Света и к калитке подошла, и за двор вышла, и на часы поглядывала, вернувшись в дом, опять в окно выглянула – стоит. Стоит машина директора курятника, сорок минут уже около дома сестры.
- Опять твоя сестрица хорошо пристроится, а ты в дураках, - ворчал Егор, расхаживая по дому. – Приехала с одним барахлом за пазухой , на халяву устроилась, мужиков водить начала…
Света мужа не слушала, чуть пришла в себя, когда боль в пальце почувствовала: прикусила от волнения.
- Егор, ну как я могу со своей сестры деньги брать? Это и её дом наполовину.
- Так, пусть отдаст нам за вторую половину и хоть на ушах ходит по двору и по дому.
- Так у тебя запросы, как за султанский дворец. Вон у этого, как его, - показала она в окно на представительское авто около дома сестры, - столько и будет коттедж стоить.
- Ей он достанется бесплатно, - кряхтел Егор, намекая: на такую, как Влада всегда найдётся простачок.
- А что плохого иметь зятя начальника?
Муж и жена заспорили, пока выясняли лучше или хуже им будет от союза Влады с директором птицефабрики, какая им от этого польза светит, Света проворонила отъезжающий автомобиль от дома сестры и рожу этого Виктора Ивановича не увидела, а так хотелось. Изменился? Или всё тот же недотёпа? Хотя второе больше подходит Егору, он разве что руководитель в их доме и то уже совсем нестрашный.
- Ну вот, - вздыхала Света, выглянув в окно, - пропустила из-за тебя! Сбегаю к Владке, узнаю, что там?
- Сиди! – прогнусавил Егор. – Дома, что ли, делать нечего? Сама придёт, расскажет.
- Не ходит она к нам, из-за тебя же, между прочим.
И опять они заспорили, кто больше виноват и что делать.
Света не удержалась, и только муж из дому ушёл по делам, тут же помчалась к сестре, не оглядываясь по сторонам, перебегая дорогу.
- Ну что? – влетела она в дом к Владлене, запыхавшись, щёки с мороза бордовые.
- Ты чего раздетая? В одной ветровке.
- Я быстро. Видела, к тебе приезжал этот, ну, тот с твоей работы. Ничего себе!
- Просто заехал узнать, как моё здоровье, я же на больничном.
- Он всех своих сотрудников объезжает лично по домам, когда они болеют?
- Нет.
- Так чего он приезжал?
- Просто поговорили, вспомнили детство. На работе он не может подойти.
- Ну, да сразу сплетни пойдут, - задумалась Света.
- Нет просто, времени нет.
- Ну… и?
- Свет, между нами ничего общего, кроме школьных лет. Он интересный мужчина, по-своему.
- Ну уж не дурней твоего алкоголика Степана.
- Он не мой уже.
- Дальше давай.
- Просто поговорили, и всё. Предложил перейти руководителем в отдел сбыта, опыт у меня большой.
- Ох и везучая ты Владка, - радовалась за неё сестра, - вот бы мне так, прямо домой приехали и повышение предложили… Но куда мне, я ж сто лет нигде не работала. Эх… а ты чего ему ответила?
- Свет, такие решения сразу не принимаются.
- А что тебя держит? Тот же график, та же фабрика, только зарплата больше и должность другая.
- Ответственность.
- Ну, ты даёшь, - смеялась над ней сестра, - давно ли ты такой стала.
- Ну хватит, Света.
- Ладно, ладно, ты только не пинай его сразу, присмотрись. Хороший же мужик.
- Ты же говорила он живодёр? – присматривалась к сестре Влада, хитренько улыбаясь.
- Ой, да ладно, кто из нас идеален?
Сёстры засплетничали, но каждые пять минут Влада сравнивала Виктора Ивановича со Степаном: внешне, характер, голос, подачу, первое впечатление. Свете это надоело.
- Не с тем ты сравниваешь! Про Витьку дурного слова не скажешь. Тебя, как послушала, про твою жизнь с этим амбалом Стёпкой, так мурашки по спине, сколько грязищи он в дом, в семью тащил.
Влада промолчала на это.
- Дети звонят?
- Да, Аля каждый день. На работу вышла, сразу на хорошую должность. Что-то там по связям с общественностью в большой фирме.
