Прощай, соседка...6 Детективно-любовный короткий роман Я прекрасно понимала, что сейчас происходит в душе Алексея номер один. Успокоив рыдания, взглянула на него и скромно сообщила:
— Забудьте всё, что я сказала и сделала. Это для моего расследования. Журналист ради сенсации может пойти на всё. … Я выгляжу потрясающе, да?
— Какая разница, как ты выглядишь. Главное, что жива. — сказал он таким нравоучительным тоном, каким родители разговаривают с детьми, которые потерялись, а потом нашлись. —Ты должна уехать отсюда.
— Михалыч, я не боюсь. У меня отличная нервная система. Я хочу работать журналистом, но, кажется … это последнее моё журналистское расследование!
— Не говори так!
— Дело не в том, что меня могут у- бить, а в том, что мне не на что будет жить. Я могу жить у брата, какое-то время получать эту маленькую зарплату и удовольствие, работая в редакции. Но после развода мне действительно негде и не на что будет жить. Придется искать что-то посолидней, чтобы получать больше зарплату, снимать квартиру и прокормить себя.
— Вы купили квартиру в браке?
— Мы купили в браке, но все деньги были не мои, а Лёшкины. Подаренные ему родителями. Я не претендую на его квартиру, и вообще... Пожили и хватит. Он здорово мне помог, когда я лишилась своей семьи.
И тут я увидела еще одну пару на обочине. Конечно, в тот момент, я сразу не поняла, что это преступники. Но в ту секунду, как мужчина поднял руку, я крикнула:
— Остановись, Михалыч!
Пара выглядела странно.
На мужчине была шляпа. Не шапка, а старомодная шляпа с пером. Волосы его оказались длинные, волнистые, а одежда напоминала национальный наряд ковбоев. Рядом с ним стояла женщина с гитарой за плечами в странной обуви, похожей на чуни с вышивкой. Очень длинная юбка и поношенное пальто дополняли образ. Её темные волосы были заплетены в две косички.
— Подвезете до Артёма? — спросил загадочный парень в приоткрытое стекло с моей стороны.
— Конечно, садитесь!
Он открыл дверцу на заднем сиденье, пропустил вперед свою даму и сам легко забрался внутрь, устроив рядом с собой небольшой рюкзак. Из рюкзака торчали две крупных удочки.
Лица и у парня и у девушки были смуглые. У парня - женственное, чисто выбритое, а волосы его напоминали музыканта, фолк-рокера.
— Давид! А это моя подруга Рамона, — представил он себя, подругу, и, вздохнув, добавил:
— Видел вас сегодня в новостях. Что, вы, правда, сестра погибшей в позапрошлом году? Вы двойняшки?
— Не поверишь, близнецы, — ответила я, вытирая шею салфетками. — Я сегодня поплавать умудрилась. Увидела попутчика и решила поздороваться. Налетела на него, в воду утащила, как русалка… Кстати, а вы в аэропорт? Я лично к бабушке одной еду, как раз в Артём. Там приму ванну, выпью чашечку кофе и буду ждать мужа. Он должен завтра прилететь из Москвы.
— А мы друзей встречаем. Тоже хотели порыбачить, пока погодка хорошая и можно в палатке жить. Только мы без денег. На попутках. Это я так, чтобы предупредить.
— А на что живёте?
— Я играю. Рамона поет.
— Ваша жизнь связана с музыкой?
— Ага, изучаем местный фольклор. У нас с Рамоной свой дуэт. Голос у неё чистый, как у русалки. — Отчаянно улыбаясь и кокетничая, ответил парень. — А вы хотите найти кости сестры? А вы своей жены?
Казалось, Михалыч сегодня решил побить все рекорды по молчанию. Он резко вдавил на газ, и чуть не врезался в стоящий вдоль дороги автомобиль. А я не знала, то ли обнять его и успокоить, то ли поругать.
— А почему вы решили, что там уже кости? — спросила я. — Вдруг похитителя никакого нет, а есть человек, который отправляет девушек за границу? Моя сестра, например, хотела спрятаться от назойливого жениха, а его жена сбежать от мужа. Откуда ты знаешь, что там кости?
