В этот раз они высадились на каменистом берегу, поросшем какими-то невысокими, жёсткими даже с виду, кустами. Как обычно, распределили — кому с кораблями оставаться, кому за добычей идти.
Разведчики, в числе которых оказалась и Шервинская, быстрым шагом выдвинулись вперёд. И, пройдя меньше километра, наткнулись на бредущих по дороге мужчину и женщину.
Пока часть «разведгруппы», задрав бабе подол, употребляла её по прямому назначению, Рольв и Оттар, уже успевший обрести прозвище Хват, взялись расспрашивать (читай — допрашивать) мужчину. К ним присоединилась и Мьёлль.
Оказалось, что семейная пара (кто бы сомневался, но викингам это, в принципе, пофиг) живёт в городке Хокхилл. Это к югу, несколько дней пути отсюда. А ходили они в монастырь святого Данстана, чьи мощи, как говорят, способствуют появлению наследника.
— Стоило в такую даль тащиться, — усмехнулась Майя. — Нас бы подождали...
Рольв с Хельги расхохотались. Скьёльд затянул гашник штанов и поменялся местами с Оттаром, в смысле — присоединился к допросу, а Хват подошел к женщине. Мужчина страдальчески искривил лицо, глядя, как к его супруге пристраивается уже третий северянин.
— Рассказывай дальше! — напомнил о деле Скьёльд. — Где тут ещё монастыри? И богатые города?
Мужик с такой готовностью подробно рассказал об обителях святого Давида и святого Катберта, что Шервинская заподозрила его во лжи. Но все оказалось гораздо прозаичнее: отец-настоятель второго обложил своих вилланов (к которым принадлежали и несчастные путники) непомерными налогами.
Ещё раз уточнив маршрут, викинги без зазрения совести прирезали невезучую парочку и бодро потопали дальше. При первой же возможности свернув с дороги и теперь двигаясь лесом, параллельно ей.
***
Ну... Монастырь как монастырь. Забор деревянный, высокий — скандинавы по таким лазают, как белки по соснам: верёвку на топоре закрепил, за верх получившейся «кошкой» зацепился и... Ворота крепкие, сейчас распахнутые настежь — кто-то знатный святых братьев посетил, судя по количеству нагруженных вьючных лошадей и слуг.
Хорошая добыча. Надо побыстрее возвращаться к Торгейру.
— Хельги, — Мьёлль толкнула в бок сосредоточенно прищурившегося хольда. — Хельги, давай их во-он там обойдём, — она обрисовала пальцем в воздухе полукруг, имея в виду дорогу, по которой в обитель приехал богатый гость, и поле за ней.
— Зачем? — удивился викинг. — Все их монастыри одинаковые, и то, что надо, мы уже увидели. Возвращаемся.
— Хельги! — Майя понимала, что нарывается, но внутри скреблось противное чувство уверенности, что они чего-то упустили… не заметили... — Ну тогда позволь мне... с кем-нибудь туда сходить. Мы быстро и тихо, а потом вас догоним.
Скьёльд заколебался.
— Чувствуешь что-то?
— Сама не пойму, что, — с легкой досадой призналась Шервинская.
— Ладно, ступай, — махнул рукой викинг.
В «напарники» Мьёлль взяла Рольва. Точнее — дан сам вызвался с ней пойти, чему Шервинская только обрадовалась. А, не успели они отойти на десяток шагов, как сквозь заросли шиповника бесшумно просочился Славко.
Майя с Рольвом переглянулись и кивнули. Втроём, как говорится, веселее, да и следопыт из Хамара куда лучший, чем из них обоих, вместе взятых.
***
— Права была Мьёлль, — объявил словенин, едва они догнали основную группу. — Следы на дороге — лошадиные и человеческие...
Эйнар, шедший рядом с Хельги, громко фыркнул — эка, мол, невидаль!
Скьёльд посмотрел сперва на него — «заткнись», а потом на Вышеслава — «продолжай».
