру по пластической хирургии Вы видели компетенции пластического хирурга? Пластический хирург должен обладать одинаковыми знаниями по анатомии, методам хирургической коррекции различных областей тела. Это не "универсал". Слово "универсал" для меня плохое. Но то, что Вы хотите обладать всеми профессиональными компетенциями пластической хирургии на равном уровне, профессионально хорошо делать операции, - это задачи и цели должны быть у любого пластического хирурга. Я в своей практике не очень люблю, когда хирург профессионально умеет делать грудь, но не умеет ринопластику. Это тоже существующая модель. С этим, наверное, связана специализация пластического хирурга в определенной отрасли. Профессиональным пластическим хирургом можно стать только тогда, когда ты встаешь и говоришь: я умею делать фейслифтинг, операции на молочной железе и так далее.
Попова В.О.: Что Вам больше всего нравится сейчас?
Круглик С.В.: Я люблю ответственную хирургию. Грудь можно прооперировать как угодно, спрятать ее под бюстгальтер. С лицом так не получается. Это суперответственная хирургия, которая требует концентрации, профессиональных навыков, комплексного подхода, эстетического видения человека, чтобы его не испортить. Это для меня сейчас некий апогей развития. Часто ли Вы дома рефлексируете на тему пластической хирургии?
Попова В.О.: Конечно. Мне кажется ежедневно и по выходным особенно. Рефлексия связана с тем, что нужно подумать что ты сделал хорошо, что можешь улучшить и туда ли ты идешь. По четвергам в 9 вечера, когда у меня сессия с психологом, ну и потом одна дома.
Круглик С.В.: Ничего себе! Вы ходите к психологу! Ходить к психологу и заниматься с психологом – это разные вещи?
Попова В.О.: Я называю нашу встречу занятиями. Это интересно, это помогает общаться с людьми.
Круглик С.В.: Как Вы оцениваете школу психологии в России? Вы как врач приходите к человеку, который имеет психологическое образование. Вы знаете физиологию, Вы знаете процессы психиатрии: как Вы оцениваете эту специальность у нас?
Попова В.О.: Надо, как и в медицине, хорошо выбирать своего специалиста. Я достаточно тщательно подхожу к подбору специалиста, когда решаю вопрос психологической помощи для себя.
Круглик С.В.: Вы видели психологов для психологов?
Попова В.О.: Конечно, это обязательный аспект психологической практики. Я шесть лет ходила дежурить, когда еще училась в институте, в отделение детской гнойной хирургии. Я сейчас так кайфую, когда мы идем на животы. Мне сейчас нравятся масштабы, но при этом мне очень нравятся лица. Мы тут недавно оперировали лицо и включили Вивальди. Это очень круто! Я не умею медитировать, но самая главная медитация случается в операционной. Потому что абсолютно все отсекается, ты максимально сконцентрирован, это самый лучший способ оторваться от фонового шума, который тебя окружает.
Круглик С.В.: Я искренне считаю, что годы, проведенные в операционной, в зачет времени не идут. Находясь в операционной, если ты кайфуешь от той хирургии, которой занимаешься, ты просто скользишь по волнам совершенно в другом пространстве и времени. Но Вивальди в операционной это плохо. Вы знаете почему?
Попова В.О.: Когда слушаешь классику как будто бы начинаешь идти на поводу у музыки, но она тебя не поддерживает. Лучше слушать что-то ритмичное, на что ты не отвлекаешься.
Круглик С.В.: Действительно, классическая музыка забирает часть пространства мозга, заставляет тебя думать о ней, а не о процессе, в котором ты прибываешь. Хирурги включают музыку в операционной, но не классическую, а то, что может быть нейтральным фоном.
Попова В.О.: Если Вы угадаете какую музыку чаще всего включает Сергей Викторович в операционной, то я вам сделаю скидку 50% на операцию у себя.
Круглик С.В.: Пишите в комментариях какую конкретно песню я чаще всего включаю у себя в операционной. Мы с Вами поговорили о том, что Вам нравится масштабная хирургия, но небольшие операции отопластика, блефаропластика – Вы их прекрасно выполняете. Зачем Вам этот огромный масштаб?
Попова В.О.: Мне нравится на данный момент все, я не могу выделить, например, только мелкую хирургию.
Круглик С.В.: Многие опытные хирурги говорят, что лучшая операция это та, которая не случилась. Потому что есть пациенты, которых лучше не брать на хирургическое вмешательство. Я могу себе позволить отказать любому пациенту. Посередине стоит материал, из которого мы все делаем, — это сам пациент. Всегда мы старались «натянуть» наши возможности на ожидания наших пациентов. Это делается за счет методик, договоренностей и пациент должен быть адекватным. Это обязательная составляющая успеха хирургического вмешательства. Нас всегда трое: я, пациент и тот, кто его оценивает. Если пациент оценивает его хирургическое вмешательство хорошо, то какой-то «злобный» тролль из его окружения, может все испортить.
Хирургия – это традиционно мужская профессия. Хирурги – волевые мужики, готовые к кровищи по колено. Вы девушка. Зачем?
Попова В.О.: Сергей Викторович, Вы же главный феминист, Вы самый прогрессивный хирург.
Круглик С.В.: В большой хирургии есть осложнения. Их нужно научиться проживать вместе с пациентом. Мужская психика устроена таким образом, что мы умеем некоторые вещи закрывать. Когда у тебя есть опыт, ты точно знаешь результат и срок реабилитации этого пациента с осложнениями. Как Вы, как девушка, которая посещает психолога, переживаете эти осложнения?