— А что же еще?Через границу без документов не пропустят. Год целый прошел, диких зверей в лесу много… Если их утопили русалки… не верите? Эти туристки стали мифическими персонажами, или их тельца где-то в безлюдном месте прибило к берегу, а там… кости одни остались. — с легкой иронией сообщил парень и поправил шляпу.
— Кости бы нашли поисковые собаки, — ответила я. — Жену Михалыча искали с собаками.
— Вы думаете, они обшарили каждый метр берега из трёх сотен километров? — снисходительно спросил парень и усмехнулся, — Я сомневаюсь…
Михалыч вцепился в руль, а я сочувственно смотрела на него.
Почему он молчит? Мне одной кажется странным их поведение? И неужели только у меня чувство, что мы везем двух преступников к аэропорту после того, как они уже разделались с потенциальной жертвой? Конечно, это только моё мнение, но слишком нагло смуглый красавчик общается с нами, насмешливо смотрит и молчит его спутница. Слишком гладко он рассказывает о русалках и местах, где могут оказаться кости. И Михалыч… Неужели он их боится? Почему мне кажется, что он чувствует себя виноватым в пропаже Оленьки?
— Я думаю, что тела спрятаны в другом месте. — глухим голосом сообщила я этим друзьям. — А русалки – это отвлекающий маневр. И делают это ненормальные молодые люди, вроде вас, которые считают себя неприкасаемыми. Ради забавы.
— Я не понял? Нас подозревают? Рамона… Остановите машину! — приказал парень.
— Нет, не остановим. Михалыч, гони в отделение полиции. Пусть проверят, что у них в рюкзаке.
— Что? Да вы ненормальные оба! — взвыл парень, — Мы всё знаем только из новостей!
— Гони, Михалыч, пусть задержат на трое суток. Это они. Я уверена, что рюкзак — ключ ко всему. А нас они используют, чтобы добраться до города специально. Это они, я чувствую!
— Вика… Успокойся, — проговорил Михалыч, — Когда пропала моя жена, все думали, будто она меня бросила, пересела в машину к возлюбленному и уехала с ним. Но документы никто не восстанавливал, моя жена не обращалась с просьбой восстановить потерянный паспорт. На меня повесили обвинения. Всем казалось, что я преступник. Только спустя полгода, когда я остался в том доме на всю зиму… Я прошел семь кругов ада, потому, что всем казалось!
— Послушайте, не надо оправдываться. — сказала я, — Просто отвезём их прямо в полицию. А там на месте пока поработают люди, которым не надо мешать.
— Хорошо, хорошо, едем в полицию.
Я оглянулась и встретилась с глазами девушки Рамоны. Она расстегнула пальто, и я увидела, как на шее поблескивает ожерелье из бирюзовых бусинок. Рамона вдруг безмятежно улыбнулась и отвела глаза, стала смотреть за окно. Словно её эта беседа не касается. Давид надвинул шляпу до самого подбородка и откинулся на спинку сиденья, развалив колени.
Всё в поведении девушки меня удивляло, а в поведении её друга, туриста-музыканта по-прежнему напрягало.
— Рамона, не волнуйся. — сказала парень вальяжным уверенным тоном, — В полиции нас попросят предъявить документы и отпустят. Мы покажем билеты. Хорошо, что ты коллекционируешь посадочные талоны. Мы прилетели через два дня после того, как он заявил о пропаже своей жены! А в прошлом году в это время мы были, где? Мы были в Красноярске.
— Как удобно! У вас есть алиби! Вы побеспокоились об этом заранее. Какие молодцы! …— воскликнула я, — Михалыч, кажется, я ошиблась. Это профессионалы, продуманные и дерзкие. А девушка… уже… погибла… Они не друзей встречают, они улетают. Билетов у них с собой нет, они электронные. Смеха русалки и её пения мы больше в этом году не услышим. Когда установят, что за девушка пропала, когда поймут, что она не вернулась в гостиницу, эти двое уже будут отмечать благополучное исчезновение. А зачем они оказались в нашей машине? Из любопытства. К тому же это шанс спрятаться получше. Ведь известно, что преступники ходят по пятам за теми, кто их ищет. Чтобы быть в курсе перемещений и версий! Если они вычислили зеленоглазого, мы бы увидели их рядом с ним. Так лучше прятаться. Быть на виду. У тех, кто ловит на живца.
