Часть 1
Помните старый анекдот о том, как группа ребят пошла зимой в лес, кататься на лыжах? Едут по лыжне – а навстречу, из кустов вылезает бородатый мужик на лыжах, весь в инее, сосульках и с номером на груди:
-Дети, - хрипит, - где тут финиш? Третью неделю ищу.
Сейчас можно сколь угодно долго потешаться над незадачливым лыжником, которого просто-напросто «позабыли» в лесу. Но мне-то не до смеха. Ибо мне самому однажды «посчастливилось» оказаться на месте этого лыжника.
Вот как все произошло… Начиная с 4-го класса занятия по физкультуре у нас проходили в Измайловском парке. Утром у нас были уроки (как правило, 3 или 4, не более), а потом мы бежали домой, переодевались для физкультуры, брали в руки лыжи и возвращались в школу. Вместе с учителем физкультуры грузились всем классом в троллейбус, на котором доезжали до метро Измайловская, расположенной возле самого парка. Ехать было недалеко, всего 2 или 3 остановки. В парке мы все одевали лыжи, выстраивались в длинную колонну за преподавателем и катили строго друг за другом, по лыжне, по заранее намеченному маршруту. Иногда преподаватель устраивал для нас, так сказать, разгрузочные уроки – мы все вместе ехали на ближайшие горки и просто катались. Как правило, маршрут для всех нас (во всяком случае, для большинства) был известен – еще бы, эти места были нам все знакомы с раннего детства. Но однажды преподаватель повел нас по совсем незнакомому маршруту – не вглубь парка, по тропинке, а куда-то вбок, вдоль русла речки Серебрянки и потом еще куда-то в сторону. Вышли мы в результате к так называемому Оленьему пруду, расположенному на приличном удалении от центральных троп. Пруд находится в очень живописном месте и окружен со всех сторон высокими холмистыми склонами, с которых очень здорово кататься на лыжах и санках. Большинство из нас в этих местах не бывали, а если и бывали, то летом, когда тепло. А зимой, пока до этого пруда дойдешь, сто раз замерзнешь… Ну это я условно, конечно.
На горках народу совсем не было. Мы кинулись кататься, кто куда, преподаватель только и успел всем крикнуть, чтобы мы не разбегались. Ну, мы с несколькими ребятами (было нас человек 5 или 6) вскоре нашли одну горку, вдали от того места, где катались остальные. Она была довольно крутой и при этом очень ровной, без ям и ухабов. Если с такой горки съехать, то накатом тебя несет метром до 30-40 от склона. Здорово…
Так мы катались, забыв про время… Тем временем пошел снег, сначала мелкий, но потом подул ветер и началась небольшая метель. Мы ужасно продрогли все и, если честно, удовольствие от катания уже было не то. И тут один из нас как крикнет:
-Ребята, а где все?
А надо сказать, что склон, с которого мы катались, располагался на противоположном конце пруда, за деревьями и преподаватель нас мог и не увидеть. А если он и кричал, то, вполне возможно, что мы не слышали.
Забрались мы на склон и поехали скорее назад, к тому месту, где преподаватель с остальными ребятами остались. Смотрим – и правда, никого кругом. А ветер все сильнее… Холодно становится. И тут началось самое страшное – кто-то из нас говорит:
-Ребята, а откуда мы пришли? Кто помнит?
-Вон оттуда, кажется, - показывает один.
-Нет, не оттуда, мы пришли по той тропинке, - говорит другой.
-Да не оттуда, а вообще, с другой стороны, - говорит третий.
Наверное, если бы мы в тот злополучный день были не вместе, а поодиночке, боюсь, мы бы так и остались в том парке. Но мы были вместе, а когда вместе, то не так страшно. Пошли мы наобум, друг за другом. Идем, а ног уже не чувствуем совсем… Кто-то даже плакать стал… Сами понимаете, для нас, девяти-десятилетних мальчишек это было непростым испытанием. Помню, впереди Женька Скоробогатов бежал, все подбадривал нас:
-Сюда, сюда, быстрее…
Однако, минут через 15 мы поняли, что идем совершенно по незнакомому месту.
-Назад, пошли назад, - скомандовал Женька.
Сколько мы так мыкались, не помню… Должно быть, двигались мы на каком-то автоматизме. Как-будто боясь остановиться. И тут, наконец:
-Стойте, - вдруг закричал Славка Фомин, - нам туда.
И показывает на поваленную ель.
-Мы мимо этой ели шли, я помню, я тут упал как раз и варежку потерял.
Мы, приободренные, помчались вперед. Хотя помчались это крепко сказано. Скорее, поплелись. И вскоре, минут через 20 мы услышали вдали гудок поезда, отъезжающего от станции Измайловская.
