Разорванный круг

… Очнув­шись, он увидел высо­ко над собой синее утрен­нее май­ское небо без едино­го облач­ка. Вокруг звене­ла тиши­на, пахло разворо­ченной взрыва­ми землёй, терпким запа­хом травы и медо­вым арома­том цветов, в изоби­лии расту­щих на пустын­ном поле. Он с трудом повер­нул голо­ву, чтобы огля­деть­ся вокруг и попы­тался пошеве­лить­ся. От острой боли, пронзив­шей всё тело, он снова чуть не поте­рял созна­ние, но еле послуш­ны­ми рука­ми стал ощупы­вать себя, пыта­ясь понять, куда его рани­ло. Верхняя часть тела вроде бы была в поряд­ке и, сжав зубы и опер­шись на локти, он чуть приподнял­ся и посмот­рел на ноги. Точнее - на то, что рань­ше было нога­ми. Левая, вся разорван­ная до кости, была недвижи­ма, но, по край­ней мере, росла из тела. Правой он не увидел. Вмес­то неё, почти у само­го паха, торчал какой-то окро­вавлен­ный обру­бок. Земля и трава вокруг тоже были пропита­ны кровью. «Аааааааа!» - дико закри­чал он и заскреже­тал зуба­ми от боли и бесси­лия, пото­му что понял, что уже не выжи­вет и что помо­щи ждать неот­ку­да. Изо всех оставших­ся сил, цепля­ясь за пучки высо­кой травы и загре­бая рука­ми землю, он попробо­вал сдви­нуть­ся с места, но невыноси­мая боль опрокину­ла его навзничь. Он лежал, судо­рожно сжав кула­ки, пони­мая, что умира­ет, и перед уже помутнев­ши­ми его глаза­ми, как в кино, прош­ли послед­ние несколь­ко часов перед боем и те корот­кие мину­ты сраже­ния, кото­рые он успел запом­нить, преж­де чем взры­вом грана­ты его подброси­ло в воздух и отшвыр­ну­ло на несколь­ко метров назад.

— Товари­щи бой­цы!.. - Седо­усый стар­ши­на, заме­нивший погиб­ше­го в прош­лом бою коман­ди­ра, млад­ше­го лей­те­нанта, замол­чал и огля­дел остав­ший­ся личный состав взво­да. Их оста­лось совсем немно­го, чуть боль­ше полови­ны - гряз­ных, уста­лых, изму­ченных кровопролит­ны­ми боями. — Вот перед нами поле. А за полем - заня­тая немца­ми дерев­ня Василь­ков­ка. Она, конеч­но, малень­кая, да и немцев там, я думаю, совсем чуть-чуть, одна­ко же, товари­щи, думаю, все пони­мают, како­во это нашим людям - жить под немцем. Россия наша матуш­ка вели­ка, и многих уже освободи­ла Крас­ная Армия от фашист­ского гнёта, а толь­ко, товари­щи мои доро­гие, и в таких вот неболь­ших дере­вушках люди тоже хотят жить свобод­но, как рань­ше. Поэто­му стоит перед нами зада­ча освобож­де­ния Василь­ков­ки всеми наши­ми остав­шими­ся боевы­ми сила­ми. И мы должны её выпол­нить, даже если придёт­ся поло­жить здесь свои жизни. Подмо­ги ждать неот­ку­да, - фронт уже близ­ко, он насту­пает, но до нас ещё пока не добрал­ся, а значит должны мы спра­вить­ся сами. Скоро, скоро уже наша армия прого­нит врага с родной земли, а там и до Берли­на дой­дёт. Думаю, что неда­лёк день, когда насту­пит конец этой прок­ля­той вой­не, и наша с вами помощь тоже будет записа­на в её исто­рии. Роди­на нас не забу­дет, товари­щи бой­цы! Поэто­му сей­час приказ по взво­ду - прове­рить и привес­ти в поря­док боевое оружие. Высту­паем на рассве­те, а сей­час всем, кроме часо­вых, ложить­ся спать - завтра будет тяжё­лый день.
Воро­чаясь в темно­те тесно­го окопа, Андрей вспоми­нал недав­ний разго­вор со своим боевым другом, весель­ча­ком и балагу­ром Петь­кой. Они сиде­ли у погас­ше­го костра и ели испе­ченную в золе картош­ку, кото­рая непо­нятно отку­да взялась в вещмеш­ке его запас­ливо­го товари­ща.
