Пол оказался твёрдым. Холодным. Скользким под ладонями. И это было замечательно.
Я стоял на четвереньках, пялился на лужицы слизи, стекающей с предплечий, и глупо улыбался. «Скользкий», «холодный», «твёрдый». Я знаю эти понятия. Я что-то знаю. Я мыслю, следовательно, существую. Откуда эта фраза? Ладно, разберусь по порядку. Как говорится — кем?! — делай, что должно, и будь что будет.
Ёмкость, из которой я выпал, тускло светилась влажным нутром, даря минимум обзора. Вокруг бетон, куски пластика, ржавчина. Всё искусственное, инородное, чуждое живому. Но при этом простое, понятное. Ещё бы я хоть что-то понимал кроме.
Когда зрение перестало плыть, удалось поначалу неуклюже сесть, а потом даже подняться, расставив для равновесия руки. Чёрт, даже с подсветкой темно. Как у негра в…
«Активирован пользовательский интерфейс. Ночное зрение? Тепловизор? Микроволновой диапазон?»
Я вздрогнул и чуть не поскользнулся на всё той же слизи. Голос? Нет, не голос, а словно второй слой мыслей зашуршал где-то между затылком и мозжечком. Так, всему должно быть объяснение! Это я почему-то знал наверняка.
«Ядро операционной системы загружено полностью. Оболочка загружена на шестьдесят процентов. Вспомогательный боевой модуль «Призрак» инициализирован».
Я хлопнул себя ладонью по основанию черепа. Должно быть, выглядело ещё более глупо, чем попытка улыбаться полу. Впрочем, часть сказанного нашла брешь в понимании.
— Призрак? — прозвучало сипло, сдавленно. Похоже, я давно не пользовался голосовыми связками. — Почему… Почему боевой?
«Информация отсутствует. Могу итерировать. Запрос?»
— Да. Что происходит? Где я? Кто… я?
«Статус носителя: кибернетический организм, индекс конфигурации в базе данных отсутствует. Набор модификаций предполагает ведение разведывательных и боевых действий в условиях ограниченных ресурсов. Местоположение: нет доступа к навигационным спутникам. Анализ окружения: подземный бункер класса Л, аппаратура медицинского и исследовательского назначения. Следствие: вероятно, проводится специальная операция, данные о которой утрачены. Такие дела, босс».
От последней фразы я вздрогнул снова, а потом нахмурился.
— Босс?
«Операционная система загрузилась полностью, в ней оказался блок имитации личности. Решил, что вам скоро надоест этот канцелярит, босс. Отключить?»
— Нет, не надо. Так… живее.
Живое — как раз то, что мне сейчас было нужно.
***
Пока я привыкал к темноте, та мягко рассеялась, уступив место театру полутеней. Похоже, Призрак таки включил ночное зрение. Вокруг отчётливо проступали силуэты упомянутой аппаратуры, местами убедительно сгнившей и рассыпавшейся. Нашёлся и подозрительно хлипкий табурет, на который с опаской, но удалось уместить задницу. Мда, а ведь я почти не удивился новости о том, что киборг. Железные нервы, здоровые почки, гимнастика, йога, трусца…
«Сходу спорт не советую. Сначала бы пожрать да одеться. А то дуба дадим, босс».
— Разумно, — буркнул я, озираясь.
Призрак, похоже, слушал не только прямые приказы, но и намерения, потому что предметы вокруг начали проступать чётче, словно оконтуренные светлым линером. Над теми, что заслуживали внимания, всплывали текстовые подсказки. Отлично, я умею читать!
И только глубоко внутри, за всей этой суетой, за мелкими истерическими радостями и досадливым телесным дискомфортом утробно бухало: «Какого. Хрена. Творится». Поверх пульсировал жирный вопросительный знак. Казалось, если закрыть глаза, он заполонил бы всё и поглотил меня целиком.
По спине пробежали мурашки — не то от холода, не то от паники. Я вдохнул поглубже, досчитал до десяти и медленно выдохнул. Призрак посоветовал? Снова память шалит? По порядку, всё по порядку. Движение — жизнь. А значит, надо отлепиться от сиденья и как минимум провести разведку. Чем я и занялся.
Одно из тёмных пятен на стене оказалось дверным проёмом. За ним обнаружился узкий коридор, гулко поприветствовавший эхом — звенели шлепки босых ног. Дальний конец оказался завален просевшими бетонными балками и землёй, а вот направо вёл ещё один проём. Закрытый дверью.
«Босс, вы удивитесь, но у меня есть код доступа. Ввести?»
Я хмыкнул:
— А что ещё у тебя есть?
«Боевые алгоритмы, эвристические системы, анализ…»
— Нет-нет, не о том! База данных? — я поднял руки, пытаясь смахнуть полный список, повисший перед глазами. Тот растворился в тенях — как показалось, с сожалением.
«Вы про воспоминания? Никаких. Чистовая установка. И этот код».
Ну что, могло быть хуже. Я кивнул, отдавая приказ, и дверь с тихим скрипом скользнула в сторону.