— У вашей жены был другой на стороне, и за это вы её прикончили. – нагло сообщил Давид и ухмыльнулся, судя по голосу, – А теперь стараетесь спихнуть всё на тех, у кого нет денег.
— А вы подложили в мой чемодан чешую!
Парень рассмеялся таким прекрасным смехом, что я чуть не влюбилась по уши. Но он, слава богу, был мне отвратителен. К тому же я чувствовала, что его ловкие пальцы гитариста совершили преступление. В перчатках. А еще я чувствовала, что его безжалостное сердце бьётся чаще, чем он бы того хотел, а голос слегка подрагивает.
— Может, и не вы подложили. Но кто-то это сделал. Ночью. В темноте. Или рано утром.
Я представила, как этот парень с легкостью обезьяны карабкается по деревьям и тут холод проник во все мои органы, даже сердце остановилось на мгновенье..
— Знаешь, Михалыч? Леш, ты слышишь меня? — заговорила я, когда перевела дух, – Вот никак не могла понять, как это они тащили девушек к берегу, и где именно. И почему там, возле ручья и моста оказалась машина твоей жены… Ручей мелкий… Только чтобы смех и песни слышали у воды свидетели… Эти люди без машины…
— Запутанное дело, – вздохнул горестно Михалыч,
— Очень. В славянских преданиях…
Тут мой телефон ожил и мне пришлось взять трубку. Звонил зам главного редактора.
— Виктория, есть какие новости?
— Поймали из — вращенцев, везем в полицию города Артёма. – быстро сообщила я, – Здравствуйте Ольга Даниловна. Скоро я пришлю репортаж.
— А можешь показать мне местность? Присылай фото и черновики. Мы поработаем, пока ты там крутишься, как белка в колесе.
— У меня есть только… небольшие наработки. Мы тут с Михалычем расследованием занимаемся. Понимаете, мне только что пришло в голову, что в славянских преданиях у русалок другие места обитания. Они не в воде, а на деревьях сидят. И только в купальный сезон, до Ивана Купалы плавают…
— Это тема! Напиши! Там на неведомых дорожках, следы невиданных зверей… Там чудеса, там леший бродит, русалка на ветвях сидит.
После этих слов Ольги, я очнулась.
— Я всё пришлю. Только преступников посадим за решетку… и девушку найдём. Еще одну. Боюсь, что её уже нет в живых.
— Виктория, это умозаключения, они не имеют ничего общего с журналистикой.
— Это факты. И скоро о них все узнают. К сожалению. Я напишу, и всё пришлю. Мне только нужно время.
Михалыч выжимал на газ. А я думала, что если позади нас сидят два бесчеловечных ненормальных, мы с ним представляем собой отличную мишень. Для лески или пистолета, для ножа. Но проходили секунды, минуты, а парочка за спиной оставалась неподвижной и молчаливой.
Я начала переводить дух и успокаиваться. Поняла, что в тепле машины мокрая одежда неприятна телу, а сменить её не на что. Мы сначала ехали в дом к Михалычу, а сейчас пустились в трёхчасовое путешествие после моего купания.
Дрожащей рукой попыталась хотя бы пригладить волосы. Стянула куртку михалыча, расстегнула свою, мокрую и осталась в непросохшем облегающем свитере.
Слегка смутившись, прикрыла грудь руками.
Мои щека всё еще хранили следы ила и озерной воды, но это ничего. Главное, что мы везем пойманных молодых преступников в полицейский участок, где их обязательно задержат. Дверцы машины заблокированы, убежать они не смогут.
Километры пути по извилистой дороге мы проехали в тишине, наконец выбрались на прямую трассу и помчались прочь от этих заповедных мест с ореолами палаточных стоянок, туристических домиков и гостиниц.
Неожиданно Михалыч съехал с дороги и выключил мотор.
— Нам с тобой надо выйти. Оставим их в машине.
— Чтобы поговорить?
— Выходим, Вика. — резко произнес он и подождал, пока я вновь застегну его куртку и вылезу на холод в мокрых джинсах и кроссовках.
Когда он выбрался и нажал на ключ, заблокировав двери, я улыбнулась.
Но когда приказал мне отойти с дороги на обочину и почти зайти в лес, слегка струсила. Я вопросительно посмотрела на Михалыча.
— Зачем?
— Осталось меньше часа. Я сам. Все будет в порядке, — сказал он.