Домой я приплелся, когда уже стемнело. Дома был переполох. Отец, только-только пришедший с работы, собирался бежать в школу выяснять, где я и что со мной. Телефонов то тогда не было мобильных…
Только меня увидели, как началось:
-Алеша, ты где пропадал? – в отчаянии кричала мать.
-Да ты на себя в зеркало посмотри, орел, - возмущался отец.
Я глянул и ужаснулся – весь в снегу, с шапки сосульки свисают… Тут я не выдержал и заплакал…
Ругать меня не стали, конечно. Велели быстрее раздеться и лезть в горячую ванную, а мама тем временем кинулась заваривать мне чай с малиной. Но, увы - к ночи я уже лежал в постели с температурой и больным горлом.
Преподаватель по физкультуре вскоре после этого случая уволился. А может и уволили, дело темное… Хотя конечно, и доля нашей вины есть в этом.
А папа мой, после того случая, глядя на меня, изрек:
-Все, Алеша, хватит тебе без дела шляться. Нужно тебя в какую-нибудь спортивную секцию записать.
***
Часть 2
Мой папа был в свое время кандидатом в мастера спорта по легкой атлетике. Поэтому неудивительно, что он хотел, чтобы его единственный сын связал свою жизнь со спортом.
-И потом, - говорил он мне, — это намного лучше, чем баклуши во дворе бить.
Как в воду глядел… Сейчас, по прошествии многих лет, я безмерно благодарен ему за эту инициативу. Спорт не только укрепляет здоровье и воспитывает характер. Спорт – это еще и друзья, с которыми тебя связывают общие спортивные интересы, цели и стремления. Для меня, простого мальчишки, это очень много значило тогда.
Еще в 2-м классе меня отдали в секцию фигурного катания. В теплое время года мы занимались в зале, а зимой выходили на лед. Тренером у нас была смешная полноватая тетка лет за 40. Одета она всегда была в джинсы и огромный безразмерный свитер, и при этом имела противно-писклявый голос.
-А сейчас, дети, - пищала она на занятиях в зале, - делаем вот т-а-а-ак. Леночка, покажи.
Вставала девочка из 1-го ряда и показывала, как нужно выполнять упражнение, а мы за ней повторяли. Сама тетка нам ничего не объясняла, зато замечания делала постоянно:
-Никитин, кто так прогибается? Сильнее прогибаемся, сильнее.
Отец, видя подобные тренировки, только хмурился. Еще бы, что это за тренер, который своим собственным примером не может наглядно объяснить и показать ребенку, как делать те или иные упражнения. Зато мама говорила:
-Ничего, вот придет зима и на льду все будет совсем по-другому.
Пришла зима. Наши занятия перенеслись на каток возле здания спортивной школы. Тетка, одетая в безразмерное до самой земли пальто и зимнюю шапку, продолжала свою бездарно-популистскую тренерскую практику:
-А теперь дети, - раздавался ее писклявый бубнеж из-под воротника пальто, - делаем вот т-а-а-ак. Леночка, покажи. Никитин, ты опять все делаешь не так.
Мой папа в это самое время, вместе с остальными незадачливыми родителями, огромными металлическими лопатами чистили каток от снега. Дворников в спортивной секции почему-то не было. После таких занятий отец так выматывался, что не мог сдержать досады:
-Заставить бы эту тренершу саму взять лопату в зубы и почистить каток. После пары занятий похудела бы сразу.
Закончилась подобная практика к середине зимы. После одной из таких тренировок папа слег с сильнейшей простудой.
-Так, все, - говорил он, лежа на животе в кровати, в то время как мама ставила ему банки на спину, - Алешка больше в эту секцию ни ногой.
Через некоторое время меня отдали в конькобежную секцию. Здесь мне понравилось. И занятия интересные – в теплое время года катались на роликовых коньках, а зимой – выходили на лед. И друзей много появилось. И тренер, Борис Николаевич (нет, не Ельцин) нормальный мужик. Весело было. А какое это неописуемое чувство, когда выходишь на новый, только что залитый каток. Лед прозрачный, словно стекло, буквально поет под остро отточенными лезвиями коньков. Хочется расправить крылья и лететь… Вперед, навстречу ветру…
Поначалу я немного отставал от сверстников, которые занимались коньками больше меня. Но постепенно втянулся. И на соревнованиях выступал неплохо. Но потом… Через год или два… Все поменялось. Тренер буквально перестал заниматься с нами. На занятия приходишь, одеваешь коньки и катаешься, как сам знаешь. А летом тренер порой просто кинет мяч и говорит:
-Сегодня в футбол играем.
В секцию меня водила в основном мама или бабушка. Отец из-за занятости на работе не мог отводить меня в секцию и потому лишь интересовался:
-Ну, Алеш, чем сегодня занимались?
-В футбол играли.
И так раз от разу. Наконец, в один прекрасный день он не выдержал:
-У вас конькобежная секция или футбольный клуб?