— Эх, Андрю­ша, нам ли быть в печа­ли, - подмиг­нул Петь­ка, глядя на задумав­шего­ся друга. — Расска­жи-пове­дай, о чём твои думы. Небось опять о зазно­бе своей грус­тишь?
Андрей взгля­нул в озор­ные круг­лые Петь­ки­ны глаза и неволь­но улыбнул­ся. Сколь­ко раз спаса­ли его нехит­рые шутки, присказ­ки и пого­ворки от тоски по дому, от посто­ян­ной уста­лости и непроходяще­го стра­ха. Толь­ко Петь­ке он смог приз­нать­ся, что перед каждым боем чита­ет про себя молит­ву и идёт сражать­ся в полной увереннос­ти, что сегод­ня его непре­менно убь­ют.
— Зелё­ный ты ещё совсем, - усме­хался тот в ответ на откро­венные приз­на­ния друга. — Вот созре­ешь, тогда всё по-друго­му и увидит­ся. И как тебя угораз­ди­ло от мамки­ной юбки отор­вать­ся да на фронт попасть, прос­то диву даюсь. А ещё боль­ше удив­ляюсь, как тако­му юнцу желторото­му посчаст­ливи­лось краси­вую девуш­ку в невес­ты заполу­чить.
— Сам-то ты как будто старик уже, - улыба­ясь, отве­чал Андрей. — Небось трид­ца­ти нет ещё, а, приз­на­вай­ся?.. А с Лизой моей мы ещё со школы дружим, так что нече­го удив­лять­ся и завидо­вать. Сиро­та она у меня. Мы с мамой ей всег­да как родные были, она и сей­час у нас живёт, ждёт меня.
— Ты ждёшь, Лизаве­та,
от друга приве­та.
Ты не спишь до рассве­та,
всё грус­тишь обо мне.
Одер­жим побе­ду,
к тебе я приеду
на горя­чем боевом коне -
залих­ватс­ки пропел Петь­ка и снова подмиг­нул Андрею.
— Ну, доста­вай, пока­жи уже фото­карточ­ку ненагляд­ной своей. Небось само­му невтер­пёж полюбо­вать­ся, - лука­во прищу­рился он.
Андрей береж­но достал из нагруд­но­го карма­на фотог­ра­фию Лизы и они оба склони­лись над ней, рассмат­ри­вая в слабом свете луны милое девичье лицо.
— Да, хоро­ша девуш­ка, ниче­го не скажешь! Не боись, Андрю­ха, мы ещё на твоей свадь­бе погу­ляем и детей твоих нянь­чить будем. Возь­мёшь меня в крёст­ные, не побрез­гуешь?
— Да ты что, Петь­ка?! Лучше­го крёст­ного мне в жизни не най­ти. И Лиза рада будет, вот увидишь!
— Ну, на том и пореши­ли, - засме­ял­ся Петь­ка и слад­ко, с хрус­том, потя­нулся, — Эх, мне бы тоже где-нибудь отыс­кать себе красот­ку, а то после госпита­ля ещё ни с одной девуш­кой не цело­вался. А душа-то просит…
— Ниче­го, най­дёшь, не расстра­ивай­ся, - утешил друга Андрей. — У нас ещё после вой­ны такая жизнь насту­пит, столь­ко всего хороше­го будет, что толь­ко живи да радуй­ся!
А наут­ро начал­ся бой.
