Предыдущая часть.
К поляне покрытой зелёной травой туристы вышли спустя час: уж очень долго Алёна собирала рюкзак. На маленькой табличке у развилки красовалась выцветшая надпись «Восточный Суат». Лёха слегка приободрился.
— Смотри. — Алёна указал на дальний край поляны, где возвышался монумент в виде металлической стелы. Краска местами облупилась.
Сумрак присмотрелся. У памятника — Лёха помнил по фотографиям, изучая будущий маршрут, что на стоянке «Восточный Суат» есть памятник партизанам, — кажется, дымил костерок и стоял какой-то навес, или маленькая палатка, или тент натянутый на жерди. Людей видно не было.
— Подойдём? — спросила Алёна.
— Что-то не хочется, — нахмурился Лёха.
После встречи с «друзьями» ком до сих пор подкатывал к горлу.
— Да ладно тебе, — Алёна закатила глаза. — Вот ты точно Сумрак — хмурый и нелюдимый.
— А что ты хочешь у них узнать?
— Ну просто, — девушка вскинула бровь. — Поприветствовать туристов, может они видели наших. Так хоть будем знать, куда они пошли. Хотя мне всё ещё кажется, что нам стоило остаться у родника-бочки.
Лёха решил не спорить. Он проверил легко ли выходит рукоять топора из бокового кармана, за что заслужил недоверчивый взгляд Алёны. Одногруппница поджала губы, многозначительно моргнула пару раз и разве что пальцем у виска не покрутила. Пускай. Бережёного бог бережёт или кто бы там ни был? Сумрак не отличался религиозностью, но события минувшего дня сильно пошатнули его убеждённости.
Под навесом лежали вещи на коврике, рядом стоял рюкзак. Возле кострового места на камнях исходил паром котелок. Лёха предположил, что там заваривался чай — пахло травами. Всё выглядело так, словно хозяин только-только отошёл.
— Пойдём, — предложил Лёха.
Вроде бы никакой опасности, но противный холодок пробежал по спине, будто за ним кто-то наблюдал. Сумрак медленно, так чтобы не видела Алёна, вытянул топор из кармана рюкзака и засунул древко в рукав, благо армейская крутка широкого кроя позволяла это сделать. Резинка манжета плотно облепила рукоятку, а сам топор Лёха зажал пальцами обухом вперёд.
«Ну прям диверсант», — он удивился тому, что делает.
— Фу, Лёша, что это? — Алёна прикрыла рот рукой и стала пятиться.
Сумрак проследил за её взглядом: у костра возле кучки дров стоял кроссовок, из которого торчали наполовину обглоданные берцовые кости. Ноги подкосились. Лёха выхватил топор и стал озираться. Теперь он нутром чуял: за ними наблюдают.
— Ну теперь ты веришь? — спросил Лёха.
Глупая фраза, но Сумраку очень хотелось разделить свой страх с кем-то ещё.
— Я… что… что это Лёша? — Алёна была бледнее мела. — Это ваша очередная шуточка?
— Нет, — серьёзно сказал Лёха. — Уходим.
Он взял девушку под локоть и потянул за собой. Алёна, не сопротивлялась, но и ноги она переставляла еле-еле. Лёха её понимал, но задерживаться на поляне не хотел. Рой мурашек теперь волнами сползал от затылка вниз по спине, а чувство незримой опасности усилилось.
— Лёша, там была нога? Ты видел? Чья-то нога. — Она смотрела на него с ужасом в глазах.
— Видел, — кивнул Сумрак, продолжая пятиться и тащить девушку за собой.
Он продел кисть в темляк топора и решил, что лучше его вообще не выпускать из рук. Где-то ухнула сова. Только этого не хватало.
— Давай назад, к бочке, — приказал Лёха и побежал, но Алёна, кажется, впала в ступор и не отреагировала.
— Алёна, давай! — крикнул Лёха.
Девушка дёрнулась и растерянно озираясь, засеменила следом. Уже на краю поляны Лёха заметил движение у стана: из леса вышел мужчина в камуфляже, в руке он сжимал то ли биту, то ли палицу, Лёхе показалось, что он увидел бурые пятна на дереве. Впрочем, это могло быть всего лишь игрой его воображения — у страха глаза велики.
— Эй! — крикнул мужчина. — Привет! У вас всё нормально?
— Да, — зачем-то ответил Лёха.