— Подковы у лошадей одинаковые.
— Так один кузнец, поди, ковал? — подал-таки голос неугомонный Эйнар.
— Один, — согласился Хамар. — Кузнец здешнего ярла. Потому что на подковах одно и то же клеймо в виде руны «урр». И я не встречал ещё слуг в добротной обуви.
Эйнар смущенно кхекнул.
— Та-ак, — протянул Хельги и ускорил шаг.
***
— ...в общем, я думаю, это засада, — подытожил хольд свой «рапорт», не забыв упомянуть в нём заслуги Майи и Славко. — Вот только откуда они узнали про нас?
— Скалы, — подала голос Мьёлль. — Скалы над морем. С них хорошо видно округу, а прошлая ночь была лунная. А уж днём — тем более. Мы-то к берегу подошли когда совсем было светло...
— И стоим здесь уже... — Торгейр покосился на солнце. — Идём! Они хотят битвы? Они её получат!!
Шервинская только руками мысленно развела. Вот в целом их хёвдинг — умнейший мужик. Но иногда — ну просто... викинг викингом!
К монастырю норманны всё-таки подошли с тыла, мстительно потоптав овсяное поле. Было бы посуше — можно бы вообще его поджечь. Тем более, что ветер — как раз в сторону обители.
«Бородатые» секиры с привязанными к ним верёвками блеснули на солнце и глухо стукнулись о бревна. Викинги с кличем «О-один!!» перемахнули через забор...
...и врезались в толпу английских… то есть — нортумбрийских… воинов.
К счастью, это была именно что толпа, в которую «защитники родной земли» превратились, едва заслышав рёв почти сотни норманнских глоток. Страх перед воинами севера был так велик, что дезориентированные англы на краткий миг сбились в кучу, как стадо баранов.
Чем и воспользовались скандинавы.
Однако нортумбрийцы опомнились довольно быстро и, сумев перестроиться (не иначе, как чудом!), попытались оттеснить викингов к стене одного из зданий внутри монастырского двора. Северяне поднажали — и бой снова «развалился на кусочки».
«Хорошо ещё, что их лучники стрелять не рискуют!..» — Мьёлль с оттяжкой полоснула мечом по открывшейся шее англа (почему-то кольчужные тыльники — бармицы — у них были не в моде), и тот завалился под ноги своему товарищу, бестолково прижимая к ране скрюченные пальцы. Соратник убиенного отвлекся лишь на мгновение, но этого хватило, чтобы Хродгейр пронзил его копьём.
— Сзади!
Мьёлль не глядя закинула за спину щит и тут же словила удар, от которого едва ли спас бы доспех, будь он хоть трижды чешуйчатым. Следующий удар Шервинская приняла на обломок щита, но уже повернувшись к врагу лицом. Третьего не последовало: Херрёд метко запустил в супостата бесхозным хафлаком.
На Мьёлль тут же налетело сразу трое, а на Ратмира — аж четверо. На помощь товарищу немедленно пришли Славко с Малом, а Шервинская на целую долгую минуту оказалась предоставлена сама себе.
— Мьёлль, пригнись!
Да как скажешь.
Шервинская наклонилась, пропуская над собой копьё, а когда выпрямилась — увидела Халльдора.
— К воротам! — голос Торгейра перекрыл шум битвы. — К воротам!
— Где Льотольв? — Мьёлль подхватила чужой — неудобный — щит и вскинула его, прикрывая себя и бывшего кровника от стрел: лучники, чтоб их тролли пожрали, наконец активизировались.
Халльдор мотнул головой и с такой силой рубанул наскочившего на них нортумбрийца, что Шервинская своими глазами увидела, как это — «располовинить».