Ещё не дой­дя до середи­ны цветуще­го поля, они вдруг увиде­ли колон­ну из шести немец­ких грузови­ков, неспе­ша двига­ющих­ся по проле­гающей между полем и дерев­ней доро­ге. Стар­ши­на прика­зал залечь в траве в надеж­де, что колон­на проедет мимо и не заме­тит солдат, но какая-то полом­ка, случив­шаяся вдруг у одной из машин, застопори­ла движе­ние и из несколь­ких кабин стали выскаки­вать доволь­ные, весё­лые водите­ли. Они явно были рады оста­новке, пото­му что с хохо­том побежа­ли по полю, распе­вая песни и устра­ивая шуточ­ные бои, схва­тившись друг с другом в руко­пашной. Ждать доль­ше было нель­зя. По коман­де бой­цы подня­лись во весь рост и двину­лись к оторо­певшим от неожи­даннос­ти фашис­там. Каза­лось бы, с не ожидав­ши­ми нападе­ния немец­ки­ми солдата­ми, выскочив­ши­ми без оружия в поле, не будет ника­ких хлопот, одна­ко ближай­шие к доро­ге водите­ли машин, молни­енос­но среагиро­вав, броси­лись в каби­ны и выскочи­ли из них уже с автомата­ми. По счастью, маши­ны перевози­ли не людей, а, види­мо, какие-то грузы для хозяй­ствен­ных нужд, пото­му что, вопре­ки опасе­ниям, из крытых брезен­том кузо­вов не появи­лось ни одно­го челове­ка и корот­кая перест­релка скоро закон­чи­лась побе­дой. Но не успе­ли бой­цы пере­вести дыха­ние, как увиде­ли, что из дерев­ни по направ­ле­нию к ним, види­мо, встрево­женные выстрела­ми, перебеж­ка­ми приб­ли­жают­ся немец­кие солда­ты в коли­чест­ве, намно­го превы­шающем их боевой состав. Эффект внезап­но­го нападе­ния на дерев­ню, на кото­рый и был весь расчёт, прова­лился и нача­лось нерав­ное сраже­ние с превос­ходящи­ми сила­ми против­ни­ка. Андрей, зады­хаясь, бежал по полю, на ходу прицели­ваясь и не пони­мая, попа­дают ли в цель его выстре­лы, рядом бежа­ли его товари­щи, полные реши­мости выиг­рать этот бой. Лете­ли пули, рвались грана­ты, а в синем небе уже вовсю сияло солнце, пестре­ли в траве цветы, и такой неле­пой и страш­ной была эта карти­на крова­вой битвы на фоне мирно­го весен­не­го пей­за­жа… Прямо на Андрея бежал немец­кий солдат и, разе­вая рот, орал ему что-то, целясь из автома­та. «Ну, пого­ди, ты у меня сей­час замол­чишь навсег­да» - в бешенс­тве поду­мал он, и, уже нажи­мая курок, увидел перед собой взметнув­шееся пламя и почувс­твовал, как вздрог­ну­ла и ушла из-под ног земля. И наступи­ла темно­та. Он уже не мог видеть, как его изнемо­гающие от потерь товари­щи всё-таки ворва­лись в дерев­ню, где на помощь им вдруг пришёл отряд парти­зан, скры­вавших­ся в ближ­нем лесу, как плака­ли от радос­ти женщи­ны Василь­ков­ки, как прыга­ли и смеялись дети. И он не знал, что через год, в такой же солнеч­ный май­ский день, вся стра­на тоже будет радо­вать­ся и плакать от счастья и по всем боль­шим горо­дам будут греметь празд­ничные салю­ты. Пото­му что кончит­ся вой­на. Он уже не узна­ет, что та единс­твен­ная ночь, прове­дённая с Лизой перед его отправ­кой на фронт, не прош­ла бесслед­но и его Лиза пода­рит ему сына.
Он лежал неподвиж­но, и в широ­ко раскры­тых глазах его отража­лось чистое синее небо…

— Андрей, Андрю­шень­ка, прос­нись, родной! - Маша береж­но тряс­ла плечо мужа, с трево­гой вгляды­ваясь в его иска­жённое грима­сой боли лицо. — Что случи­лось? Что тебе снилось такое страш­ное? Ты стонал и кричал во сне.

Андрей с трудом открыл глаза и удивлён­но огля­делся. Вокруг царил привыч­ный полум­рак спаль­ни, жена молча с испу­гом и сострада­нием смот­ре­ла на него. Он улыбнул­ся и погла­дил её по руке.
— Ниче­го, Машень­ка, всё хоро­шо. Мне приснил­ся очень стран­ный сон. Я во сне был солда­том, шла вой­на, и меня убили в сраже­нии. Точнее, я умер от ран на поле боя. И, знаешь, даже во сне меня поче­му-то не покида­ло чувство, что я - это он, мой прадед Андрей. У меня отор­ва­ло взры­вом ногу и я так остро чувство­вал эту боль и всё своё бесси­лие. Это было ужас­но, Маша, ты даже предс­тавить себе не можешь. Я лежал один, исте­кая кровью, и знал, что умираю и что помочь мне неко­му.