- Молодец, и мою Ленку потом подтянет.
- Возможно.
Заболтались сёстры, до позднего вечера. Когда вернулась Света, Егор был недоволен. Впрочем, в последний раз он был доволен, хотя бы собой много лет тому назад, а теперь его раздражала любая мелочь и сам себе он был не рад.
Виктора Ивановича стали наблюдать чаще около дома Влады, то на служебной машине, то на своей. В спортивном костюмчике или в джинсах и пуховике смотрелся он куда лучше своих затрапезных строгих костюмов, ну, не умел он их носить, сидели на нём пиджаки и галстуки, как свадебное платье на кобыле.
Света не доставала сестру, внимательно следила издали: насколько гость задерживался у Влады – мало, очень мало -не больше получаса. Как долго их не было, если уезжали вдвоём, и так интересно было, куда же он её возил. Возвращалась Владлена всегда довольная, и он подбежит к двери автомобиля, откроет, ручку подаст. Один раз с цветами вернулась сестра.
Егор уже не просто злиться начал, а запрещать жене лезть в чужие дела, того и гляди от него букеты требовать станет просто так, насмотревшись на гулящую сестрицу. Волнительно было всем наблюдать за развитием событий, улица оживилась - такой человек зачастил! Ждали, чем завершится история приезжей и местного начальника, и началась ли она вообще? Может, просто так Виктор тешит последние свои надежды, время тратит. У Влады выражение лица было всегда именно такое - равнодушное.
Книги автора: "Из одной деревни" (новинка) и "Валька, хватит плодить нищету!" на ЛИТРЕС
Тем временем у Степана жизнь изобиловала событиями. Он путешествовал с молодой женой второе лето. Она рвалась к тёплым берегам, к местам, в которых не бывала, его же тянуло только в одно место – к родителям.
Косилась на него мать, в открытую ворчала по каждому пустяку, а его новую жену на дух не переносила и не стеснялась это высказывать. Уравновешивала это, как всегда Оленька. Рада пропадала у них дома, к тому же ей очень нравилась возиться с малышкой. У Михаила и Ольги родилась доченька – Богдана (богом дана), и мать, и отец, Серёжа, бабушка с дедушкой кружили над малышкой, не давая пылинке на неё упасть. Все предрассудки о возрасте, разнице в возрасте между детьми, о том, что скажут родственники и другие люди рассеялись сами собой с появлением прелестной малышки с нежнейшими локончиками на голове и голубыми глазками.
- Я тоже очень, очень хочу родить доченьку, - грустила над кроваткой Богданы Рада, - сын есть сын. Он выбрал отца в своё время, с ним вырос, обо мне вспоминает только по праздникам.
Радмила, женщина привлекательной наружности, такие нравятся мужчинам но не долго: круглые щёки, пухлые губы, широкие тёмные брови и большие карие глаза. Очень густые, пышные, шоколадные волосы, длинной ниже лопаток. Покатые плечи, пухлые руки с короткими пальчиками, высокая, упругая грудь. Тонкой талии у неё не было, но зато бёдра, ягодицы говорили только о том, что она может родить ещё не одного, а как минимум четверо, и желание у женщины имелось.
Оля боялась даже спросить, почему так грустно Рада говорит о своём желании. Прекрасно понимая, Степан вряд ли снова хочет быть отцом, возится с младенцами. Он в молодости к дочери и сыну относился очень холодно, пока они не подросли, а потом работа, вахты – он их почти не видел.
И ангельское создание, маленькая племянница Богдана его не умиляла, как других членов семьи, находиться с младенцем в одном помещении ему было в тягость. Поэтому пропадала Рада у Оли с Михаилом, а Степан у родителей. Помогал отцу на участках, переделал ему парник, полки в подвале обновил, сделали косметический ремонт на лоджии, всё это за два лета. Всё что угодно готов был делать Степан, только бы не мотаться с супругой по экскурсиям, по туристическим местам и маршрутам. На её просьбы, уговоры, даже слёзы отвечал просто усталым голосом:
- Я везде уже был и всё видел. Поезжай сама или с Олей.
Но самой Раде не хотелось никуда, она и так долгое время ходила в разведёнках, везде сама, всё сама, а потом на втором плане, в промежутках между вахтами и семьёй любимого человека. И Оля компанию ей не готова была составить, она полностью растворилась в дочери.