Но незнакомца его ответ явно не удовлетворил, и мужчина продолжил идти им навстречу.
— Отдышись, — понизив голос сказал Лёха Алёне. — А когда я скажу — беги назад к роднику и не останавливайся. Ты поняла?
Алёна кивнула. Лёха хотел было добавить что-то ещё, но запнулся на полуслове: мужик с палицей каким-то чудом в два шага преодолел половину поляны и быстро приближался. Лёха обратил внимания на его глаза — пустые ничего не выражающие. В них не было ни злости, ни ненависти ни даже азарта охотника, загнавшего дичь, ничего, будто человек этот впал в забытьё.
— Бежим!
И они побежали. Алёна поначалу оступалась, путалась в ногах, но через пару десятков метров собралась и задала приличный темп, так что Лёхе пришлось поднажать, чтобы не отставать.
Мужик кажется не бежал вовсе, он просто шёл, но расстояние от того между ним и туристами не сокращалось вовсе, а напротив — каннибал, а Лёха решил называть его так про себя, догонял.
В какой-то момент Лёха обернулся и вовремя, так как преследователь уже занёс руку для удара и тяжёлая палица устремилась к Лёхе. Сумрак вжал голову в плечи, а древко просвистело над ним, задев верхний клапан рюкзака. От удара Лёху кинуло в бок и он с трудом удержал равновесие.
Сумрак понимал, что убежать им не удастся, а потому решил принять бой. Или верную смерть. Страха больше не было, а лишь злость на себя — его первый поход в роли руководителя обернулся чёрт знает чем. Он сжал рукоять топора и уже был готов резко остановиться и влепить остриём мужику в голову, как лес вдруг пошёл рябью и изменился. Лёха снова оказался в сосновом бору.
Каннибал исчез. Он рассыпался мириадами искр, которые развеял порыв ветра. На песчаный грунт с глухим звуком упала палица и Лёха отвёл взгляд: к дубинке в толстой части прилипла бурая масса похожая на кусок кожи с клочком волос. Проверять Лёха не решился.
Он покрутился вокруг своей оси в поисках опасности, но нападать на него никто не собирался.
— Лёша! — прокричала Алёна и крик этот был полон ужаса. — Сними её! Лёша! Не-е-т!!!
Сумрак побежал на помощь и обнаружил девушку в овраге. Алёна каталась по песку, кричала и словно пыталась оторвать что-то от лица, но Лёха ничего такого не видел, будто она боролась с чем-то невидимым. Тогда он спустился к ней и попытался поймать её за руку. На лице девушки появлялись и исчезали глубокие порезы, словно что-то царапало её кожу.
— Н-е-е-т! Леша! Убери её! Убери!
Сумрак замер в нерешительности не зная как ему поступить. Ведь осязаемой опасности он не видел и даже провёл рукой над лицом девушки, но зацепил лишь воздух. Тогда Лёха снял с пояса флягу и вылил её содержимое Алёне на голову. Это дало результат: порезы исчезли, а девушка забилась в плаче. Сумрак обнял её и прижал к себе.
— Всё, всё, — шептал он. — Оно ушло. Тише.
Алёна вдруг резко отстранилась и вскочив на ноги стала ощупывать своё лицо.
— Что у меня с лицом? Лёша, что с моим лицом?!
— Всё хорошо.
— Нет! Сова! Огромная сова! Она вцепилась в меня.
Алёна стала снимать рюкзак, но Лёха не дал ей этого сделать, ухватив за руки.
— Послушай, — он притянул её к себе. — Сейчас не время. Нам надо уходить. С твоим лицом всё в порядке. Поверь мне, хорошо?
Алёна снова разрыдалась и стала кивать в знак согласия. Но вдруг отстранилась, словно что-то вспомнила.
— Где мужик? Лёша, где тот мужик?!
— Не знаю, — Сумрак сжал топор и осмотрелся. — Исчез.
— Боже! — рыдала Алёна. — Лёша, скажи, что это всё не взаправду. Пусть это будет неправда. Это наркотики? Точно, Жека подмешал нам что-то в коньяк! Твой друг тот ещё идиот! Ну, конечно, это всё он?
Алёна с надеждой посмотрела на Сумрака, но взгляд его говорил об обратном — всё реальнее некуда.
— Прости.
— Ох… — выдохнула Алёна и опустилась на землю.