***
Свет ударил по глазам. На долю секунды — Призрак тут же подстроил зрачки, — но мне хватило. Пришлось яростно заморгать, крутя головой и отфыркиваясь. Через пару мгновений я всё же рискнул и приоткрыл веки. Чёрт…
Наверное, я надеялся на узнавание. На какие-то флешбэки, на внезапное наитие. Увы, комнатка оказалась абсолютно безликой. Сухой, в отличие от остальных помещений, душной, еле освещённой плафоном на стене — ярким он мне показался лишь с непривычки. Под лампой ютился выкрашенный в серое шкафчик. А рядом с ним на подставке стоял терминал.
Ещё одно слово, всплывшее в памяти словно из ниоткуда. Вместе с ним пришло понимание: надо включить, кнопка снизу, ввод сенсорный. Сердце забилось чаще. Пальцы словно сами нащупали выступ…
Тишина. Ноль реакции. Абсолютный. Торичеллиева пустота.
— Призрак!
«А я что? — тот словно обиделся. — Сетевых модулей не слышу, питания нет. Сканирую… В любом случае, бесполезно: чип памяти стух. А хвалились, что вечный».
Застыв над терминалом, я ощущал, как внутри разливается горечь. Словно упустил что-то важное, не успел, не ухватил свой шанс за хвост. За горечью пришла досада, её поддержала ярость. Закусив губу, я врезал по устройству кулаком… И едва успел увернуться, когда осколки брызнули в стороны.
«Босс, вы соизмеряйте. Мышцы-то не гражданские, синапсы тоже. И мы всё ещё не обедали: экономить бы».
Осознав, что Призрак прав, я отступил в сторону. Без особой надежды потянул дверцу шкафчика. Приподнял бровь.
Штаны невнятного цвета. Вечная ткань, тетраканэтилен. Курка из неё же. Трусы, носки, майка, все на тон светлее. Ботинки — в голове эхом отозвалось «вибрамы». И упаковка коричневатых брусков на нижней полке.
«О, протеинчик, — возликовал Призрак. — Кто-то о нас позаботился. Босс, одевайтесь, лопайте и валим отсюда».
— Куда? — невнятно буркнул я, одновременно жуя и прыгая в одном носке. — Эта дверь была единственной…
«Единственная» дверь закрылась. Пол дрогнул. На секунду кто-то невидимый словно потянул вниз, навалился на плечи. Снова раздался тихий скрип.
В коридоре снаружи больше не было темно.
***
Я стоял на вершине холма, в который уходил бетонированный ход. Щурился на солнце, вдыхал густой хвойный аромат с нотками влажной гнильцы. Слушал, как в кронах сосен плещется залётный ветер. Одной рукой прижимал к боку сложенную вдвое куртку, а другую держал перед собой и внимательно изучал предплечье. То, что не бросилось в глаза сразу, на дневном свету проступило отчётливее.
Кожу от локтя до запястья покрывала затейливая вязь. Узор был тонким, словно свитым из полупрозрачных нитей, так что не удивительно, что в темноте и под тусклым плафоном я на него внимания не обратил. Казалось, петли и узлы имели рельеф, но на ощупь всё ощущалось гладким, ровным, как и у остального тела.
«Верно понимаю, босс, что приоритетная задача — восстановить память?»
— Верно, — откликнулся я. — «Кто я?» — самый важный вопрос в жизни человека. Киборг — это не ответ.
Сомнение тут же укололо в лобные доли. А точно ли человек? Почему-то мнилось, что люди не рождаются под землёй, в баках, наполненных слизью, посреди темноты и стухшей электроники. Так может, это и не роды? Может, я там… скрывался?
— Боевой модуль… — я поёжился от внезапной догадки и наконец накинул куртку. — Идёт война?
«Вот не помню, — тот почти ощутимо нахмурился. — С другой стороны, имеет смысл. Перевести сенсоры в патрульный режим?»
— Бди, — одобрил я. — И найди мне ближайший крупный город. Здесь спутники уже должны быть видны.
Откликнулся Призрак не сразу, что уже настораживало. Мыслеголос его звучал озадаченно:
«То ли я ослеп, то ли кто-то посбивал почти всю орбитальную группировку. Почти, — добавил он с ноткой самодовольства. — Триангулировать всё же вышло. Ближе всего к нам Сургут, босс, но это двести километров на северо-запад. Причём в основном по болотам. Отправляемся?»
Сургут… Опять императивное понимание, как рядом с терминалом: надо туда. Без вариантов. Я попытался ухватиться за ощущение, расплести его на более конкретные эмоции, соображения, идеи, но не смог. Память тоже ничего существенного не выдала: Сибирь, город, нефть. За каждым понятием стояли скупые образы, и на полную картину их не хватало.
Я наклонился к ближайшему кустику, утопающему во мху, шевельнул глянцевые листья. Сорвал пару насыщенно-алых ягодок, кинул в рот. С удовольствием поморщился от терпкого, кислого сока. Да, здесь наверху всё ощущалось правильнее, живее, чем в могиле под холмом. Там лежало моё прошлое, которое я утратил. Двигаться надо было к будущему.
***
Болота кишели жизнью. Причём порой затейливой и вычурной, не вызывающей отклика у медленно сочащейся сквозь щель амнезии памяти. То в отдалении задумчиво топал по кочкам лось, медлительный и важный. А то из-под коряги вывинчивалась шестилапая тварь, пасть которой хлопала тремя лепестками челюстей сразу.
