5.
Закончив первый класс, я узнала, что мы едем жить к отцу в Краснодар. Уже с полгода, как он комиссовался и уехал на Кубань. В Уссурийске у мамы была комната в знаменитом генеральском доме на улице Пушкина. Мы жили вдвоем, отец приезжал иногда из своей воинской части.
В очереди на отдельную квартиру мама была первой и осенью должна была вместе со мной въехать в новый девятиэтажный дом. И вот на тебе – собран контейнер с мебелью, оставлены на родине мать (моя бабушка Фрося), сестра (моя тетка Галка), множество родственников, подруг, работа и на поезде совершено целое путешествие через всю страну – 7 суток до Москвы, пересадка, и около двух суток до Краснодара.
Помню, что отец что-то перепутал и не встретил нас, и мы провели еще какое-то время на вокзале. А потом привел в снятое жилье - комнату – 6 кв.м. (квартиру, как отставнику обещали, но не скоро) в частном доме с хозяйкой на ул. Головатого. Когда я уже была взрослой и сопоставила некоторые факты, поняла, что родители уже тогда были в официальном разводе. Если это не любовь, то, что же это?
Задала вопрос маме, зачем она такое сотворила. «Я хотела, чтобы у тебя был родной отец». Как умело мама культивировала у меня чувство вины за неудачи в своей личной жизни. Желая продемонстрировать мне, как много для меня сделано, она даже и не подозревала, как я жила с чувством, что испортила ей всю ее жизнь.
Я считала, что обязана маме всем, что я должна делать только то, что она считает правильным и нужным и это позволяло ей очень долгие годы умело мной манипулировать и контролировать каждый мой шаг.
6.
И все-таки он ушел. Два года мы прожили в съемной комнате, последние полгода без отца. Я думала, что поступаю верно. Мама искала спички, а я видела коробок в нагрудном кармане лётной куртки отца. Сбегала, взяла, открыла – а там не спички, а листок бумаги, исписанный мелким подчерком.
Помню, что понимала, что это что-то недозволенное, запретное и все-таки из-за какой-то «женской» солидарности оттащила все это матери. Если бы принесла, не открывая коробок, может было бы потом легче.
Мама прочла, и видимо это был хороший повод все наконец-то закончить. Я сидела, поджав ноги в самом дальнем углу дивана (если в комнате 6 кв.м. есть дальние углы), мне хотелось уменьшиться в размере, когда отец, стоя с чемоданом в руках, смотрел на меня своим холодным долгим взглядом.
Во взгляде читалось, что я предательница, и он меня презирает, и прощения мне нет, и не будет. Не сказав не слова, ушел. Всю жизнь я не осознанно извинялась перед отцом через мужчин в моей жизни – была преданной, честной, верной, заботливой.
Заслуживала их любовь, не понимая, что так нельзя. Что любовь эта награда без заслуг. И никому не могла сказать – «Люблю». Просто отвечала «Да», на вопрос «Люблю ли?».