В тот день он отпросился с работы и сам вечером приехал меня забрать из секции. Увидев, что мы возвращаемся с футбольного поля с мячом в руках, он не выдержал.
-Алеш, где Борис Николаевич сидит? – осведомился он.
Я показал. Отец, не мешкая вошел внутрь и захлопнул за собой дверь. Не знаю, что там происходило, я слышал только голос отца и невнятное бормотание тренера. В конце концов, дверь распахнулась и оттуда буквально вылетел Борис Николаевич и отлетев к противоположной стенке, так там и остался сидеть, не в силах подняться. Я попытался ему помочь подняться на ноги, но, глядя на красное одутловатое лицо тренера, понял, что Борис Николаевич безнадежно пьян.
-Так, Алеша, - сказал отец, выйдя из тренерской, - пойдем домой. Сюда ты больше ходить не будешь.
Потом я где-то год болтался во дворе. Отец все пытался найти для меня что-то подходящее. Я признался ему, что хотел бы заниматься лыжами и он все бегал по секциям, пытаясь найти такую, чтобы и от дома была относительно недалеко, и тренер чтобы был нормальный. Наконец, однажды вечером, возвращаясь домой с работы, он поймал меня во дворе с ребятами, и, отведя в сторону, сказал, положив мне руку на плечо:
-Все, Алеша, я договорился насчет лыжной секции. Есть такой тренер, Завъялов, неплохой мужик. Пойдешь к нему.
***
Часть 3
В жизни каждого ребенка есть люди, значимость которых трудно переоценить. Люди, которые стали для тебя частичкой тебя самого, твоей жизни. Люди, которым хочется при жизни сказать спасибо за то, что они повстречались на твоем жизненном пути. Люди, которые могут всегда поддержать тебя тогда, когда тебе непросто. Конечно, это не только родители. Это и друзья, настоящие друзья, а не писаные. Это и первая учительница, которая, держа тебя за руку, открывает перед тобой волшебный мир знаний. Для меня этим человеком стал мой тренер, Виктор Владимирович Завъялов.
Познакомились мы при очень забавных обстоятельствах. В ту, самую первую в моей жизни тренировку в лыжной секции, родители работали, и я пошел в секцию один, после окончания уроков в школе. Располагалась секция не очень далеко от дома, возле самого Измайловского парка – 3 остановки на трамвае и 5 минут пешком. Это было большое, еще довоенной постройки трехэтажное здание, напоминающее своей архитектурой старинный особняк.
Придя заранее, где-то минут за сорок, я уселся на широкий белый подоконник и начал ждать. Минут через 10 пришел мальчишка, моего возраста, такой же светловолосый, как и я. Звали его Артем. Мы разговорились:
-Нет, он мужик нормальный, - говорил Артем, - требовательный, правда.
-А занимаетесь в парке обычно?
-Да, летом кросс бегаем, имитацию с палками делаем. Иногда на лыжероллерах ездим... Здоровско, - восхищенно говорил Артем.
Слышим – хлопнула входная дверь, и вошел полноватый мужик лет 50, в черном костюме и с дипломатом в руке.
-Салют, орлы, - приветливо ответил он.
-Здравствуйте, - ответил я, вставая, думая, что это и есть тренер, - я заниматься пришел.
Я немного нервничал.
-Заниматься, - переспросил он, - а… Ну-ну.
-Мне папа сказал сегодня прийти, - говорил я, теряясь в словах.
-Значит, лыжи нравятся?
-Да.
-А… Ну-ну.
И, ни слова не говоря, развернулся и пошел по коридору дальше. Я разочарованно посмотрел ему вслед:
-Разве это не тренер? – удивленно выдавил я.
-Нет, - прыснул Артем, — это директор спортивной школы.
-А, а я думал… Чего он все «ну» да «ну».
-Он всегда такой… Мы его так и прозвали, - Артем понизил голос, - «Ну-ну-каев».
Потом я узнал, что настоящая фамилия у него была «Никаев». Смешное совпадение.
Так мы посидели еще минут 10. Слышим – хлопнула дверь и вошел пожилой мужик среднего роста в темно-синем спортивном костюме. Я подумал, что это и есть тренер, поднялся ему навстречу. А он как заорет:
-Да что же это такое. Опять они на подоконнике сидят. Весь подоконник своими ботинками угваздали. Только же недавно покрасили и вот опять.
-Да, мы просто… - начал Артем.
-Краски на вас не напасешься... Елена Васильевна, посмотрите, - крикнул он кому-то в дверь.
Зашла уборщица в синем халате, худощавая сгорбленная старушка.
-Смотрите, - кричал мужик, - опять весь подоконник угваздали, только же недавно красили… Опять вам отмывать придется все…
-Ах, нехристи, - возмутилась старушка, - Сталина на вас нет, ироды.