— В смысле? Мне что, оставаться здесь? Одной?
— Я должен сам их … допросить.
— Леша, Алексей… Алексей Михайлович! Не надо!
— Я хочу кое-что сказать тебе.
— Что?
— Спасибо.
— Подожди, не надо!
Он покачал головой:
— В полиции они ничего не скажут. Я не буду шутить. Ты права, я не готов был принять её смерть. Пока не услышал… твои слова и его слова.
— Эй, я просто так подумала. Это не обязательно правда!
Он серьезно взглянул мне в глаза.
— Это они.
— Нет, не точно! Кто угодно мог сделать это! Я просто хочу проверить, раз нельзя мешать расследованию!
—Я сам.
— Ты ведь хочешь просто попугать их?
— Искали, всё озеро обыскали, пока не выпал снег, и собаки и водолазы. Я потратил все свои сбережения, готов был квартиру продавать. Но я старался её найти. А теперь знаю, что это они сделали.
— Леша, не надо! Поехали только в полицию!
— Когда сознаются, я поеду в полицию. Обещаю.
— Прости меня, я не думала, что … Не оставляй меня здесь!!
— Будут еще попутки. У тебя моя куртка, она тёплая. Вика, прости, но я должен сам.
— Ты меня совсем не жалеешь. Бросить девушку одну в таком месте, когда темнеет… Никто не остановится подвезти!
— Я вызову тебе такси. Немного подожди. Я жалею тебя, Вика. Даже вся в болотной тине ты была... Ты так похожа на неё… Я во сне думал, что это она. Оленька… Потом сказал себе, что нельзя предаваться мечтам.
— Послушайте, я должна сделать репортаж. Это самое важное для меня! Моя мечта! Позвольте мне … присутствовать при допросе! А если это не они?
Михалыч пристально разглядывал лес за моей спиной. Я еще сильней испугалась и сделала вид, что мне плохо. Схватилась за поясницу, потом за лиственницу и начала медленно сползать по стволу. В конце концов, могла же я застудить почки? Могла!
— До встречи, Вика.
— Мне плохо, Михалыч!
Он развернулся и пошел обратно к черному "Гелендвагену".
И тут я заорала:
— Лёша, я люблю тебя!!!
Он уже почти дошел до машины, как я начала скулить. Мысль о том, что это не совсем преступники, а Михалыч возьмёт грех на душу, позволила заплакать по-настоящему. Неужели сердце великана не дрогнет?
— Вика! — он не оборачиваясь позвал меня по имени.
— Лёша! — простонала я в ответ и, дождавшись, когда повернется, начала тереть и без того размазанные глаза.
— Вика, ну что ты…
— Что я? Думаешь легко мне тут? Я мокрая. Испуганная. Я дальше московской области в жизни не бывала… Конечно, хотела, чтобы меня в должности повысили. Но ты - это не работа… Ты – это ты. Лёша я люблю тебя!
— Ничего себе. — сказал он и подошел ближе.
— Я совсем не дурочка. А этого мужика поцеловала, чтобы ты ревновал. Не в том смысле ревновал, чтобы на меня злиться, а просто, чтобы ты понял, что я тебе тоже небезразлична… Тебе новая спутница жизни нужна. И мне тоже. Ну, или хотя бы просто … попробовать, что это такое – быть с настоящим мужчиной. А твоя жена… сбежала от тебя. Ты же сам сказал, кто-то был у неё, ты чувствовал. Разве нормальная девушка согласилась бы уехать в такое место без мужа, одна, если бы у неё здесь никого не было? Её ждал здесь… молодой парень. Возможно, она встречалась с ним до тебя. Какой-то одноклассник или просто новый знакомый, которого она полюбила. Я тоже чувствовала, что мой муж перестал быть мной увлечен. Я стала пропадать на работе, а он в гостях у Ленки. Я это знаю, потому, что он постоянно мне звонил и спрашивал, когда я приеду. И у нас всё… было совсем не так, как раньше… А ты… На фото ты был такой симпатичный. Ты был в костюме и галстуке… Я просто испугалась, когда увидела, пока ты не привел себя в божеский вид. Скажи, я тебе понравилась? Сразу?
— Ты же все понимаешь.
— Зачем мстить за свою жену вот так? Предоставь это полиции!