— Успо­кой­ся, милый! - Маша нежно обня­ла мужа и прижа­лась к нему. — Всё это ведь толь­ко сон. Ты слиш­ком близ­ко прини­маешь к сердцу то, что, несмот­ря на все наши запро­сы о поис­ках пропав­ше­го без вести Андрея Василь­еви­ча Сироти­на, до сих пор ниче­го не извест­но о его судь­бе.
— Мне очень жаль праба­бушку Лизу, Маша. Она ведь до сих пор верит, что он жив и прос­то не может най­ти её. Тем более теперь, когда она уеха­ла из их родно­го горо­да.
— Я тоже очень сочувс­твую ей, Андрю­ша. Но ей ведь уже за девя­носто, ты помнишь? Ты дума­ешь, что ей станет легче, если вдруг выяснит­ся, что её жених всё-таки погиб и не вернёт­ся никог­да? Может быть, оста­вить уже эти поис­ки, пусть ждёт и наде­ет­ся, - пожа­ла плеча­ми Маша.
— Не знаю. Пони­маешь, мне тоже не даёт покоя судь­ба праде­да. Особен­но теперь, после сегодняш­не­го стран­но­го сна. Да и сон ли это был? Я уже сомне­ваюсь в этом. Уж слиш­ком реаль­но всё было для сна. Я даже назва­ние дерев­ни запом­нил, где был бой: Василь­ков­ка, - задум­чи­во произ­нёс Андрей и потёр пронзен­ную вдруг острой болью правую ногу. — Вот и боль какая-то стран­ная в ноге, с чего бы? - как будто изви­няясь, спро­сил он.
Маша, рабо­тавшая в боль­ни­це меди­цинс­кой сестрой, задум­чи­во покача­ла голо­вой.
— Такие боли обыч­но назы­вают фантом­ны­ми. Это когда вдруг болит отсутс­твующая у челове­ка часть тела. Но у тебя же всё нормаль­но с ногой, так что я не знаю, что это.
— У меня - да, а вот у него… - тихо произ­нёс Андрей и замол­чал, не закон­чив пред­ложе­ния. — Ну, ладно, давай вста­вать, пора на рабо­ту соби­рать­ся.

Звонок с незнакомо­го номе­ра застал Андрея уже в дверях. Он недо­воль­но посмот­рел на дисплей телефо­на: «Доста­ли уже со своими реклам­ны­ми пред­ложе­ниями!» - досад­ли­во поду­мал он и хотел сбро­сить вызов, но потом поче­му-то переду­мал.
— Алло, слушаю вас, - нетер­пели­во сказал он.
— Андрей Григорь­евич Сиро­тин? - спро­сил в труб­ке звон­кий деви­чий голос.
— Да, это я, - недо­умён­но отве­тил Андрей.
— Я звоню вам по пово­ду ваше­го запро­са на сай­те о пропав­ших без вести участ­никах вой­ны. Мы отправи­ли вам на почту пись­мо, но, знаете, сей­час уже стало такой редкостью, когда вдруг нахо­дится кто-то из пропав­ших. Столь­ко лет ведь прош­ло. Вот я и реши­ла вам позво­нить сама, прос­ти­те, если вам не понрави­лась моя иници­ати­ва.
У Андрея вдруг перех­вати­ло дыха­ние и чуть не подкоси­лись ноги. Он с трудом вернул­ся в комна­ту и опустил­ся в крес­ло.
— Нет, нет, - тороп­ли­во сказал он. — Это очень хоро­шо, что вы позвони­ли. Расскажи­те, пожа­луй­ста, что удалось узнать.
— Андрей Василь­евич Сиро­тин, пятнад­цато­го февра­ля одна тыся­ча девять­сот двад­цать шесто­го года рожде­ния, уроже­нец горо­да Владими­ра, всё правиль­но? - спроси­ла труб­ка.
— Да, да, всё имен­но так, - взвол­но­ванно отве­тил Андрей.