Короткий миг сожаления — неплохой был парень Халльдоров побратим, хоть и не успели толком подружиться — не помешал Шервинской ткнуть очередного англа в ногу, пропоров насквозь полу стёганой куртки, и мышцы, и прикрывавшие их стёганые штаны. Рывок вбок — и парень валится наземь, хватаясь за пострадавшую конечнность и отчаянно вопя.
Халльдор пошатнулся, но устоял на ногах.
— Халли?
— Ерунда, — поморщился викинг, но Мьёлль, уже почуявшая неладное, поднырнула ему под руку.
— Держись.
С другой стороны подскочили Хельги с Оттаром, прикрыли щитами. И тут же отправили в мир иной ещё парочку англов, решивших, что северяне, вытаскивающие раненого — легкая добыча.
За воротами их не преследовали. Попытались обстрелять со стен, но тут за луки взялись словене, и нортумбрийских «робин-гудов» резко поубавилось.
В низине, метрах в двухста от монастыря, викинги остановились. Перекличка выявила отсутствие семнадцати хирдманнов.
И — среди них — Асбьёрна Торгейрссона.
То, что он упал, видели человек шесть или семь. А вот был ли он ранен или убит — свидетели только хмурились и пожимали плечами.
— По голове его ударили. Он пошатнулся, но на ногах остался. Тут я отвернулся — двое ко мне подскочили. К Хель-то я их быстро отправил, а когда обернулся — Асбьёрна не было уже. Ну, думаю... — Фолькмар виновато развел руками.
К счастью, у скандинавов не принято было винить одних за промахи других. Да и Фолькмар сыну Торгейра не нянька. И то сказать — Асбьёрну двадцать зим уже. Двадцать одна.
— Эй, норманны! — завопили с монастырской стены. — Посмотрите сюда!
Наверх втащили троих. Связанных и наверняка раненых. Но хотя бы живых.
Эйнар. Рагнар.
И Асбьёрн.
Торгейр выдохнул сквозь накрепко стиснутые зубы. Несколько человек вполголоса яростно помянули троллей и ведьм из Железного леса.
— Норманны! — продолжал глумиться кто-то. — Завтра ваши товарищи умрут. С них будет содрана кожа, а их тела разрубят на части и скормят псам!..
Торгейр молчал. Смотрел, не отрывая взгляда, и молчал.
С одной стороны, опять лезть туда, где только что едва не погибли — самоубийство чистейшей воды. А викинги о Вальхалле только мечтают, а попасть туда не торопятся.
С другой — они и своих не бросают. Тем более, что среди пленённых товарищей — сын хёвдинга.
— Отходим, — махнул рукой Сигвальдссон.
Немедленная повторная атака — верная смерть, это понимали все. Но время ещё есть, и можно что-то придумать. Однако, не на глазах у врага — иначе за пленников возьмутся раньше, чем обещали.
А на берегу их ждал сюрприз.
К двум кораблям прибавился третий.
***
— ...Когда-то меня звали Бьярнгейром, сыном Ярнгрима. Теперь меня называют Бьярни Рысь, и я привык к этому имени.
— Ты говоришь про Ярнгрима Плешивого? — уточнил Халльгрим. — Которого убил Аудлейв Одноглазый?
— Это так, — кивнул Рысь. — моего отца убил Одноглазый. Мне тогда было десять зим.
— Надо думать, ты отомстил за него, — проворчал кто-то.
— Три зимы назад Аудлейв отправился пировать в Вальхаллу, — ровно проговорил Бьярни. — И это моя рука нанесла последний удар. Но...
Дом Ярнгрима Лысого стал погребальным костром для него самого и тех его воинов, что не захотели бросить оружие даже тогда, когда их вождь был уже мертв.
— Добрый был воин, — проговорил Аудлейв Одноглазый, неспешно убирая меч в ножны. Второй глаз викингу давным-давно выбил какой-то франк, но это вовсе не мешало раугу вести свой хирд к победам и добыче.