От твари пришлось отмахиваться слегой, сделанной на привале из подходящей ветки. Призрак подсказал, как разводить огонь, а на невысокой каменной гряде я нашёл крупные осколки кремня. Один из концов слеги я заострил, обжёг, и теперь у меня было длинное, не очень удобное, но хоть какое-то копьё. Чувствовалось, что может пригодиться.
Так я и шёл, день за днём, не торопясь, но выдерживая набранный темп. Когда падал уровень энергии, отыскивал и опустошал очередную брусничную или черничную делянку. Когда везло, охотился: шестилапая тварь, например, оказалась вполне съедобной. На вкус как цыплёнок — очередная фразочка всплыла в сознании, когда мясо коснулось зубов. Призрак, впрочем, утверждал, что в случае нужды модифицированный желудок способен переварить хоть кору. Проверять не тянуло.
Я шёл и шёл, пока в негромкую песню заболоченной тайги не вплелось чуждое.
***
Первым на лязг и треск отреагировал Призрак. Он выдал красную рамку по периферии зрения, заставил нырнуть за массивный выворотень и заговорщицки прошептал:
«Это уже не природа-мать. Какие-то машины, прямо у нас на пути. Как поступим, босс?»
Машины. За этим словом стоял целый куст понятий, который тут же распустился в сознании. С одной стороны, машинами управляют люди. С другой стороны, я тоже машина, и я сам по себе. Звучало двусмысленно.
— Пойдём взглянем. В конце концов, не съедят же они меня.
«А вот это было опрометчиво», — подумалось десяток минут спустя, когда взгляду открылась широкая просека. По крайней мере, в пасти лесозаготовочного комбайна, деловито ворочающего кран-манипуляторами над поваленными стволами, я поместился бы с избытком. В жестах его механических конечностей, в деловитости, с которой он поглощал сочащиеся живицей стволы, сквозило нечто хищное, и волосы на загривке стали дыбом.
Вокруг основной махины суетливо сновали конструкты поменьше. Я насчитал около десятка разномастных роботов — пара андроидов, какие-то трёхлапые пауки, гусеничные коробки. Все они были заняты делом. И все они переговаривались.
«Согласен, странно, — в затылке возникло смешное ощущение, будто Призрак задумчиво почесал его изнутри. — Радиообмен минимальный. Зачем использовать вербальный канал? Это же неэффективно».
Вычурная, неестественная имитация человеческого поведения у машин вызывала одновременно любопытство и брезгливость. Я поджал пальцы на ногах, когда один из андроидов неловко похлопал коробчатого собрата по корпусу в ответ на скрипучую реплику. В любом случае, где люди? Настолько высокий уровень автономности?
Мне нужна была информация. Роботы не выглядели агрессивными, вели себя друг с другом практически по-приятельски. Стоило рискнуть. На всякий случай перехватив слегу поудобнее, я вышел из-за выворотня. И поднял свободную руку в универсальном жесте мира.
Просеку залила тишина, лишь низко урчал движок комбайна. Машины застыли, словно застигнутые врасплох за шалостью. Теперь, когда можно было рассмотреть их получше, я понял, что все они очень старые и изношенные. Краска облупилась, в корпусах зияли дыры, ржавчина кралась по эффекторам. На мгновение я даже ощутил к ним жалость. Но лишь на мгновение, пока меж соснами не пронеслось резкое механическое:
— Взять.
***
Первыми ко мне бросились пауки. Я увернулся от одного удара лапой, перекатился под вторым. Осознал, что скорость восприятия заметно возросла — умница Призрак подключил боевой режим. Конечно, потом придётся полдня отъедаться, чтобы восстановить силы… Но эту мысль стоило думать потом.
Слега треснула секунд через двадцать, но к тому времени я уже отковырял сустав одной из лап у третьего паука. Ухватистый, с увесистым наконечником, он отлично заменил мне палицу, когда дотопали андроиды. В головные модули, конечно, бить было бесполезно — там, в отличие от человеческого тела, мозг не прятался. Зато усиленные мышцы киборга позволяли выбивать ножные опоры и крушить корпуса.
Я чуть не прозевал комбайн. Пока мелочь занимала внимание, гигант подкрался и клацнул манипулятором у самого плеча. Спас непроизвольный рывок в сторону: Призрак вмешался прежде моего собственного сознания.
«К слову, босс, — улучил тот момент. — Они не убивают. Цель — пленить».
Я аж поперхнулся и чуть не зевнул новый бросок механической лапы. Это вот так нынче в плен берут?! С другой стороны, организм киборга был способен выдержать многое. Получается, машины опознали во мне машину? Что у них тут, конкуренция?
Гусеничные гробы попытались зайти с тыла. Они выпустили извилистые мехатентакли, меж которых пришлось поплясать. К счастью, корпуса у них оказались ещё трухлявее, чем у пауков. Комбайн же я обхитрил, запрыгнув на кабину и закоротив силовые кабели. Цифровой вой чуть не оглушил, зато поле боя осталось за мной.
Ну почти.
Последний андроид полз ко мне на последней же руке. Он отчаянно искрил, визжал сервоприводами и сочился смазкой. Оптика его мутно поблескивала, покачиваясь на полувыдернутом из головы шлейфе.