— Поис­ко­вый отряд прис­лал нам медаль­он, най­ден­ный на месте раско­пок под горо­дом Луцком, где в мае тыся­ча девять­сот сорок четвёр­то­го года шли бои. Недале­ко от горо­да была дерев­ня под назва­нием Василь­ков­ка. Там и погиб­ло боль­шинс­тво бой­цов взво­да, где числил­ся ваш прадед. Поис­ко­вые рабо­ты в этом рай­оне стали прово­дить­ся совсем недав­но, после того, как случай­но было обнаруже­но солдатс­кое захороне­ние. Но ваше­го праде­да в общей моги­ле не было. Види­мо, он погиб одним из первых и остал­ся лежать дале­ко ото всех. Похо­же, что его так и не смог­ли най­ти тогда, после окон­ча­ния боя, и толь­ко сверив­шись со списоч­ным соста­вом бой­цов взво­да, где воевал Андрей Василь­евич, поис­ко­вая груп­па продол­жи­ла раскоп­ки и нашла остан­ки ваше­го праде­да. К счастью, его медаль­он сохра­нился и всё подтвер­ди­лось. Вы може­те в любое время связать­ся с нами и узнать все подробнос­ти, телефо­ны есть на сай­те. Алло, вы меня слыши­те? - обес­по­коен­но спроси­ла девуш­ка, пото­му что в труб­ке стояла тиши­на.
— Я слышу вас, - Андрей с трудом разжал слепив­шиеся губы, сердце его беше­но колоти­лось где-то у горла. — Спаси­бо вам огром­ное, я сегод­ня же позво­ню.
— Очень рады, что помог­ли вам, - тепло сказа­ла девуш­ка. — Всего добро­го!
«Василь­ков­ка, Василь­ков­ка» - звене­ло без конца в голо­ве Андрея. «Имен­но это назва­ние дерев­ни было во сне. Но как, отку­да я мог узнать это?!» Он сидел в крес­ле, обхва­тив рука­ми голо­ву и раскачи­ваясь из сторо­ны в сторо­ну, пока встрево­женная насту­пившей тиши­ной Маша не загляну­ла в комна­ту. Она слыша­ла, что муж разговари­вает с кем-то по телефо­ну, слыша­ла его взвол­но­ванный голос и теперь с вопроси­тель­ным удив­ле­нием смот­ре­ла на него.
— Маша, это был не сон! - потря­сённо сказал Андрей. — Поис­ко­вая служ­ба нашла место гибе­ли моего праде­да. Знаешь, как назы­вает­ся дерев­ня, где он погиб? Василь­ков­ка!
Маша во все глаза смот­ре­ла на него, не пони­мая верить или нет этим стран­ным словам. Но выраже­ние лица Андрея убеди­ло её в том, что он не бредит. Без слов она пусти­лась на пол рядом с крес­лом и положи­ла голо­ву на коле­ни мужа.
— Слава Богу, Андрю­ша! - тихо произнес­ла она. — Нако­нец-то мы узна­ли о судь­бе Андрея Василь­еви­ча. Я не знаю, сон ли приснил­ся тебе, или это он сам каким-то обра­зом пове­дал тебе о своих послед­них часах, толь­ко теперь нам нужно поду­мать, как сооб­щить об этом бабуш­ке Лизе.
— Спаси­бо тебе, родная моя, за то, что не усом­ни­лась в моих словах, - растро­ганно сказал Андрей, целуя её в макуш­ку. — Скоро празд­ник Вели­кой Побе­ды, и мы обяза­тель­но пой­дем поздра­вить её с этим днём. Я пока ещё не знаю, как расска­зать ей обо всём, но думаю, что ей непре­менно захо­чется поехать на это место, чтобы попро­щать­ся со своим Андрю­шей. Ты гото­ва ехать с нами? Это, навер­ное, будет нелег­ко.
— Я всег­да буду рядом с тобой, что бы ни произош­ло, - как будто невпо­пад ответи­ла Маша, но Андрей понял истин­ный смысл произ­не­сённых ею слов и счаст­ливо улыбнул­ся.
— Знаешь, мне поче­му-то всег­да хоте­лось назы­вать тебя Лизой. Сам не пой­му - поче­му.
— Я не говори­ла тебе, Андрю­ша, но в церкви при креще­нии мне дали второе имя - Лиза, - тихо сказа­ла она.
Андрей охнул и сжал жену в объ­яти­ях. Он поду­мал о том, что ничто на свете не быва­ет случай­ным. Это замкнул­ся разорван­ный той страш­ной вой­ной круг.