Три луны спустя, когда Аудлейв пировал в своем доме, один из хирдманнов, стоявших у ворот, привел мальчишку. На вид парню было едва ли больше десяти зим. Когда-то добротная, одежда запачкалась и местами порвалась, но в синих, как море, глазах светились нехорошие огоньки.
— Кто ты? — поинтересовался викинг, присматриваясь к неуловимо знакомым чертам лица нежданного пришельца.
— Меня называют Бьярнгейром, сыном Ярнгрима Лысого, — неожиданно по-взрослому ответил тот, и хёвдинг наконец сообразил, на кого мальчишка похож. — Ты убил моего отца...
— Убил, — не стал отрицать Аудлейв. — Потому что твой отец убил моего сына.
— А я поклялся убить тебя. И пришел исполнить эту клятву.
Хирдманны, слышавшие эти слова, расхохотались так громко, что со столбов посыпалась сажа.
— Тихо!! — рявкнул на них Одноглазый. И снова обратился к парнишке, едва стоявшему на ногах от голода и усталости: — Клятва хорошая. Отчего бы тебе и не попытаться её исполнить? Но сперва присядь за стол и поешь. А потом отдохни как следует. Не много будет чести, если меня убьет полудохлый сопляк.
Викинги снова расхохотались, а багровый от стыда и гнева мальчишка шмыгнул носом, зло помотал головой и срывающимся голосом выкрикнул:
— Бери свой меч! И идём во двор! Я хочу, чтобы боги видели, как свершится моя месть!
***
При дневном свете Бьярнгейр стал выглядеть ещё более тощим и хилым. Но ярости в нём не убавилось.
— Знаешь, как говорят? Только раб мстит сразу, а трус — никогда…
— А ещё говорят: срежь ветви дубка — другой разрастётся. И тот, кто мал, не всегда бывает слаб…
— Речи, достойные мужчины, — неспешно проговорил Аудлейв, внимательно разглядывая парнишку, крепко сжимающего обеими ладонями рукоять меча — доброй стали, но чересчур длинного и тяжелого для него. — Но всё же — не поторопился ли ты с местью? Может, лучше найдешь меня через десяток зим?
— Не лучше, — упрямо мотнул головой Бьярнгейр.
— Ну что ж... Если так, давай уговоримся: ты будешь жить в моем доме и есть с моего стола до тех пор, пока не сможешь меня победить. А уж тогда... Поступишь, как захочешь.
Мальчишка подумал немного и кивнул:
— Согласен. А теперь давай биться.
Меч вылетел у него из рук после первого же удара Аудлейва.
— Завтра продолжим, — спокойно кивнул рауг. — Ступай, вымойся. А потом как следует поешь и отоспись.
И, повернувшись к Бьярнгейру спиной, пошёл обратно в дом.
***
— Может когда-нибудь ты меня и убьёшь, — задумчиво протянул Аудлейв, похлопывая себя плоскостью клинка по сапожному голенищу. — Когда выберешься из лужи и возьмешься наконец за меч как следует.
Бьярнгейр из последних сил встал и выпрямился. На то, чтобы держать меч правильно, сил у него уже не было — за несколько часов хёвдинг по всему двору его извалял.
Короткое, быстрое движение — и снова рукоять, как живая, вывернулась из онемевших пальцев.
— Подбери, — велел Одноглазый. — И ступай, вымойся. Завтра продолжим.
Завтра повторилось то же самое. И послезавтра. И после... И...
***
Четыре зимы спустя выбить оружие из руки Бьярни не мог уже никто. А сам он с легкостью противостоял нескольким противникам разом. Но вот победить Аудлейва ему всё никак не удавалось.
Походы и битвы сменялись возвращениями домой и мирной жизнью — до следующей весны. Бьярни жил в доме Аудлейва, грелся у его очага, ел его пищу, греб на его драккаре — и не раз сражался плечом к плечу со своим врагом и наставником, когда англы или франки пытались дать отпор хирду одноглазого хёвдинга.