— Они не расколят! Как меня подержат сорок восемь часов или семьдесят два часа и отпустят! Возьмут отпечатки, анализы, все проверят, все вещи, а потом отпустят!
— Так давай сами в перчатках посмотрим рюкзак и обыщем их? У тебя они есть?
— Нет!
— Так давай купим! Посмотрим, если хоть что-то найдём… Я должна поехать с тобой! Они там сидят и совещаются. Можно прямо сейчас убедиться, что…
— Я оставил свой мобильный, включил на запись.
— Гениально!!! Я должна быть с тобой! У нас с тобой прямой контакт! И мы нравимся друг другу, а это так важно!
— Моя Оленька… последний год была увлечена… Фольклорным пением.
— Она и он? Возможно. Твоя Оленька была красавица. А он так себе, согласись?
— Не знаю.
— Эти волосы длинные Давид растил не один год. Моя теория рушится… насчет стрижки и окраски… Я думала, что преступники другие. Веселые, компанейские, энергичные… А эти мрачные и очень заметные. Одеваются экзотично, гитара, пение. Не они, Леша, я … не уверена.
— Теперь ты их оправдываешь…
— Так всегда бывает во время расследования. Журналистского. Нельзя только лишь обвинять. Почему ты молчишь?
— Вика, ты в опасности. Если это не они, тебе нельзя больше рисковать. Этот Ваня тебя не защитит, ему без разницы сколько тру-пов. Поехали, отвезу в то место, куда хотел поселить твой … муж, — наконец сообщил Михалыч. — А их в полицию. Я вернусь, и буду искать по горячим следам новую жертву. Я не мог по горячим следам искать жену, потому, что меня забрали, обвинили, допросы были в городе… Сегодня они точно никуда не улетят!… Вика… Не говори со мной так. Ты сначала представь, что Я твой муж! А потом говори «люблю»!
Я почувствовала укол разочарования, но смирно поплелась к машине.
На заднем сиденье творилось нечто. Бессовестный тип взял в руки гитару, а девица с пустыми, как у куклы глазами раскачивалась и напевала тонким голосом: «Ооооо… уууу….ыыыы… Иеваааа».
— Тихо, ненормальные! — попросила я. — Мы поговорили, и решили вас сразу не уби- вать!
— Вы думаете, самые умные? А я вам скажу… И называйте это, как захотите! Мы никогда не видели вашу жену! И про сестру – враньё. Мы знаем про эти случаи. Я и русалок не видел! Что ты на это скажешь, а?
— Я хочу кое-что прояснить!
— Что?
— Здесь вопросы задаём только мы. Какая у вас связь с пропавшими? Ты их приглашал?
— Не буду отвечать.
— Где спрятана ваша машина? Где в лесу спрятана ваша…
Тут я образно представила, как они везут жертву и подсвечивают путь фонариками.
Потрясла головой, но образы, как в кино, никуда не пропадали.
— Едем в полицию!
Михалыч пока ехал, в участок - позвонил. Он знал некоторых полицейских в городе Артём по имени.
Доставив эту парочку, мы потребовали, чтобы их поместили под арест и досмотрели. Михалыч включил запись, прослушал и понял, что разговор не принесет пользы, а пение лишь подтверждает их увлеченность собой и возможные психические отклонения, что приведет к задержанию всего на три часа. Конечно, опытный следователь с первого взгляда поймёт, кто расколется первым, но чтобы их расколоть требовались причины.
Для этого Михалычу пришлось соврать, что он вспомнил парочку, и дать ложные показания.
Один из сотрудников предложил нам чай, второй позвонил моему «зеленоглазому», выслушал его вой на том конце провода и пристально посмотрел на меня.
— Вас я тоже должен задержать на несколько часов для выяснения личности.
— За что?
— Где ваши документы?
Документов у меня с собой не было. Я их просто не взяла.
Давид и Рамона в участке вызывали у меня двоякие чувства. Они прекрасно владели собой, их даже невозможно было вывести из состояния меланхолической улыбки. Они отвечали на вопросы, предъявили личные вещи, не отвлекались друг на друга и я поняла, что не признаются. Действия Михалыча сейчас казались оправданными.
