ПРЕДЫДУЩИЕ ЧАСТИ ЦИКЛА "Россия в 1839 году" - размышления о многом" - В ИЛЛЮСТРИРОВАННОМ КАТАЛОГЕ "РУССКIЙ РЕЗОНЕРЪ" LIVE
Всем утра доброго, дня отменного, вечера уютного, ночи покойной, ave, salute или как вам угодно!
Ах, господа, как наивен и беспечен я был, обещая в предыдущей XV (!!) части наших блужданий по маркизову увесистому тому "встречи в Москве"! Начнём с главного - до той Москвы сперва ещё надобно как-то доехать (а как без сомнения уже догадался уважаемый читатель, де Кюстин наверняка жёстко выспится на русском бездорожье и на всём увиденном по пути в Белокаменную). А тут ещё перед самым отъездом из Петербурга одно знакомое маркизу лицо попросило посодействовать в передаче Императору некоторого письма... Последствия этого алгоритма заставили де Кюстина резко поменять собственное отношение к Николаю Павловичу - до такой степени, что он вдруг разом... возненавидел последнего. От любви до ненависти...
Что же это за письмо такое - спросите вы? А вот, представьте, - стоит это себе маркиз на набережной, любуется видами, размышляет о многом...
Нынче вечером я в последний раз гулял по этому необыкновенному городу; я прощался с Петербургом… Прощанье! Это магическое слово! Оно наполняет местность и людей неизъяснимым очарованием. Отчего сегодня Петербург показался мне особенно красивым? Оттого, что я видел его в последний раз...Зрелище, которое я вам описал, наполняло меня благоговением, которое я боялся утратить...
И даже Император вновь припоминается расчувствовавшемуся страннику:
... Когда я оказываюсь вблизи императора и вижу его величавое достоинство, его красоту, я восхищаюсь этим чудом; человек на своем месте — всюду редкость, но на троне — это феникс...
И тут вдруг...
- Мне не судьба уехать отсюда, Господь против меня!.. Новая отсрочка, на сей раз вполне оправданная, я тут ни при чем… Я уже собирался сесть в карету, но тут мне доложили, что меня спрашивает один из моих друзей. Он входит. Он требует, чтобы я немедленно прочел письмо. Какое письмо, Боже правый!.. Оно написано княгиней Трубецкой и обращено к кому-то из ее родных; она просит этого человека показать письмо государю императору. Я хотел переписать его, дабы обнародовать, не изменив в нем ни единого слова, но мне не позволили этого сделать...
Не стану нагружать любезного читателя подробностями, без сомнения, ему известными - и кто такая Екатерина Ивановна Трубецкая, и по какому поводу она может обратиться через посредников к Императору. .К августу 1839 у семьи Трубецких пятеро детей. Уже вот-вот их переведут из Нерчинска на поселение. Перспективы на прощение - сомнительны и туманны. Забегая чуть вперёд, скажу: годовалому Владимиру не дотянуть и до сентября, Никита умрёт в 4 года в 1840-м. О чём просит княгиня? О судьбе детей, конечно...
- ... Письмо княгини дошло по назначению, император прочел его; это письмо меня и задержало; но я не жалею о том, что отложил отъезд, я никогда не читал ничего более простого и трогательного; такие поступки говорят сами за себя; героизм княгини дает ей право не тратить много слов и быть краткой, даже тогда, когда речь идет о жизни ее детей… Свое положение она обрисовывает в нескольких строках, без громких фраз и слезных жалоб. Она выше словесных ухищрений, за нее говорят события; в заключение она молит о единственной милости: о позволении жить там, где есть хоть какая-то медицинская помощь, чтобы облегчить страдания детей, когда они болеют… Окрестности Тобольска, Иркутска или Оренбурга показались бы ей раем. В конце письма она уже не обращается к государю, она забывает обо всем, кроме своего мужа, она с нежностью и достоинством, которые одни могут искупить самое ужасное злодеяние, — но ведь она ни в чем не виновата, а государь, к которому она обращается, всемогущ и один Бог ему судья!.. — так вот, в заключение она с нежностью и достоинством высказывает свою заветную мысль: я очень несчастна, говорит она, и все же, если бы мне суждено было начать все сначала, я поступила бы так же... Итак, через четырнадцать лет у Николая I не нашлось для этой женщины, стойко перенесшей столько невзгод, других слов, кроме тех, которые вы сейчас прочтете и которые я услышал от особы, знающей их из первых рук: «Удивляюсь, что меня снова беспокоят … (второй раз за пятнадцать лет!) из-за семьи, глава которой участвовал в заговоре против меня». Вы можете не верить, что государь ответил именно так, я хотел бы и сам усомниться в этом, но у меня есть доказательства, свидетельствующие: это правда. Особа, которая пересказала мне его ответ, заслуживает полного доверия; вдобавок события говорят сами за себя: письмо нимало не изменило участи ссыльных.