Сумрак решил дать ей время прийти в себя и переварить информацию. Он помнил какие мысли лезли ему в голову.
Вернувшись к сброшенному рюкзаку, Лёха оценил с какой силой ударил палицей каннибал: верхний клапан рюкзака разорвало по шву молнии, а одна из застёжек «Фастекс» отсутствовала. Попади эта дубина в голову и череп бы наверное треснул, как спелый орех. Лёха передёрнул плечами и снова осмотрелся. Дубинка всё ещё валялась на земле, от неё словно веяло холодом. Сумрак отвернулся.
Сосновый бор был точно таким же, каким Лёха его запомнил с прошлого раза. Впрочем, Сумрак не мог с уверенностью утверждать, что перед ним всё тот же лес. Он глянул на компас, попытался отыскать горы в просветы, но ничего знакомого не заметил. Просеки с вырубкой тоже не наблюдалось. Наверное, это хорошо, так как встречаться с теми, кто встал лагерем возле делянки ему не хотелось.
— Лёша, что нам делать? — Алёна выбралась из оврага и села рядом.
— Я думаю стоит немного пройти на юг. Если в этих изменениях есть какая-то закономерность, то у нас есть ещё несколько часов до следующей смены.
Лёха взглянул на часы — половина второго.
— Ты о чём? — спросила Алёна.
— Этот лес меняется.
Девушка сглотнула, вытерла слёзы рукавом и кивнула.
— Ты можешь идти? — спросил Лёха, перекладывая вещи из разорванного клапана.
— Думаю, да.
— Тогда лучше не задерживаться.
От часов толку не было — время они показывали скорее всего неверно — поэтому Лёха решил перевести стрелки на двенадцать, добавив десять минут. Стоило попытаться отметить хронологию этих изменений. По ощущениям Лёхе казалось, что лес меняется раз в шесть часов.
Алёна притихла. Она, понурив голову, брела следом за Лёхой, иногда всхлипывая. Сумрак злился, что помочь ей ни чем не может, так как сам был готов расплакаться и сдерживало его лишь присутствие девушки. Он понятия не имел как им быть дальше? Куда идти, что есть, как сопротивляться этому лесу, миру или где они, чёрт возьми, оказались? Хорошо хоть с водой пока не было проблем.
Минутная стрелка часов отмерила два оборота, а лес всё не кончался. Наконец Алёна сдалась и просто упала на колени, вылезла из-под рюкзака и стала скручиваться в позу эмбриона.
«Плохо дело», — подумал Лёха.
Он отыскал взглядом низину и отволок туда рюкзаки. Вернулся за Алёной и накинул девушки на плечи свою последнюю куртку. Поймал себя на дежавю: недавно он точно так же укрывал плечи Кати. Вздрогнул от вставшего перед глазами звериного оскала и попытался поднять Алёну.
— Пойдём.
— Куда? — девушка поднималась неохотно.
— Надо перекусить.
Переместив одногруппницу в овражек, Лёха достал из рюкзака горелку и последний баллон. Голова снова разболелась.
— У тебя остались ещё таблетки? — спросил он.
— Угу, — буркнула Алёна, копаясь в рюкзаке. — Мы ведь умрём, да?
— Нет, — отмахнулся Лёха. — Перестань.
— А может мы уже умерли?
— Ага, и попали в персональный туристский ад, — Сумрак пытался шутить.
— Но как это всё можно объяснить тогда? — Алёна протянула Лёхе аптечку и снова сжалась в комочек.
— Я не знаю, — вздохнул Лёха, принял лекарство, поморщился. — Есть шанс встретить кого-то… нормального. Раз мы с тобой нашли друг друга, то должны быть ещё какие-то туристы с поляны у бочки. Ты же сегодня говорила о двух группах?
— Я не хочу никого встречать. Я хочу домой.
Лёха промолчал. Что он мог ответить? Он и сам не шибко верил своим словам.
Поднялся ветер и Лёха стал городить из коврика ветрозащиту для горелки, не хватало ещё израсходовать газ и остаться без обеда. А горячего ой как хотелось. Нужно было чём-то растопить тот ледяной ужас, что засел в груди и сжимал желудок.
Но у «леса» видимо были иные планы.
— Ау! Люди! Помогите! — голос этот Лёха узнал бы из тысячи.
Катя.