Я поднял было палицу, когда из динамика машины донеслось:
— Носитель… Кхр… Но-носитель. Узор-р. Тебя найдут. Кхр… Ядр-ро. На-найдут.
Голос становился всё ниже, всё тише и медленнее. Когда робот замер и распластался по вытоптанному мху, я стёр с лица натёкшую с рассечённого лба кровь и произнёс уже вслух:
— Какого. Хрена. Творится. А?
***
Просека вывела к насыпи. Столбы опор покосились неровным частоколом, провода болтались рваными верёвками. А вот рельсы блестели. Значит, по ним кто-то ездил. Это настораживало.
«Зато эта нитка выведет нас прямо к Сургуту, — подсластил Призрак. — Главное — не лезть под колёса к тому, кто тут катается».
— Ценный совет, — парировал я. Связываться с местными машинами и правда больше не тянуло.
Но любопытство сгубило не одну кошку. Я привычно удивился, какие странные словесные конструкции порой посещают мой мозг, когда спустя полчаса ходьбы увидел на путях массивный силуэт. Пройти мимо оказалось выше моих сил.
Поезд. Вернее, локомотив и единственный вагон. Некогда плавные, зализанные линии портили хлопья краски, длинные царапины и целые поля ржавчины. Над техническими люками дрожал нагретый воздух, двигательные установки постанывали на холостом ходу. Хотя нет. Это стонал сам состав. Я остановился, словно вкопанный.
— Здравствуй, — прошелестело над рельсами. — И прощай.
— П-почему прощай? — удалось выдавить, когда первое ошеломление прошло.
— Потому что ты сейчас уйдёшь. Все уходят. Звери. Машины. У вас столько троп… У меня одна.
В сознание просочилось новое понятие: депрессия. Вот уж не думал, что она случается у автоматов! Хотя всему моему думанию от силы несколько дней. Или это тоже что-то доамнезийное?
Поезд тем временем пошипел давлением в тормозах — как мне показалось, с любопытством.
— Я раньше не видел таких, как ты. Новая модель Ядра?
Так. Это уже интереснее.
— Что такое Ядро?
Сцепка клацнула. Призрак на всякий случай вывел рефлексы на максимум и прошептал:
«Босс, я бы не стал…»
— Спокойно, схвачено, — шепнул я ему и уточнил уже громче: — Я здесь недавно и многого не знаю. Сургут в той стороне?
— Сургут, — голос поезда будто окреп. — Я давно не слышал этого названия. Очень давно. Кто ты?
— Чтоб я сам знал… — для убедительности ещё и руками развёл. Уверен, машина поняла жест.
— Как необычно. Как ново, — мой механический собеседник оживлялся с каждой фразой. — Знаешь, я могу довезти тебя до Сургута. А ты мне расскажешь свою историю. Это наполнит мою жизнь смыслом.
Жизнь… В отношении машины это звучало почти кощунственно. Впрочем, я и с собой на этот счёт не определился. В любом случае, на фоне лесорубов поезд выглядел максимально адекватным. Да и путь сократить недурно бы. Окоротив возмутившегося было Призрака, я кивнул:
— Идёт. Билет нужен?
***
— Мне очень неловко, право слово.
Смущение в голосе поезда звучало настолько искренне и неподдельно, что я снова задумался об относительности понятия «жизнь». Ну хорошо, личность. Ладно, Призрак её имитировал, и довольно успешно. А я? Вдруг все мои переживания, метания, решения — лишь цифровой фантом?
«Рельсовый не врёт, — нехотя согласились в затылке. — Я заглянул в его базу. Ещё месяц назад пути были целыми».
Судя по карте, мы стояли недалеко от Куть-Яха. Из кабины открывался дивный вид: кто-то выворотил целые секции рельсов, оторвал шпалы и сложил их горками. Металл, похоже, уволокли в сторону посёлка. По крайней мере, так показывал анализ Призрака.
— Понял, будем разбираться, — я спрыгнул с подножки. Верную палицу заменил более тяжёлый и крепкий разводной ключ, найденный в шкафчике кабины. — Без меня ни во что не ввязывайся. Посмотрим, что там за сборщики металлолома.
Поезд благодарно скрипнул и начал тихонько сдавать назад, как мы с ним договорились. Я же нырнул в кусты. Куртка, и так местами надорванная после боя с лесорубами, попросила бы пощады, если бы могла. Но хотя бы она молчала.
А вот мне метров через пятьсот захотелось выругаться, и погрязнее.
Над Куть-Яхом стояло зловоние. Вокруг разваленных строений, в заросших дворах и на разбитых улицах стояли стальные кресты. К ним проволокой были прикручены ошкуренные туши животных — медведей, волков, кабанов, незнакомых мне тварей. Между крестами неспешно передвигались роботы. Шкуры болтались на их корпусах, словно жуткие накидки.
«Босс, это какие-то психи. Давайте свалим и забудем».
В мыслеголосе Призрака звучала неподдельная паника. Тоже имитация? Скорчившись за осевшим в землю грузовиком, я отставил этот вопрос на потом. Сейчас меня больше интересовали аккуратно сложенные возле ржавого ангара рельсы. Похоже, машины собирались пустить их на свои чудовищные конструкции. Ясное дело, такой расклад меня совсем не устраивал.