Откровенно признаться, я не знаю - что здесь сказать... Долг беспристрастности (а мы же тут пытаемся быть объективными) велит мне последовать за помещёнными ниже выводами маркиза. Жестокость, с которой последовавшие за обвинёнными в государственном заговоре, сиречь - вооружённом мятеже, военными преступниками жёны лишались всех прав состояния и дворянства, конечно, чрезмерна. Равно как и проявленная Николаем чёрствость по отношению к их детям. Унаследовавший от старшего брата все имперские грехи и неустройства, в которых обвиняли именно его, Император тут явил не самые лучшие свои черты, хотя - однозначно - мог бы позднее раскрасить свои портреты в куда более великодушные цвета. Мог бы!.. Но - не сделал этого.
- Сомнений больше нет; все решено: я вынес наконец суждение о Николае I… Это человек с твердым характером и непреклонной волей — без этих качеств невозможно стать тюремщиком третьей части земного шара; но ему не хватает великодушия: его злоупотребления властью слишком убедительно мне это доказывают. Да простит ему Бог; к счастью, я больше его не увижу! Я высказал бы ему все, что думаю об этой истории, а это было бы чрезвычайной дерзостью… Впрочем, своей неуместной отвагой я еще больше отягчил бы положение несчастных, в чью защиту самочинно выступил бы, и погубил бы себя... Я продолжу путешествие, но не поеду в Бородино, не буду присутствовать при торжественном въезде императорского двора в Кремль, не стану вам больше рассказывать о Николае I: что я могу сказать о государе, которого вы знаете теперь так же хорошо, как и я?
Оставим этот авторский пассаж, равно как и дерзкий выверт маркиза с его "неуместной отвагой" в стиле "восстание пупсиков"... И давайте уже уедем, наконец, в Москву!
- Ехать на почтовых из Петербурга в Москву значит целыми днями испытывать чувство, какое испытываешь, скатываясь с «Русских гор» в Париже. Стоит привезти в Петербург английскую коляску хотя бы ради удовольствия прокатиться на настоящих мягких рессорах (рессоры в русских колясках — одно название) по этой знаменитой дороге, которую русские да, я думаю, и иностранцы называют лучшим трактом в Европе. Надо признать, что он содержится в порядке, но вымощен такой твердой породой, что даже щебень образует шероховатости и расшатывает болты, так что один или два болта непременно выпадают, покуда едешь от одной почтовой станции до другой; поэтому на станции вы поневоле теряете все то время, которое выиграли в пути, когда мчались с головокружительной быстротой, поднимая пыль столбом...
Сударь, ваши пресловутые "английские коляски" да на русской дороге... Наивный, наивный странник, всё ещё верящий в викторианское "качество". Спору нет - прокатиться на такой коляске, скажем, от Саутгемптона до Суонси - суть одно. Здесь - всё иное. В России, сударь, правят размах и расстояния. Ежели ваши хвалёные Англию и Францию сложить вместе, скомкать для компактности, да выложить этот субстрат на карту Российской Империи, то человек подслеповатый, пожалуй, что рискует и вовсе не заметить сие инородное тельце.
... Два часа назад я встретил знакомого русского; он побывал в одном из своих имений и возвращался в Петербург. Мы на минуту остановились, чтобы обменяться несколькими словами; взглянув на мою коляску, мой знакомец начал смеяться и указал мне на круговую подушку, ось, скобы, чеку, оглобли и одну из упорных стоек рессоры.
— Видите все это? — спросил он меня. — Все эти части не доедут в целости и сохранности до Москвы. Иностранцы, которые упорно желают ездить по России в своих колясках, выезжают, как и вы, а возвращаются дилижансом.
— Даже если едут только до Москвы?
— Даже если едут только до Москвы...
... Не успел я распроститься с этим горевестником, как круговая подушка сломалась. Случилось это недалеко от почтовой станции, где я и застрял. Обратите внимание, что я проехал всего восемнадцать лье из ста восьмидесяти…
Эх, сударь-сударь! А мы ведь упреждали вас! Может, проследуете далее на перекладных?.. Заодно, кстати, появится лишний повод полюбоваться на давний предмет ваших неизменных симпатий... Да-да, на кучеров!
- ... Этот ямщик, или кучер, держит в руках целую связку веревок: это восемь вожжей от четверки лошадей, запряженных в ряд. Изящество и легкость, быстрота и надежность, с какими он правит этой живописной упряжкой, живость малейших его движений, ловкость, с какой, он соскакивает на землю, его гибкая талия, его стать, наконец, весь его облик вызывают в памяти самые грациозные от природы народы земли и в особенности испанских цыган. Русские — светловолосые цыгане.