— Три зимы назад мы снова пришли сюда — как делали раньше. Мы поднялись вверх по реке и взяли хорошую добычу в одном из их монастырей. А когда мы подпалили их главному жрецу пятки, он признался, что есть ещё один — в лесу, в нескольких днях пути, если идти пешком.
Бьярни помолчал.
— Жрец солгал. В том монастыре, в лесу, не было ни золота, ни серебра. Только шкуры и немного еды. Мы, конечно, всё забрали и двинулись в обратный путь... Но нас уже ждал ярл тех земель со своими воинами.
Норманны всё-таки прорвались — засада, устроенная таном Вилфертом, задержала их ненадолго. Викинги устремились к реке, туда, где ждал их верный драккар.
На носилках, сделанных из копий и щитов, они несли своего хёвдинга — тяжело раненного, но ещё живого.
А на берегу...
На берегу валялись куски обгорелых досок.
***
Англы появились не спеша, уверенные в своем превосходстве. Они-то давно знали, что северянам деваться некуда.
Аудлейв пришел в себя. Обвел взглядом небо, лица своих воинов, склонившихся над ним.
— Бьярни, — голос хёвдинга звучал тихо, но по-прежнему твердо. — Вот и настала пора исполнить твою клятву.
Легче было бы всадить этот клинок в собственную грудь. Но рука сына Ярнгрима не дрогнула. Ещё мгновение он промешкал, глядя на того, кто почти заменил ему отца, а затем выпрямился, рывком выдергивая из тела меч, и, не вытирая бегущих по щекам прозрачных дорожек, ровным страшным голосом скомандовал:
— К бою. «Свиньей».
Англам пришлось спешиться — здесь, на речном песчаном берегу, лошадям трудно было взять разгон.
Бьярни шел на острие клина, бок о бок с Хедином, кормчим «Слейпнира» и побратимом Аудлейва.
Из четырех десятков викингов, пришедших в Нортумбрию на корабле с красно-желтым парусом, осталось всего пятеро — израненных еле держащихся на ногах.
Из воинов тана Вилферта не вернулся домой никто. Да и сам тан остался лежать на залитом кровью песке — дорогой чешуйчатый доспех, сработанный где-то на востоке, не выдержал удара северного топора.
— Вот так и получилось, что Аудлейв все-таки погиб от моей руки. Но я вовсе не горжусь этим, — Бьярни отхлебнул из рога и покачал его в ладонях. — За те годы, что я ходил с Одноглазым, у меня скопилось немало серебра — достало, чтобы построить драккар. А команда... Аудлейв ведь не всех взял в тот поход. Но все они меня знали. Да и те четверо, что выжили тогда вместе со мной, не молчали. Так что следующей весной я мог бы набрать хоть две команды. До сих пор мне хватало удачи, и я не думаю, что она иссякнет, если я помогу тебе выручить твоего сына, Торгейр Сигвальдссон.
Хёвдинг молча протянул ему руку.
Все немедленно оживились. Три с лишним десятка воинов Рыси — хорошее подспорье.
Примечания:
Вилланы — лично свободные люди, платящие фиксированные оброки.
Урр, уруз — руна, похожая на букву Л. Название происходит от готского urus — бык. Основное значение — мощь, сила.
Хафлак — лёгкое метательное копьё.
Рауг — житель Рогаланда, области на территории Норвегии.
Внимание! Все текстовые материалы канала «Helgi Skjöld и его истории» являются объектом авторского права. Копирование, распространение (в том числе путем копирования на другие ресурсы и сайты в сети Интернет), а также любое использование материалов данного канала без предварительного согласования с правообладателем ЗАПРЕЩЕНО. Коммерческое использование запрещено.
Не забывайте поставить лайк! Ну, и подписаться неплохо бы.
Желающие поддержать вдохновение автора могут закинуть, сколько не жалко, вот сюда:
2202 2009 9214 6116 (Сбер).