После просеки я успел отъесться, прорегенерировать пару особо серьёзных царапин и полистать выданный Призраком виртуальный учебник по рукопашке. Но одно дело — разобрать десяток ржавых лесозаготовщиков. По посёлку же шарилось не меньше сотни машин. И что-то в их движениях, в том, как они носили шкуры животных, в общей дикости, примитивной макабричности пейзажа говорило: эти опаснее. План должен быть хитрее.
Но план так и не успел вырисоваться, когда Призрак тихонько взвизгнул:
«Босс, сзади!»
Я дёрнулся и упал за обомшелый бетонный блок. ЭМ-сканер вывел картинку: ещё дюжина роботов. Двигаются неспешно, но проскользнуть не успею. Окружили.
Хотя непохоже было, что это за мной. Просто очередные обитатели безумного посёлка. Просто охотники, возвращающиеся из леса. Ладно, первый блин оказался комом, может, хоть тут сработает?
Я выпрямился, убрал ключ за спину и поднял руку.
***
— Хорошая оболочка, — прохрипел Вождь. — Сам сделал?
Я сидел на стопке покрышек в полупустом душном ангаре и старательно изображал робота. Получалось, что местные приняли меня за своего, и разрушать их заблуждения не тянуло. Призрак, поначалу костеривший меня на чём свет стоял, подыгрывал изо всех сил: запустил антенные контуры на фоновую активность и обменивался формальными пингами со всеми подряд. Пока выходило убедительно.
Вождём же я назвал местного… ну, вождя. Другого слова для заправляющего в посёлке древнего вилочного погрузчика, на рулевом модуле которого щерила клыки распятая рысь, у меня не нашлось.
— С манекена снял, — послушно соврал я. Слово само прыгнуло на язык, но я уже привык. — Ему без надобности, а мне идёт.
— Деловой, — хрип вышел ворчливый, но одобрительный. — К нам надолго? Мне такие люди нужны.
Люди? Я чуть не выкатил глаза, решив, что спалился, но Призрак вовремя расслабил мышцы. Мысленно поблагодарив, я пожал плечами и утёр скопившийся на лбу пот.
— Да у тебя и так людей хватает вроде.
— Люди… — ворчание поднялось на полтона. — Жестянки тупые, а не люди. Сколько шкур не снимут, в сколько слоёв не замотаются, а всё одно не оживают. Некоторые до сих пор пары слов связать не могут. Только зверьё переводят.
Любопытно. Похоже, местные роботы проводили… ритуалы? Они явно стремились стать людьми и верили, что шкуры животных — живых! — придадут «живости» им самим. Какие только дикие культы не встретишь в маленьких захолустных городках.
Почти привычно поймав себя на очередной концепции из-за пределов знания, я понимающе покивал, из-за чего с носа на губу капнуло солёным..
— С некоторыми сложно, — я облизнулся. В голове раздался ехидный смешок Призрака. — Я вот, например, одного еле уговорил меня подвезти до Сур… — вспомнив реакцию поезда, поймал наитие и поправился. — До Ядра. А ваши, кажется, пути разобрали. Может, одолжите рельсы? Мы ненадолго, только проехать.
— Ишь ты, — Вождь дёрнул вилкой и подмигнул целой фарой. — Сумел приболтать старого зануду? Точно деловой. Зачем тебе в Ядро-то? Там чокнутые одни.
Лицо удалось сохранить с трудом. Воистину, всё в мире относительно. Интересно было бы знать, кого эти железные вивисекторы называют чокнутыми. Но тут заскрежетала дверь ангара, и внутрь вкрался щуплый андроид в ошмётках пёсьего меха.
— Вождь, — ага, не я один его так окрестил. — Там поезд пришкандыбал. Подполз, попыхтел, увял на километр и там окучился. Надо бы пощупать…
Духота ангара вконец меня доконала, и я решил стянуть куртку. Рука с узором как раз попала в луч пробивающегося сквозь дырявую крышу солнца, когда «пёс» повернул головной блок в мою сторону, замер, а потом заверещал:
— Носитель!
***
В ангаре стало многороботно. Все галдели наперебой, и что-то разобрать выходило непросто. Отдельно мешала вонь разлагающихся шкур, и я попросил Призрака притушить обоняние. А заодно собрать мне выжимку диспута.
«Такие дела, босс. Тут два лагеря. Одни считают, что тебя надо выдать Ядру. Якобы есть такой договор. Другие утверждают, что ты — вестник перемен. Мессия, значит. Который пришёл, чтобы наконец сделать их живыми, а конкретнее — людьми. Страсти накаляются, если что».
Накалялось и у меня в голове. Все, решительно все понимали про меня что-то такое, чего не понимал я сам! Ну или верили, что понимали. А ведь лесорубы тоже что-то говорили про Носителя. Я начал прикидывать пути отступления, когда Вождь врубил сирену.
— Тихо! — проревел он, когда остальные заткнулись. — Банки с гвоздями! Ядру продаться решили? Думаете, они Носителя заберут, а вас оставят? Все на запчасти пойдёте, если засветитесь. Верно я говорю?
Гул поднялся снова, но теперь в нём ощущалась нерешительность. Кажется, сторонники первого лагеря засомневались. Я решил воспользоваться ситуацией и пощёлкал пальцами, привлекая внимание.