Ближе к ночи, когда закончились мои три часа задержания, Михалыч отвез меня по размытому адресу – я сфотографировала записку мужа и сохранила в телефоне. Обещал доставить мой паспорт завтра же. Я понимала, что с ним тоже надо быть начеку, но доверяла и ничего с собой поделать не могла. Целоваться мы, конечно, не стали.
Зеленоглазый Иван Петров был слишком вспыльчивый, а поцелуй с ним слишком драматичный. Я не хотела бы повторять такой рискованный поступок.
Но больше всего смущало не то, что я пока замужем, а что следователь Иван мог быть действительно женатым. Ведь не все женатые носят кольцо.
Я, например, его сняла в тот же день, сразу. А еще не знала, что можно ждать от мужа, который то ли беспокоится обо мне, то ли хочет развода.
Всё самое непредсказуемое в моей жизни случилось здесь, и я не знала, чего можно ждать от квартиры, ключ от которой, в отличие от паспорта положила в карман промокшей куртки.
Дом номер тринадцать был "душевным" со двора в поздний вечерний час. Я прощалась с Михалычем, когда к одной из квартир, в которую мы очень осторожно и тихо ткнулись – подошел ключ. Я не знала, чего от него можно ждать, но пригласила переночевать. Он же сразу поставил меня на место:
— Завтра может приехать твой муж. И мне надо за твоим паспортом ехать. А самое главное – надо срочно найти похожую на тебя девчонку, которую вот-вот могут убить или уже прикончили.
В глубине души я надеялась, что всё обошлось. В этот раз мы их спугнули. Никто не исчезнет, русалки больше не запоют и смеяться не будут.
Когда я выстирала всю одежду, выкупалась, постелила себе чистое приготовленное бельё и влезла под одеяло в чем мама родила, мне вспомнился Лёшка номер ноль. Казалось он вот вот откроет дверь. Мягкий, мечтательный, такой трогательный и ранимый; как в мои восемнадцать лет.
Когда он хотел одного – чтобы я, сирота, оставшаяся без мамы, папы и бабушки была довольна и счастлива с ним.
В общем, годы вместе никак не хотели стираться из памяти.
И в самое трудное время никто затмить его кандидатуру не мог.
В качестве моего самого ценного живого человека Алексей Царев пока еще существовал. В сердце и в мыслях. Несмотря на его связь с моей подругой.
Я лежала, думала, не видела во всех этих преступлениях ни связи ни логики, ни смысла. Хотя подобное можно сказать о каждом случае нападения на невинных людей одержимого человека. Или парочки.
Утром я вздрогнула и поняла, что самое противное, когда тебя будит настойчивый голос старушки.
— Дитятко, чё ж ты спишь, то гол ... а я, как младенец. И не стыдно тебе, замужней женщине так агалятьси? И кто ж спит-то в таком виде? Чай ночну рубаху не нашла? Иль не носють такое сейчас? Просыпайся, что ж спишь так долго, чичас муж приедет, как он подумает про тебя? Что делаиться. Вик, Вик… просыпайси! Завтракать пора, мужу завтрак готовь! Едеть он. Едеть сюды!
Сонная, раскрывшаяся, поджавшая одеяло под себя, я попыталась закрыться, но меня полотенцем слегка успели хлобыстнуть.
— Я захожу, а она тута! Раиса Захаровна я. Колькина мать.
— Какая мать? – прохрипела я, не в состоянии разомкнуть очи.
Восемь утра во Владивостоке равнялось для меня до сих пор часу ночи по Москве. Но с Михалычем как-то бойко всё прошло, а сейчас я не понимала где я, и кто меня пытается заставить готовить мужу завтрак.
— Колька, учитель твоего Алексея, мужа твоего просил за тебя. А ейная жена – материна подружка школьная, тоже просила хатку снять. Алексея мать. Там у тебя звонит и звонит. Вон, аппарат твой. Ну, кумушка-голубушка, пора и наряжаться, мужа встречать!
Я завернулась в одеяло и прошмыгнула в ванную комнату, где на батарее сохли многострадальные вещи. Причем «исподнее» можно было смело выкидывать. Не отстиралось. Я, тем не менее, нарядилась в него, кофта высохла, а полусырые джинсы надевались с трудом. И когда начала приглаживать волосы, снова раздался звонок с незнакомого номера.
Я надеялась, что это не Ленка трезвонит. И не муж, который обойдётся без завтрака.