В отличие от чудесных кучеров виды русской деревни сподвигают маркиза к унынию... впрочем, здесь, вполне возможно, есть повод и согласиться.
- ... Села являют собой унылое зрелище, село — это всегда два более или менее длинных ряда деревянных домов, равномерно отстоящих друг от друга и расположенных вдоль тракта, но не у самой дороги, ибо деревенская улица посреди которой проходит колея, шире, чем проезжая часть. Каждый домишко, сложенный из грубо обтесанных бревен, повернут коньком к тракту. Все избы похожи одна на другую, но, несмотря на их тоскливое единообразие, мне показалось, что в деревнях царят достаток и даже зажиточность. Они не живописные, но все же это не то что города, здесь владычествует покой, свойственный жизни на лоне природы, — это особенно отрадно после Петербурга...
Вы смогли бы увязать в паре фраз, скажем, козу и государственный строй? А де Кюстину это - запросто!
- Местность, по которой я ехал до сих пор, — болота да перелески, где, насколько хватает глаз, видны лишь карликовые березы да чахлые сосны, разбросанные по бесплодной равнине. Не видать ни тучных нив, ни дремучих щедрых лесов; взгляд встречает лишь скудные поля да убогие рощицы. Наибольшие выгоды здесь приносит скотоводство, однако местный скот хил и плох. Климат здесь угнетает животных, как деспотизм угнетает человека...
Чтобы не злоупотреблять драгоценным временем любезного читателя, коих у канала и без того осталось едва не с пару дюжин, стану на сегодня (тем паче - после "угнетённых коз") завершать... К тому же, было бы несправедливым проехать от Петербурга до Москвы середины позапрошлого столетия за одну часть. Вот вам финальная философская сентенция от маркиза - она как нельзя доступнее выражает настрой автора по отношению к России, в которую де Кюстин, как мы давно уже поняли, изначально приехал с сильнейшей антипатией и к стране, и к её народу.
- В России нет далеких расстояний — так говорят русские, а вслед за ними повторяют все путешественники-иностранцы. Я принял это утверждение на веру, но на собственном опыте убедился в обратном. В России — сплошь далекие расстояния: на этих голых равнинах, простирающихся покуда хватает глаз, нет ничего, кроме расстояний; два или три местечка, которые стоит посетить, расположены в сотнях лье друг от друга. Эти необъятные просторы — пустыни, лишенные живописных красот; почтовый тракт разрушает поэзию степей; остаются только бескрайние дали да унылая бесплодная земля. Все голо и бедно, но вовсе не похоже ни на землю, прославленную ее обитателями, опустошенную историей и ставшую поэтическим кладбищем народов — такую, как Греция или Иудея; не похоже это и на девственную природу; здешний пейзаж не отличается ни величием, ни мощью, он просто-напросто невзрачен; это равнина, местами засушливая, местами болотистая, и только два эти вида бесплодности разнообразят пейзаж. Редкие деревеньки, все более и более заброшенные по мере того, как удаляешься от Петербурга, не радуют, но лишь удручают взор. Дома в них не что иное, как нагромождение бревен, впрочем довольно прочно скрепленных, с дощатой крышей, поверх которой на зиму иногда кладут слой соломы. В этих хибарках, наверно, тепло, но облик их наводит грусть: они похожи на солдатские времянки, только в солдатских времянках не так грязно. Комнаты в этих хижинах смрадные, черные, душные. Кроватей нет: летом люди спят на лавках, стоящих вдоль стен, а зимой на печи либо на полу вокруг печи, таким образом русский крестьянин всю жизнь живет как на бивуаке. Слово «жительствовать» предполагает благоустройство, домашность, неведомые этому народу...
Чем бы нам нынче закончить очередной разбор маркизовых странствий?.. Может быть, ключевым словом в дороге будет... колокольчик? Ну, конечно же. И пусть романс Гурилева на стихи замерзшего в пути (!! Да-да... судьба!) сына дьячка Ивана Макарова будет создан лишь полтора десятка лет спустя, но само это ощущение - бесконечной дороги - передано и в тексте, и в чудной музыке невыразимо тонко и пронзительно. И конечно же - исполнение подобрано в декорациях предстоящего Нового года!
С признательностью за прочтение, мира, душевного равновесия и здоровья нам всем, и, как говаривал один бывший юрисконсульт, «держитесь там», искренне Ваш – Русскiй РезонёрЪ
ЗДЕСЬ - "Русскiй РезонёрЪ" ИЗБРАННОЕ. Сокращённый гид по каналу