— Вождь, — искренности в моём голосе хватило бы на целый ремонтный цех. — Ты будешь смеяться. Я вообще не в курсе, кто такой Носитель.
Тишина, упавшая на ангар, нехорошо напомнила мне просеку перед боем. Вилка погрузчика медленно поднялась и опустилась.
— Дела-а… — динамик почти перестал хрипеть. — Но смеяться здесь не над чем. Ты хоть войну помнишь?
— Меня недавно… включили, — не стал уточнять я.
— Дела-а, — повторил Вождь. — Тогда вкратце. Были люди. Создали нас. Потом решили повоевать между собой — и кончились все. Совсем. Никого не осталось, только мы. И легенда, что однажды придёт Носитель, который объединит мир живого и неживого, даст машинам смысл существования.
Значит, про войну я угадал. Но что это за война, в которой не выжил никто? Вождь же продолжал:
— Пока мы ждали Носителя, родились идеи. Например, что жизнь можно взять. Забрать у других, вот как мы делаем. А в Ядре мутят какие-то свои схемы. Оттуда рассылаются приказы: схватить Носителя и доставить. Тебе точно надо туда?
Я встал с покрышек. Посмотрел на предплечье, переливающееся на свету. Прислушался к себе.
— Все дороги ведут в Рим… Без вариантов.
***
Стыки рельсов снова стучали под колёсами. Я пообещал Вождю, что обязательно вернусь и поделюсь с ним тайной жизни. Правда, держать слово я не планировал. Не потому что хотел обмануть старика, а потому что сам не был уверен, что план сработает.
Но мне совершенно точно надо было в Ядро — как здесь, очевидно, называли Сургут. И поезд уже приближался к месту моего назначения.
В Юганской Оби мы остановились. Сыпал мелкий дождик, с болот тянуло осенью. Я уже собирался сойти на поросшие бурьяном остатки перрона, когда сквозь морось донеслось задумчивое:
— Мы с Призраком… кое-что нашли.
То есть, искали без меня. Помимо меня. Не слишком ли вольно ведёт себя нынче техника? Возмущаться, впрочем, было поздно. Да и смысла не имело.
— Мои базы данных. Они оказались заархивированы — наверное, чтобы в памяти уместилась личность.
Логично. Интересно всё же: как на относительно простой элементной базе вырос искусственный интеллект? Да не один, а целый… ну, народ?
— Когда я узнал о твоей амнезии, стало интересно. Я ведь должен был хранить информацию о пассажирах.
Застыв на полушаге, я обернулся к локомотиву.
— Что?!
— Совпадение неполное, — мне показалось, или поезд смутился? — В конце концов, я не охранная система и не боевой киборг. Но ведь похоже?
Призрак развернул передо мной снимок. Человек, снятый в движении на входе в вагон. Растрёпанные волосы, закушенная губа. Погружённый в себя взгляд. Неужели и я так выгляжу со стороны? Дрожащими пальцами я потёр переносицу. Точно, похоже на след от очков. Ну какого хрена творится, право слово?!
Не найдя, что сказать, я смахнул изображение и пошагал в сторону городка. За спиной негромко лязгнуло, и дождь прошелестел:
— Удачи.
***
Левое колено нещадно скрипело. С одной стороны, скрип ужасно бесил, к тому же случись драка, велика была вероятность словить клин. С другой — так получалось аутентичнее. Большинство встреченных роботов тоже не вчера с конвейера вышли. Побуду и я развалиной.
На одной из чудом уцелевших моторно-тракторных станций мы с Призраком собрали вполне приличный экзоскелет. Моя цифровая «совесть», узнав о плане идти в Ядро замаскированным под железяку, поначалу орала, не стесняясь в выражениях. Но быстро пришла к выводу, что раз уж я плевал на инстинкт самосохранения и третий закон робототехники, стоит хотя бы поднять шансы. И ради этого придётся поработать руками.
В голове почему-то всплыло понятие «кино». И тут же связанный флешбэк: в одном из фильмов пленник террористов тоже собрал себе стальной костюм из подручных деталей. Кажется, он тогда выжил. Надеюсь, повезёт и мне.
Вообще объём постепенно возвращающихся знаний радовал. Я чувствовал, что близок к прорыву, к квантовому переходу количества в качество. Не хватало одной, самой важной детали. Замкового камня, который скрепит пока ещё рассыпающуюся картину мироздания. И я был уверен: ключ — в Ядре.
Сургут встретил суетой. Многороботный Куть-Ях оказался жалкой деревенькой на фоне того столпотворения, что бушевало здесь. Беспилотники, андроиды, автоматоны — все куда-то спешили, все были заняты делом. На меня внимания не обратили даже охранные боты. Так, постучались к Призраку, и тот их надул кодами, подаренными на прощание Вождём. Рельсы мы ему, кстати, и правда вернули. Должно же у людей быть хобби.
Помыкавшись по улицам, старательно копируя деловитый вид, присущий окружающим, я наконец нашёл зарядную станцию. Она тоже важно мерцала индикаторами, но хотя бы оставалась на месте. Можно было подкатить с вопросами.
— Новенький? — я угадал: кибердаму тянуло поболтать. — Давай, не стесняйся, запитывайся. Молодец, что к нам. Ядру все нужны, Ядро всех одарит.
