Доброго времени суток, сегодня мы с вами узнаем о интересной жизни и смерти Бродского Иосифа Александровича.
Кто такой Бродский ?
Это признанный поэт/драматург, почётный гражданин Санкт-Петербурга и лауреат Нобелевской премии по литературе. Не многие знают, но при жизни он страдал от гонений со стороны власти, прибывал в психбольнице и отсидел в тюрьме (Кресты) в городе Санкт-Петербург.
Начать рассказ стоит с детства. Иосиф Бродский родился 24 мая 1940 года в Ленинграде. Детство Оси, так его называли родные, пришлось на годы блокады. В Ленинграде он пережил самую суровую зиму в 1942 году, а вскоре мальчика эвакуировали в Череповец. Семья воссоединилась лишь в 1948.
Примечательно, но Бродский неважно учился: оценки были плохими, будущего поэта даже оставляли на второй год. Его настоящей страстью была не учёба, а море. Иосиф пытался поступить в морское училище и в школу подводников, но его не взяли. И, бросив всё после седьмого класса, он отправился на завод «Арсенал», куда устроился помощником фрезеровщика.
Среднее образование он получил позже, окончив школу рабочей молодёжи.
В 1955 году Бродские переехали в знаменитый Дом Мурузи. В разное время здесь жили известные поэты и писатели: Александр Блок, Николай Лесков, Дмитрий Мережковский, Зинаида Гиппиус, Владимир Пяст, Даниил Гранин. После революции этот огромный особняк разделили на коммунальные квартиры. Здесь и раскрылся поэтический талант Бродского. И здесь он прожил до самой эмиграции.
«Здание было громадным тортом в мавританском стиле, столь характерном для северной Европы начала века. Законченное в 1903 году, в год рождения моего отца, оно стало архитектурной сенсацией Санкт-Петербурга того времени, и Ахматова однажды рассказала мне, как она с родителями ездила в пролётке смотреть на это чудо», – вспоминал поэт.
В 50-60 годах у Бродского появился свой стиль, который сформировался под влиянием Бориса Слуцкого, Марины Цветаевой, Евгения Баратынского, Осипа Мандельштама, Бориса Пастернака и Владимира Маяковского.
В 1959 году Иосиф познакомился с Булатом Окуджавой, Сергеем Довлатовым, Евгением Рейном, Анатолием Найманом, Владимиром Уфляндом. Тогда же он сблизился с молодыми поэтами из литературного движения «промка». Первое серьёзное выступление Бродского прошло 14 февраля 1960 года на «турнире поэтов» в ленинградском Дворце культуры имени Горького. Его стихотворение «Еврейское кладбище...» наделало много шума.
«Конечно же, были поэты и с декадентским душком. Например, Бродский. Взявшись за ножку микрофона обеими руками и поднеся его вплотную к самому рту, он громко и картаво, покачивая головой в такт ритму стихов, читал: “У каждого свой хрлам! У каждого свой грлоб!”. Шуму было! Одни кричат: “При чём тут поэзия”, “Долой его”. Другие вопят: “Бродский, ещё”», – так о выступлении отзывался поэт Николай Рубцов.
В 60-х к Бродскому пришла настоящая популярность. И тогда же им заинтересовалось КГБ.
Будили, погружали в ледяную ванну
Его вызывали на допросы, подвергали сомнению талант и высмеивали. Так, в газете «Вечерний Ленинград» в 1963 году вышла статья «Окололитературный трутень», в которой Бродского выставили бездельником и шутом. Спустя год его арестовали по обвинению в тунеядстве. На следующий день в камере у него случился сердечный приступ. С тех пор Бродский до конца жизни страдал стенокардией.
Первое слушание дела прошло в 1964 году. Процесс активно освещала журналистка Фрида Вигдорова. Благодаря ей, о деле узнал весь мир.
Стихи в суде охарактеризовали как «ущербные и упаднические», подрывающие моральный дух советской молодёжи. А вскоре поэта отправили на принудительную судебно-психиатрическую экспертизу. Обследование проходило в больнице и этот период Бродский называл самым тяжёлым в своей жизни. Он рассказывал, что санитары применяли к нему так называемую «укрутку»:
«Глубокой ночью будили, погружали в ледяную ванну, заворачивали в мокрую простыню и помещали рядом с батареей. От жара батарей простыня высыхала и врезалась в тело».
По итогам экспертизы, у Бродского выявили «психопатические черты характера», однако признали трудоспособным. И приговорили к пяти годам принудительного труда в деревне в Архангельской области. Впрочем, ссылку поэт перенёс легко – много читал и творил. Навещала его и возлюбленная Марианна Басманова. В 1967 году у них родился сын Андрей.
Благодаря правозащитникам дело Бродского пересмотрели и сократил срок ссылки до полутора лет. В 1965 году он вернулся в любимый Ленинград. Правда, испытания на этом не кончились. Его мало печатали, почти не приглашали выступать, денег не хватало.
Но именно тогда родились его лучшие стихи – «Конец прекрасной эпохи» и «Новые стансы к Августе».
Нашёл покой
В 1972 году Бродский эмигрировал в США. Здесь он преподавал в Мичиганском университете историю русской литературы, русскую и мировую поэзию, теорию стиха.
В 1987 году ему присудили Нобелевскую премию по литературе «За всеобъемлющую литературную деятельность, отличающуюся ясностью мысли и поэтической интенсивностью».
На родину Бродский так и не вернулся. В Ленинграде он навсегда оставил свою возлюбленную Марианну, их сына и своих родителей. В 1990 году поэт женился на итальянке Марии Соццани. Через три года у них родилась дочь Анна.
28 января 1996 года Бродский должен был ехать в городок Саут-Хедли. Но утром жена нашла его мёртвым на полу. Причиной стала внезапная остановка сердца.
Тело поэта временно захоронили 2 февраля 1996 года в склепе на кладбище при храме Святой Троицы на берегу Гудзона. Там оно покоилось до июня 1997 года. Потом прах перенесли на кладбище Сан-Микеле в Венеции. Так как поэт не был православным, похоронить его на русской половине кладбища не смогли. Отказала в погребении и католическая церковь. В конце концов Бродский нашёл покой на протестантской части кладбища.
изучая жизнь этого великого поэта, я никак не мог перестать повторять у себя в голове одно из его произведений.
И вечный бой…
И вечный бой.
Покой нам только снится.
И пусть ничто
не потревожит сны.
Седая ночь,
и дремлющие птицы
качаются от синей тишины.
И вечный бой.
Атаки на рассвете.
И пули,
разучившиеся петь,
кричали нам,
что есть ещё Бессмертье...
... А мы хотели просто уцелеть.
Простите нас.
Мы до конца кипели,
и мир воспринимали,
как бруствер.
Сердца рвались,
метались и храпели,
как лошади,
попав под артобстрел.
...Скажите... там...
чтоб больше не будили.
Пускай ничто
не потревожит сны.
...Что из того,
что мы не победили,
что из того,
что не вернулись мы?..