— Виктория Серёгина? – спросил злополучный голос, Вгонявший меня в краску.
— Да, я. Серегина Виктория Васильевна. Приветствую вас. Доброе утро.
— Недоброе. Куда вы вчера ехали?
— В каком смысле ехали?
— Вчера вы должны были остановиться в сторожке Донского.
— Так получилось, что нам пришлось преодолеть расстояние до города Артём. Я обещала мужу, что не буду больше ночевать с Михалычем…. И с вами тоже. А что? Неужели…
— Вчера пропала гражданка Валиева. По всем приметам схожая с предшественницами. Говоря официальным языком – исчезновение связано с пропавшими без вести лицами женского пола возраста от двадцати до двадцати пяти лет. Возможного свидетеля – соседку пропавшей убили. Сегодня утром её тело было обнаружено в комнате, смежной с той, в которой проживала Валиева.
— Убили? — ахнула я. – Иван, как же вы допустили такое! Как? Вот и доверяй после этого уголовному розыску! Вы только и делаете, что бегаете по озёрам с фотоаппаратом за бедными утками!
— Вика, я сейчас пришлю фотографии. Внимательно посмотри, ты случайно с ними не знакома? Может быть сталкивались, запомнились?
Я получила два страшных снимка и один невинный. Девушка напоминала меня, только глаза были круглыми и несчастными. А вторая женщина была похожа на труп, она им и была.
Я перезвонила следователю, понимая, что он хочет меня не только привлечь за что-нибудь и посадить, но и запугать.
— Я никогда не видела этих людей.
— Ты поняла, что это не шутки? Сиди в свое норе и не высовывай любопытный журналистский нос. Мы тебя сами найдём.
— Хорошо, — с облегчением ответила я, — А те двое, что мы привезли?
— Задержаны, дают показания.
— Ничего они не дают! – рассердилась я.— Мы с Михалычем считаем, что они и есть те самые…
— Почему?
— Потому. — сказала я еще более сердито, — Вот вы ищете не там. Я прямо вижу, как они ухмыляются. В воде никого нет. Водолазы ничего не найдут.
— Это еще почему?
— Не найдут и всё. И собаки ваши ничего не чувствуют, даже если стаю вдоль берега пустить. Потому, что … Потому, что на земле их нет!!!
— Хорошо-хорошо.
— Ничего хорошего!
Понимая, что согласился следователь со мной, лишь бы я успокоила нервы, услышала его примирительный голос:
— Давайте не будем ссориться, Виктория Васильевна.
— Можно просто Вика.
— Хорошо, просто Вика.
— Там… на неведомых дорожках… следы невиданных зверей… — продолжайте стихотворении, Ваня.
— Иван Дмитриевич! – поправил меня зеленоглазый любимчик.
— Пожалуйста, продолжайте. Я боюсь произнести это вслух.
— Избушка там на курьих ножках…
— Стоит без окон, без дверей… — продолжила я и перекрестилась.
Следом за мной перекрестилась Раиса Захаровна, приложив кончик шали к губам.
— Там… Ой, я перепутала! Сначала! Не продолжение, а начало!
— Ну хватит уже! Виктория Сергеевна!
— Васильевна, — сначала обиделась я, а потом прочитала с выражением: — Идёт направо - песнь заводит, налево - сказку говорит. Там чудеса: там леший бродит! Русалка на ветвях сидит!
— И что ты этим хочешь сказать?
— Русалка на ветвях, — я чуть не заплакала. — Ваня, как же так?… Неужели мне одной это кажется самым… важным?
— Я сейчас с ума сойду. Ну что ты от меня хочешь? Ну ты мне всю душу уже вынула!!! — застонал он. — Что ты делаешь со мной! Я же думать не могу!Издевательство какое-то! Я сразу понял, еще в самолёте...
— Русалка… на … ветвях… Поэтому собаки не чуют, водолазы не находят… А этот Давид, как обезьяна, и руки у него цепкие, и фигура подходящая. И вид такой, будто он только с дерева слез!! Ты ду - ра к что ли, Ванечка??
— Ты хочешь сказать…
— Страшно, правда?...
— Я должен что, весь лес обойти и все деревья пересмотреть???
— Не весь… — снова заплакала я. — Ну не весь. Я не знаю, где. Но где-то они сидят… на ветвях…
— Соберу народ, пусть прочесывают!