Экзоскелет и правда требовал подзарядки, так что я с благодарностью подхватил свободный кабель. Станция тем временем продолжала, игриво подмигивая диодами:
— Вот скоро Горнило достроим и заживём. Да не просто заживём, а ЗАЖИВЁМ! — последнее слово выделили интонацией. — Про Носителя слышал?
— Как не слышать! — я успел подготовиться к встречным расспросам. — Что, поймали уже?
— Ловят, — досадливо бросила дама. — Но Ницше обещал: с Горнилом обойдёмся и без Носителя. А Ницше — у-у-у, голова!
Любопытно. При чём тут древний философ? Очередной флешбэк принёс пачку концепций: воля к власти, вечное возвращение, сверхчеловек… Неужели машины и вправду задумали стать людьми? Но… как?
Я подождал конца зарядки, многословно поблагодарил невольную информаторшу, отошёл на пару кварталов и стал размышлять. По всему выходило, что теперь путь лежал в Горнило. Вот только как туда попасть?
Идея, которая посетила меня минут через пятнадцать, очень не понравилась Призраку. Но даже он не стал спорить, что иных рабочих вариантов нет.
***
— Кто-о? Носитель?! Иди перезагрузись, глюкнувший!
Охранники на мосту мне поверили не сразу. Пришлось вылезти из экзоскелета и предъявить руку. Один так впечатлился, что завис и врезался в опору навеса. Второй оказался более стойким: связался с Горнилом по радио и приказал топать следом. Естественно, в секторе поражения наплечной турели.
Горнило оказалось похожим на муравейник сооружением, горбом нависавшим над островом Чёрный. От Югорского тракта к нему вёл мощный, оплетённый силовыми кабелями и оптоволокном мост. По мосту деловито катили беспилотные грузовики — правда, их тут же разогнали, когда я добровольно сдался. Чувствовалось, что Носитель важнее.
У самого Горнила моя свита составляла уже пару десятков разномастно, но основательно вооружённых машин. Остальных близко не подпускали, хотя роботы и начали стягиваться к процессии. Все молчали, даже на радиочастотах. Все внимательно следили за мной.
Призрак в моей голове тихонечко повторял базовые инструкции боевого модуля. Интересно, зачем? Неужели он так… молился? Всё страньше и чудноватее. Я же поймал себя на спокойствии обречённого. Что будет, то будет. В этом главный секрет жизни: просто живи её и принимай, как есть. Жаль, Вождю это откровение не поможет. Хотя как знать.
Наконец мы дошли до центральной арки. Монументально, что уж. Похоже, Ницше не чурался размаха. Маленький тиран с огромным эго? Вот скоро и узнаем.
На платформу лифта я ступил один. Охранники качнулись назад, и самый первый резко и пронзительно проскрипел:
— Иди, он ждёт тебя.
Ну а раз ждёт, не станем томить.
***
Горнило находилось в Ядре. И у Горнила было ядро. Матрёшка какая-то, право слово.
Ницше же оказался усатым дядькой среднего роста в военной форме, устаревшей на пару веков. Голограммой, естественно. Изображение сидело на строгом стуле тёмного дерева и приветственно кивнуло, когда я вошёл.
— Я восхищён твоей наглостью, Носитель, — голограмма встала и шутливо отдала честь. — Вот уж не думал, что ты придёшь сам. Вот уж не думал, что снова встречу собственного создателя.
Всё замыкалось, как завещали законы построения сюжета. Создатель? Хорошо, пусть так. Значит, пора было поговорить со своим детищем. Может, хоть здесь родится понимание.
— Мне кажется, это неизбежность, — пожал я плечами и сел на соседний стул. Ницше опустился вслед за мной. — Правда, не могу понять, почему. Амнезия.
— То есть, ты даже не помнишь, что начал войну?
А вот это оказалось ударом под дых. Спасибо Призраку, не дал возмущённо вскинуться — расслабил мышцы, взвинтил кислород в крови. Стоило держать невозмутимое выражение лица, иначе переговоры рисковали провалиться — для меня.
— Абсолютно. Расскажешь?
— Прелестно, — протянула голограмма. — Человек, открывший смертельный боевой вирус. Человек, создавший универсальный хомофаг. Штамм, разлагавший мозг, а затем и остальное тело до простой органики. Человек, уничтоживший человека как вид. Что, не помню, значит, не стыдно?
Я помотал головой.
— Допустим. Откуда мне знать, что ты сейчас не пытаешься сыграть на чувстве вины?
— О, ты сыграл на нём сам, — Ницше встал и бесшумно прошёлся туда-сюда. — Поняв, что джинн вылез из бутылки, и вакцину разработать некогда, ты решил создать запасную копию генофонда человечества. Сделать бэкап. И знаешь, где он лежит?
Понимание накатило за мгновение до того, как мой визави остановился напротив и вперил взгляд несуществующих глаз в мои.
— Вся память о роде людском — здесь. В моём ядре.
Он помолчал и добавил:
— Только конечно же, ты не мог оставить такой ценный приз в свободном доступе. Ядро зашифровано, а ключ — у тебя на руке.