Алёна было дёрнулась, но Сумрак прижал её к земле и приложил палец к губам.
— Ни звука, — прошептал он и выключил шипящую горелку.
На четвереньках подполз к краю оврага и осторожно высунулся. Катя брела шатающейся походкой шагах в пятидесяти. Удалялась. Лёха выдохнул. Замер. Алёна вскарабкалась следом, и припала к земле.
— Это она? — прошептала девушка.
— Да.
— Лю-ю-ю-д-и-и-и! А-а-у-у!
Лёха отметил что рыжая была в его куртке. Значит есть какая-то закономерность. Всё, что случилось вчера — случилось реально.
Вскоре Катя скрылась среди стволов и Лёха облегчённо вздохнул. Впрочем, опасность всё ещё витала в воздухе. В этом лесу нельзя задерживаться на одном месте. Как только останавливаешься, сразу что-то происходит. И как правило это что-то весьма жуткое.
Заварив быструю лапшу, туристы наспех перекусили и собрались в путь. Благо Катя ушла на восток, что слегка обнадёживало. Хронометр отмерил три часа с момента изменения, а солнце всё ещё стояло в зените, словно зависло на одном месте.
Спустя пол часа лес немного изменился. Появилось что-то наподобие тропинки, и уклон. Слева открывался вид на массивные скалы, которые, казалось, тянулись до самого горизонта. Вдали виднелся горный пик укутанный облаками — ничего знакомого. Лёха надеялся, что на юге будет море, как и должно было быть в реальном мире, но судя по всему сосновый бор с четырёх сторон окружали скалы.
Стрелки показали плюс пять с половиной часов от вспышки — Лёха решил про себя так называть это явление, — а солнце и не думало смещаться к горизонту, хотя как в прошлый раз время напротив бежало с утроенной скоростью.
Алёна немного пришла в себя, если конечно можно было так выразиться, и теперь выискивала под деревьями грибы, а из глубоких карманов Лёхиной куртки, которую девушка по всей видимости не собиралась возвращать, торчали шляпки маслят. Та ещё затея собирать грибы в неизвестном месте, но Сумрак решил, что пусть Алёна отвлечётся. Да и ему так было спокойнее: бледное лицо девушки с впавшими глазами добавляло жути, а так хоть щеки снова порозовели.
«Как же мы попали», — Лёха сжал рукоятку топора, которую теперь не выпускал из рук.
Сперва Сумрак подумал, что ему показалось: какая-то тень шмыгнула через тропу ниже по склону. Он присмотрелся. Силуэт человека в тёмно-синей куртке мелькнул в зарослях карликовой берёзы и вскоре тот выбрался на тропинку — точнее девушка с короткой мальчишеской стрижкой. Куртка показалась Лёхе знакомой, да и девушка тоже, — кажется, это была Таня.
— Это Таня? — Алёна тоже увидела девушку.
— Не знаю. — Лёха напряг зрение. — Вроде похожа.
— Эй! — крикнула Алёна.
— Зачем, — Сумрак нахмурился и напрягся, ожидая развязки.
Но Таня или кто бы там ни был просто развернулась и побежала прочь.
— Стой! — снова крикнула Алёна и, повернулась к Лехе, сказав: — Лёша, надо догнать её.
— Это плохая мысль. — Сумрак озирался по сторонам.
— Но она убегает, а не нападает. Вдруг это реально она. Лёша!
— Ладно, — сдался он. — Только держись рядом.
Идея Лёхе не нравилась вовсе. Уж лучше пусть Таня убежит, чем снова вляпаться в какую-то каннибальскую историю. Сумраку хватило встречи с «друзьями», но в словах Алёны всё же была некая логика: Таня убегала, а не нападала. Впрочем, это вполне могла быть очередная хитрость здешних обитателей.
Туристы нагнали Таню быстро. Жекина подруга видимо повредила правую ногу и теперь припадал на неё. Она часто оборачивалась и, кажется, плакала.
— Таня, стой! — крикнул Лёха. — Это мы.
Хотя Сумрак понимал, что его — «Это мы» — прозвучало глупо. Если Тане довелось пережить хотя бы половину из того, что выпало на долю Лёхе, то простыми словами девушку не убедить и не остановить.
— Таня, остановись. — Алёна тоже попыталась вразумить её. — Таня!
