Зацвела геранька у меня, но цветочек бледненький, еле жив.
И подумалось, глядя на него, что вот и я такая была с детства - прозрачная, чахленькая. Бабушка все искала во мне глисты, но не находила. Мама ничего не искала, она работала и строила карьеру, не особо меня замечая. Когда я забирала из детской поликлиники свою медкарту, она была толстая как «Война и мир», и на каждой странице бронхиты, воспаления легких. Ну это кроме обычных детских инфекций. Очень много бронхитов. Кашель мама мне лечила так: вот тебе облатка антибиотиков, ешь, пока не пройдёт. Бабушка так вообще считала тетрациклин витамином. Ещё запомнился мне эритромицин из детства, сколько же я его съела. Сижу дома на подоконнике больная с замотанным горлом, тонзиллит у меня тоже был хронический, и рядом со мной мой друг - эритромицин. Я была из хорошей семьи, благополучной, просто все были очень заняты карьерой и на меня не было времени. А бабушка жила в другом городе. И как-то рано я привыкла к одиночеству, а потом и полюбила его. И всегда нравились мне вот такие бледные цветочки, неведомо как пробившиеся на свет и расцветшие где-нибудь в тёмном углу или на краю асфальта. Я словно узнавала в них себя. Такую же обессиленную уже с детства, но сумевшую преодолеть свои слабости и всё-таки жить.