Отпуска у Степана теперь не по два месяца, и не через каждые три месяца, по 28 календарных дней, а всё как у всех – 28 дней в году. Работал он охранником, в том же супермаркете, где Рада кассиром, с удобным графиком: 1/3. Времени было хоть отбавляй, но заняться нечем в городе пока жена на работе, ничего его не радовало. Вот и тянуло его к родителям, к земле, руки скучали по тяжёлой работе, хотя понимал уже – возраст не тот не потянет он снова заводских цехов. Хорошим подспорьем для семьи была его пенсия, и приближалась пенсия по возрасту. Очень стремительно приближалось время, когда он пополнит армию самых спокойных людей страны - пенсионеров. Для него слово пенсионер, ассоциировалось с дряхлой, убогой старостью. Страшно было, ведь жене ещё очень далеко до этого.
Вот и случилось во втором их совместном отпуске, прямо у родителей неизбежное. Степан решил выпить пиво за работой с отцом, родных убедил, что пьёт безалкогольное. К вечеру его уже не могли остановить, на второй день были вскрыты и опустошены все мамины НЗ на антресоли, а когда закончилось выпивка дома, сел пьяным за руль и уехал в неизвестном направлении. Остановить его пожилые родители не могли ни силой, ни уговорами. Перепугались все, Рада больше всех.
Михаил два дня искал брата, а когда нашёл, слава богу, целого, живого, Степан не мог слова выговорить, воняло от него так же, как от его случайных собутыльников. И опять пьяного дурака пронесло! Ни разу сотрудники ГАИ его не остановили в городе, собутыльники, не то бомжи, не то гастарбайтеры не прибили его и не раздели до белья. Михаил увёз брата в больницу, выводили его из состояния запоя не два-три дня, а больше недели. Что б не буянил, приходя в себя, не рвался на волю, кололи снотворное. И всё время ревел он одно и то же имя, брызжа слюной, выпрашивая хоть немного выпить для поправки здоровья, а то умрёт: Лада... Ладочка моя...
Перед выпиской врач предупредил, виновато прячущего глаза приятного мужчину, крепкого телосложения, предпенсионного возраста.
- Следующий раз может стать последним.
Степан пообещал доктору, больше ни-ни! Просто сорвался. Дома, своим он говорил то же самое. Мать плакала, Рада, напуганная до полусмерти, аж похудела за эту неделю, не хотела возвращаться к мужу от Оли и ехать с ним домой.
- Ты не знала, что ему пить нельзя? - спрашивала её Оленька, волнуясь о своём муже не меньше, чем сейчас Рада о Степане. Ведь Михаил всю неделю занимался братом, забросив работу и все дела.
- Знала, он говорил, предупреждал, но я никогда не видела его таким.
- Каким?
- Бешеным животным, он же... он...
- Он уже очень спокоен в таком состоянии, Влада рассказывала тааакооое! В гостях мы у них раз побывали, мне до конца дней хватит воспоминаний. А она с ним жила столько лет, представляешь.
- Она виновата, его бывшая! Она его спаивала, доводила.
- Сейчас тоже она виновата?
Рада растерянно молчала, домой возвращаться с мужем страшно, а вдруг повториться?
На обратную дорогу сыну и его супруге собирали всей семьёй, и так очень много ушло на больницу, на платные процедуры. Павлина Михайловна занимала у соседей, Оля у своих родителей. Все свои деньги Степан пропил, прогулял или вытащили у него случайные дружки по стакану, у жены и вовсе ничего не осталось, потратила на себя любимую, раз уж Степан возить её никуда не хотел.
- Не приезжай больше к нам, - просила сына мать, - если пить начал. Не позорь свою седую голову, нас с отцом, Мишку. Нам такое на старости лет не надо! Пусть жена за тобой пьяным таскается, раз уж пошла за тебя. Хотя, - косилась на Раду Павлина Михайловна, - она не Влада, долго не выдержит.
В этот раз Макар Лаврентич был солидарен с супругой, хотя и помалкивал в день отъезда сына. По лицу было всё ясно, Степану оставалось вновь поклясться, что больше никогда даже пробку не понюхает.
продолжение_____________
Другие публикации автора ⬇⬇⬇