Но та, рыдая, волочила ногу, но не сдавалась. Лёха понял, что надо просто повалить её на землю, пока она не сверзилась в какой-нибудь крутой овраг, которые теперь появились слева и справа. Сумрак скинул рюкзак, отбросил топор, и придал прыти.
Когда до беглянки оставалось шагов десять снова случилась вспышка. Лёха моргнул и оказался в кромешной темноте. Замер. Позади взвизгнула Алёна. А спереди послышался звук падения и глухой удар. Всхлип. Протяжный стон и тишина.
— Твою мать, — выругался Сумрак. — Алёна стой на месте.
— Стою.
— Есть фонарь?
— Да.
— Свети.
Пока девушка возилась, Лёха впотьмах на ощупь пошёл к ней. Луны на небе не было, а лес, кажется, снова стал другим — лиственным. Воздух сделался холодным и тяжёлым. Пахло мхом и прелыми листьями.
— Она разбилась? — Алёна включила фонарь и Сумрак зажмурился.
— Не знаю. Посвети.
Отыскав рюкзак и топор, Лёха водрузил темляк на правую руку, поменял в своём фонаре аккумуляторы и водрузил его на лоб. Осмотрелся. Громадные замшелые валуны, словно кем-то рассыпанные вздымались то тут, то там. Растительности прибавилось. В темноте Лёха плохо различал, но кажется лес стал смешанным: буки и грабы. За склоном начинался обрыв. Таня скорее всего упала туда.
Подойдя к краю, Лёха включил режим «Турбо» у фонаря и сфокусировал луч. Синюю куртку он обнаружил сразу. Тане повезло: Жекина девушка пролетела пару метров и застряла между камней. Но расшибались люди и с меньшей высоты, а Таня не шевелилась, что вызывало тревожные мысли.
— Я спущусь, посвети, — сказал Лёха и начал спуск.
Таня была жива и на первый взгляд выглядела сносно. Крови Лёха не заметил, руки ноги не вывернуты, дыхание ровное, без сипов. Сумрак осветил фонарём округу. Он стоял на полке, а в стене скалы виднелся тёмный провал — скол или карстовая промоина. Лёха высветил лучом дальнюю стенку грота, готовый в любой момент к тому, что из темноты на него прыгнут, но к его облегчению в пещере никого не было. Лучшего места для ночлега не придумать.
— Спускайся, — позвал он Алёну.
Таня застонала и перевернулась на бок. Заметив Лёху она сдавленно промычала, а из глаз её прыснули слёзы.
— Эй-эй, тише, — Лёха убрал топор в рюкзак и перевёл фонарь на слабый режим. — Это я, Лёша. Со мной Алёна. Таня, успокойся.
— Не подходи… — прохрипела она. — Не подходи.
Лёха понимал, что если её не остановить, то она сползёт по камням дальше и уже наверняка сверзится в пропасть. Он попытался её схватить, но девушка изворачивалась и пиналась, словно загнанная в угол разъярённая кошка.
— Помоги, — Сумрак позвал Алёну.
— Может не стоит её тревожить, — Алёна замерла в нерешительности. — Она ведь рухнула с высоты, может быть внутренне кровотечение.
— Да пофиг уже! — рявкнул Лёха, его начинало раздражать происходящее, а ещё шли вторые сутки без сна. — Либо мы её оттянем, либо она рухнет вниз. Давай.
Он навалился на Таню всем телом и скрутил той руки. Оттянул от обрыва и при помощи Алёны затянул в грот. Таня выбилась из сил и больше не сопротивлялась.
— Всё, — выдохнул Лёха. — Ночуем здесь. Я уже валюсь с ног.
Он окинул Таню беглым взглядом и пошёл за рюкзаками. Жекина девушка забилась в угол и бросала боязливые взгляды из-под бровей. Сумраку показалось, что вывести Таню из этого состояния у них не получится. Она явно пережила нечто такое, о чём и думать не хотелось.
— Я вздремну пару часиков, — сказал Лёха Алёне, расстилая коврик. — Уже не могу. Хорошо? Ты справишься?
Он кивнул в сторону Тани.
— Да, хорошо, — Алёна прикусила губу. — Поспи, конечно.
— Никуда не ходи, — сказал он и добавил шёпотом: — Если она убежит, то… мы сделали, всё, что могли.
Алёна кивнула, а Сумрак забрался в спальник, перевёл часы на двенадцать тридцать и моментально отключился.