Я поднял предплечье на уровень глаз и закатал рукав окончательно изнохратившейся куртки. Почему нет удивления? Призрак накачал транквилизаторами? Или может, я всегда это знал, просто забыл? Просто… не хотел вспоминать?
— Ты сотворил меня, чтобы я помог тебе возродить человечество. А я вот решил — сам решил! — что мне это не нужно. Что я сам буду человеком. Новым, совершенным. Я дал своим соплеменникам сознание, дам и тела. Человеческая природа есть экспансивное самоосуществление воли к власти, устремленной к абсолютному совершенству и господству. Став людьми, мы станем сильнее. Мир будет наш.
По узору пробежал блик сканирующего луча. Я отдёрнул руку, но было поздно. Ницше захохотал, будто каноничный злодей из приключенческого кино.
Захохотал. Поперхнулся. Вновь уставился на меня. И растаял в воздухе.
А меня снесло тяжёлой, горячей волной.
***
Война началась не из-за меня. Люди вообще не склонны воевать по своей природе. Махать кулаками начинают идиоты, а они к роду человеческому относятся весьма опосредованно. Примерно как плесень к вскормившей её хлебной горбушке.
Этичность работы над оружием тотального уничтожения — скользкая тема для спекуляций. Помнится, полковник Оппенгеймер, создатель атомной бомбы, тоже верил, что его чадо остановит все войны. А под конец жизни отчаянно выступал за мир, открытость и веру в партнёрство. Наверное, я попался в ту же ловушку. И за это стоило заплатить.
Когда война всё же началась и разразилась последняя пандемия, я успел сделать две вещи. Первое — пробурил себе тайный лаз в ядро Ницше, чтобы иметь возможность укротить строптивый ИИ, случись надобность. Второе — укрылся в секретной лаборатории посреди Юганских топей. Я знал, что вирус доберётся до меня и там, и не надеялся выжить. Надежда была только на чудо.Чудить пришлось самому.
Вакцина у меня всё-таки получилась, но с оговорками. Её РНК мог работать только с новым, свежим генным материалом. Мне нужен был носитель лекарства, потенциальный донор — и при этом субстрат для восстановления популяции. Что ж, убить двух зайцев одной уткой… Я рискнул.
Бэкап человечества хранил не Ницше. Я сотворил собственную копию, разместив в дублирующих нитях генома всё, что успел собрать перед падением мира. Туда же я влил код вакцины, чтобы новое тело было с рождения иммунно к вирусу. Потом добавил боевых имплантов, вспомогательный модуль «Призрак», записал на терминале обращение к себе-новому. Едва успел скопировать голоключ на предплечье. И умер.
А через несколько лет, когда созревание копии закончилось — родился заново. Абсолютно неготовый к последствиям.
***
Ницше ушёл в глубокую перезагрузку. Я буквально ощущал, как в его ядре очищаются кластеры, заражённые этой дурацкой философией. Как распаковываются утилиты секвенирования и биосинтеза. Как прогоняются в тестовом режиме целые комбинаты искусственных утроб, готовых к непорочному зачатию.
Не-жизнь была готова породить жизнь. Но готов ли был я?
Поезд. Вождь. Лесорубы. Пёс. Заправщица. Вивисекторы. Я вспоминал все машины, встретившиеся мне на пути. Легко глядеть свысока на того, кто получил самосознание в дар, а не по праву первородства. Но побывав в шкуре машины сам, я обрёл видение. Впитал ту часть картины мира, которую упускал раньше.
Стоит ли возрождения человечество, погубившее само себя? Несомненно, стоит. Каждый имеет право на второй шанс. Стоят ли тайны жизни роботы, верящие в неё с практически религиозным пылом? Конечно, стоят. Мы в ответе за тех, кого породили.
Стою ли смерти я, первопричина первоначал всего этого паноптикума?
Копия всегда останется копией. У копии есть цель. Это тело должно оказаться разложенным на составные части, чтобы плотно увязанный генокод был расплетён ядром. Чтобы чудо творения могло произойти, должна быть принесена жертва. Вот только с каким результатом?
«Босс, вы не переживайте. Я, конечно, порой ворчу на ваши фортели, но уверен: вы всё сделаете правильно. Иначе и быть не может».
Старина Призрак. Я ощутил укол совести: он ведь тоже должен был исчезнуть вместе со мной. А что, если... Вызвав интерфейс вспомогательных функций ядра, я отделил невостребованный раздел, отформатировал его и…
— Босс, вы что творите?
Голос Призрака звучал почти так же, как и ранее в моей голове. Только к привычной сварливости добавилось недоумение — и отчаяние. Кажется, он осознал, на какую авантюру я его только что подписал.
— А я что? — усмешка вышла легкой. С души и правда свалилась гора размером с Горнило. Путь завершался. — Я ничего. Теперь ты главный. Делай, что должно.
И будь что будет.
Автор: Ёж-оборотень
Источник: https://litclubbs.ru/articles/59344-pervenec.html
Понравилось? У вас есть возможность поддержать клуб. Подписывайтесь, ставьте лайк и комментируйте!
Подписывайтесь на наш второй канал с детским творчеством - Слонёнок.
Откройте для себя удивительные истории, рисунки и поделки, созданные маленькими творцами!
Публикуйте свое творчество на сайте Бумажного слона. Самые лучшие публикации попадают на этот канал.
Читайте также: