Преподаватель Center for Action and Contemplation доктор Барбара Холмс подчеркивает Божий призыв к радости и партнерству в любых обстоятельствах:
Мы рождаемся с внутренним огнем. Я верю, что этот огонь - Бог внутри нас. Это неугасимый, божественный огонь. Он согревает нас, ободряет и иногда приглашает на танец.
Предположим, что у входа в рай есть весы - не весы для взвешивания хороших и плохих поступков, а весы для измерения радости. Предположим, что наш проход в следующую жизнь будет определяться не количеством спасенных душ, прочитанных проповедей или святости. Только радость.
Мы стали очень мрачными христианами в очень мрачный век. Не то чтобы у нас не было поводов для беспокойства. Есть войны, стихийные бедствия, дефицит средств, разрыв отношений и вирусы. Но посреди всего этого мы призваны к радости радостным Богом и радостным Спасителем. Иерархии всегда боялись танцующего, радостного Иисуса. Их не так беспокоит институциональный Христос, но они боятся живого, поющего Иисуса, который может танцевать буги, который поет до самой Гефсимании и рассказывает анекдоты. Помните, как он рассказал фарисеям анекдот про верблюда и игольное ушко?
Независимо от обстоятельств, мы призваны к радости.
Холмс рассказывает историю, иллюстрирующую удивительную радость, которую можно найти в солидарности и борьбе:
Несколько лет назад в декабре я повезла группу из двенадцати семинаристов разных рас и конфессий в Ногалес, штат Сонора, Мексика. В приюте для мигрантов маленький человек приходит за супом. Его зовут Мануэль. Он рассказал нам, что сегодня вечером пересечет пустыню и попадет в США. У него нет работы. Он не представляет, как далеко это и насколько смертельно опасна пустыня. На нем тонкая куртка. Его ноги голые в тонких кроссовках. Увидев, что один из членов нашей группы подает ему горячую миску супа, он улыбается.
Кто-то замечает грязные бинты на его ноге. Не говоря ни слова, студенты опускаются на колени, чтобы вымыть и перевязать его ноги. Они натирают его мазью и молча молятся за его безопасность. Они помазывают этого человека, которого считают самым ничтожным в Царстве, но которого Бог любит.
Затем Сэм, очень крупный мужчина, снимает свои огромные носки и вручает их ему. Глаза Мануэля пляшут от радости, когда он натягивает носки Сэма. В кругу мы молимся и благословляем друг друга в последний раз. Он уходит в пустыню, любимый Иисусом и немного спасенный от холода носками Сэма. В наступившей тишине мы не пытаемся обсуждать вопрос о нелегальной иммиграции или о том, решат ли временные разрешения на работу проблему на границе. Все, что мы видим в своем воображении, - это носки Сэма, белые, ношеные и предложенные в нужное время. Мы не знаем, попадет ли Мануэль в США..... Мы знаем: что бы ни случилось, его ноги будут в тепле, а это не хуже, чем танец в мире.