Попова В.О.: Я всячески поддерживаю пациентов, потому что нельзя оставить пациента один на один с этим осложнением. Переживаю ли я вечерами? Да, переживаю.
Круглик С.В.: Вокруг Вас огромное количество коллег. Что они Вам говорят? Вера, не переживай, все будет хорошо. Этот пациент восстановится.
Попова В.О.: У нас классный коллектив. Мало того, что ты получишь моральную поддержку и профессиональный совет. Мне кажется, главное сохранить баланс эмоций, но никогда нельзя падать в минус, потому что черствость – равно уйти из профессии.
Круглик С.В.: Я абсолютно с Вами согласен: эмпатия, переживания – крайне важны прежде всего для поддержки того человека, который столкнулся с осложнением. Он должен в глазах хирурга увидеть не страх, а увидеть, что так бывает, срок реабилитации будет такой, для вашей реабилитации у нас есть такие-то процедуры. И пока есть контакт между пациентом и хирургом все будет хорошо. Как только контакт прерывается, то нужно подключать более профессионального специалиста, если он есть в клинике, либо другого хирурга, смежное направление деятельности, которое поможет пациенту восстановится. А иногда осложнения связаны ни с пациентом и ни с хирургом, а с тем, что несколько факторов соединились в одну секунду времени. Мы работаем с биологическим материалом и избежать осложнений невозможно.
Попова В.О.: Как Вы думаете, Сергей Викторович, когда-то в наших клиниках появятся штатные психологи?
Круглик С.В.: У нас есть психолог на аутсорсе. Если я понимаю, что пациенту нужна психологическая поддержка, пожалуйста. Но включать психолога во внутрь процесса…мне кажется, что пока институт психологии развит в России недостаточно и это связано ни с психологами, а с развитием всего общества. Почему-то по-прежнему психолог равняется психиатру и, когда ты говоришь человеку, что ему нужно обратиться к психологу, то человек неадекватно реагирует на это.
Попова В.О.: Как часто пациенты, которым нужна консультация психолога, приходят к Вам?
Круглик С.В.: Не приходят каждый день. С опытом таких пациентов доктор видит как только они заходят в клинику. Здесь всегда комплекс факторов: поведенческих, особенности мимики, нестабильность: ты задаешь провоцирующие вопросы и пациент начинает на них реагировать. Иногда я говорю пациенту если он не готов к операции, то поищите себе другого хирурга. И здесь волна возмущений иногда бывает непредсказуемой. Здесь вопрос целей и задач: если цель хирурга заработать, то, конечно, такого пациента лучше не провоцировать и заниматься его проблемой, но если цель хирурга – удовлетворенный пациент результатами хирургического вмешательства, то лучше с таким пациентом не связываться. Валерия Олеговна, какая Ваша любимая операция?
Попова В.О.: Мне очень нравится абдоминопластика.
Круглик С.В.: Это сложная физически операция: нужно сделать липосакцию, есть риск осложнений, некроза, сером.
Попова В.О.: На данном этапе все возможные риски для меня не перевешивают того удовольствия, когда ты получаешь классный результат, который нравится пациенту, когда улучшается качество жизни.
Круглик С.В.: Особенно у постбарриатрических пациентов. Я искренне уверен, что мы еще не выработали правильный подход к этим пациентам. Потому что барриатрия (уменьшение желудка с целью похудения) - очень молодая область хирургии. У меня есть друг пластический хирург Карлос Роха. В его клинике молодые хирурги оперируют постбарриатрических пациентов по такому шикарному протоколу, который у нас тоже интегрирован в клинике: он называется командная работа. Когда с одним пациентом работает одновременно много хирургов. Такая операция занимает, как правило, около четырех часов. Но я все равно суммарную травму стараюсь ограничить: должно быть не больше 40-50% тканей в повреждении. На мой взгляд, ключевая проблема постбарриатрических пациентов в эластичности тканей и дефицитах, которые формируются на фоне операций. С другой стороны, это жизнесберегающая операция, потому что самостоятельно потерять 70-80 килограмм невозможно. Вы взяли бы такого пациента на операционный стол и какие особенности Вы бы обговорили с этим пациентом?
Попова В.О.: Все барриатрические пациенты, с которыми я сталкивалась, делятся на две категории: одни понимают что мы можем сделать и их этот результат устроит, а есть пациенты, у которых неверные ожидания от операции.
Круглик С.В.: Я Вам объясню почему это происходит: десять лет назад, когда приходил постбарриатрический пациент и ты ему говорил, что у него будет вертикальный и горизонтальный разрез, то он отвечал, что ему все равно как он будет выглядеть. Он оденет сверху футболку. Главное, чтобы его силуэт под одеждой был красивый. Сейчас меняется подход самого пациента к внешнему виду после операции: ожидания становятся завышенными. Нужно объяснять пациенту почему их ожидания нельзя решить за один раз: никаких кубиков у такого пациента не получишь.
Попова В.О.: Безусловно, с такими пациентами всегда нужно находить такой контакт, который поможет в реабилитации. Я говорю им, что у нас будет долгая дорога вместе, нам надо сразу находить общий язык.
Круглик С.В.: Валерия Олеговна последний вопрос: почему пациенты должны идти именно к Вам? За что они должны Вас выбрать?
Попова В.О.: Я открытый человек, с которым можно выйти на классный диалог, с которым можно обсудить новейшие методики коррекции лица и тела, решить все эстетические задачи, которые вы хотите решить и обсудить надо ли вам это делать.
Круглик С.В.: Вы прекрасный врач!
Видео подкаста вы можете посмотреть по ссылке.