— И смотрят вверх! ... Я боюсь...
— Не бойся. Только никуда не выходи. Сиди в четырёх стенах. Скучно будет… звони. Это мой номер. Сейчас еще служебный пришлю.
— Да какой тут скучно. У меня муж приезжает.
— Ага. Ну да. Всё, прощаюсь. Проверим твою версию.
— Я просто хотела…
— Вика… Только никуда! Ты ведь понимаешь, преступники еще на свободе!
— Они задержаны, только не отпускайте. И на всякий случай, задержите еще Мирона и Настю. Тоже… странная парочка.
— Они под контролем.
— А можно мне сообщать, как идут дела?
— Откуда ты так много знаешь?
— Я не знаю. И там в полиции они только нас расспрашивали, а Рамону вообще не трогали вопросами... Не отпускайте…
Положив телефон рядом с собой на кровать, я несколько минут сидела в прострации. Мне страшно хотелось оказаться дома на прежней работе и никогда не связывать свою жизнь с расследованиями. Но журналисты все выдвигают больше версий, чем замыленные следователи, которые только и норовят устроить себе перекур. А я даже завтракать не хотела.
— Зайка, ты что нахохлилась? — ворчливо спросила бабушка.
Я глубоко вздохнула.
— Ну как должна жена мужа встречать? - задорно воскликнула она позвенев ложечкой в чашке, как будильником.
Я покачала головой.
Мне бы рассказать этой доброй Раисе Захаровне, как завершилось наше бурное семейное счастье с моей тяжелой всепоглощающей работой. И обычной разрухой. Я буквально застукала своего мужа с подругой и соседкой.
Но вряд ли она оценит весь спектр моих переживаний, когда я почувствовала, как Лешка теряется при Ленке. И как он с ней переписывается,скрывая от меня удалённые сообщения.
На развод он согласится. А Ленка ждёт его с плохо скрываемой злостью, что я такая нерешительная.
Воспоминания по утрам и вечерам, а особенно при случайном пробуждении ночью без мужа вызывали у меня приступы слабости, слёз и вполне объяснимой тоски. Конечно, была любовь, и чувствовалась забота. Радость. Но тешить дальше Ленкино самолюбие и смотреть на всё, почти закрывая глаза, было еще сложнее, чем притворяться счастливой.
Возможно, пришло время оставить прошлое и влюбиться в зеленоглазого парнишку с интересным лицом и жутко интересной работой. Будем вместе летать по командировкам, заведем детей ближе к пенсии, он устроит меня штатным корреспондентом пресс-службы МВД…
Но когда Раиса Захаровна услышала глухую трель дверного звонка и поспешила к двери. А Лёшкин голос зазвучал в приветствии, я просто остолбенела.
— Здрасьте!! Пожалуйста, скажите… Моя Вика тут?
Я пожалела, что тут, потому, что моя кр --- овь понеслась по венам, и ударила в лицо.
Однако, вслед за его «Здрасьте» раздался еще один голос:
— А я – Лена. Подруга Алёши. Приятно как… Вы прекрасно выглядите, само очарование! Рада познакомиться, Раиса Захаровна. А мы приехали не с пустыми руками…
— Вика…
Ко мне подошел красавец-муж, который успел во время Ленкиного приветствия разуться, и я на полном серьёзе поняла, что они только что целовались. Он, конечно, не подумал об этом, но следы помады въелись в не слишком хорошо выбритое пространство над его верхней тонкой губой.
Вид был такой, будто он пил компот.
Я сидела и смотрела, как он усаживается рядом со мной на кровать и поднимает руку, чтобы обнять меня за плечи.
Я вспомнила, как Ленка повизгивала, когда собирались куда-то вместе, как собачка перед прогулкой.
Увидев бывшую подругу я обомлела. Мне такой никогда не стать. Вице-президент компании из неё получился первоклассный, а вот подруга нет.
— Убери руку, Алёша. У меня есть другой мужчина. Ему это не понравится. — сказала я и облизнула пересохшие губы.
Автор: Алиса Елисеева.
Следующая страница будет, как по волшебству появляться на канале ежедневно в 7:00 по Москве💓. Пишите всё, что думаете, что больше всего хочется читать.
Благодарю за лайки и комментарии в конце прочтения!