Побубнили они, погрозились, и, развернувшись, вышли восвояси. Я, раскрыв рот, удивленно смотрел им вслед.
-Это дядя Петя, завхоз, - хохотал Артем, - он, когда выпьет, всегда такой, на всех кидается.
При упоминании об алкоголе я вспомнил бывшего своего тренера Бориса Николаевича. Стало немного грустно…
От невеселых мыслей меня отвлек резкий звук хлопнувшей двери. Я оглянулся – в коридор буквально влетел молодой темноволосый мужик в светло-синем спортивном костюме, со спортивной сумкой через плечо, а за ним вошли несколько ребят нашего возраста.
-Мальчишки, - весело обратился он к нам, - хватит скучать, пора делами заниматься.
Виктор Владимирович не был похож ни на одного тренера, с которыми я когда-либо общался в жизни. Скорее, он был просто старшим товарищем для нас, который просто делился своим опытом, знаниями с нами, простыми мальчишками. С ним было легко и просто. Он никогда не был излишне строг по отношении к нам, никогда не пытался показать свои лидерские качества. Не пытался проявить характер. Он всегда держался с нами на равных и мы, как-то подсознательно, тянулись к нему. Я ни разу не помню, чтобы он накричал на кого-то из нас. Или просто поднял голос. Когда он в высшей степени был недоволен нами или замечал, что мы просто ленимся или сачкуем, он просто отворачивался и, будто стыдясь самих слов, говорил:
-Нет, так не годится.
И мы старались исправиться… Не подвести нашего старшего товарища. И не подвести друг друга. Вообще, у нас был прекрасный коллектив. Я очень быстро подружился с остальными ребятами. Конечно, в ребячьем коллективе бывало всякое. И ссоры. И слезы от досады. И слезы радости от первых наших совместных спортивных достижений. Но всегда рядом был товарищ, готовый поддержать словом или делом. У нас у всех была одна общая цель и стремились мы к ней все вместе. Конечно, бывало, что приходили к нам в секцию ребята, которые пытались поставить себя выше других. Но такие у нас не задерживались.
Виктор Владимирович был человеком с юмором, знал много смешных и интересных историй. Мы тоже делились с ним всем… Я в то время увлекался историческими рассказами Сергея Алексеева о Суворове, Кутузове и других исторических личностях и Виктор Владимирович с остальными ребятами очень любили их слушать… Даже прозвище мне дали «Суворов».
В теплое время года мы занимались на свежем воздухе. Буквально сразу за зданием нашей спортивной школы начинался Измайловский парк. Там мы и занимались. Вместе с Викторов Владимировичем, он никогда от нас не отставал. Бегали кроссы, делали имитацию с лыжными палками, гимнастические упражнения. А зимой – бегали на лыжах. Виктор Владимирович многому научил нас. Технике классического и конькового хода. Особенностям техники с палками и без палок. Научил нас самим готовить лыжи, какими мазями и парафинами следует их мазать, как правильно снимать старую мазь. Как ухаживать за лыжами. Интересно было. Бывало, после тренировки мы собирались вместе и болтали. Тут же натирали лыжи. Кто-то порой приносил из дома гитару и пел песни. Спустя много лет я прочитал книжку Владислава Крапивина «Мальчик со шпагой» - и поймал себя на мысли, что в отряде «Эспада» было много общего с нашей лыжной секцией…
Помню свои первые соревнования. Было мне тогда 11 лет. Дистанция 5 км. Небольшая, но все-таки. Сил я не рассчитал и буквально упал на финише. Сижу, рядом сидит Лешка Битюгин, мой дружок, он бежал следом за мной. Сидим и от бессилия чуть не плачем. Подходит Виктор Владимирович:
-Ну, что? – весело спросил он.
Мы только всхлипываем в ответ.
-Ну, ничего, ничего, - ответил он, - главное, что добежали и не сошли с дистанции.
В тот же день было награждение. Грамотами и значками награждали ребят, занявших первые места. Перед окончанием награждения Виктор Владимирович сказал:
-Я хотел бы еще упомянуть о двух наших мальчишках, о двух Лешах, Никитине и Битюгине. Для которых это соревнование стало первым в их спортивной жизни. И которые, несмотря ни на что, дошли до финиша, не спасовали и не струсили. Потому что главное в жизни – не быть первым, вторым или третьим, а главное – дойти и не сдаться. Молодцы, ребята.
Как же я тогда был благодарен ему за такие слова…
А через год я заработал свой первый юношеский разряд на дистанции 5 км. Виктор Владимирович пожал мне руку и с улыбкой говорил:
-А помнишь, год назад до финиша дойти не мог… Все переживал… А ведь смог же…
Бывали у нас и длительные тренировки. Обычно, по выходным. В теплое время года мы ездили в Подмосковье, бегали кросс. Или уходили в Измайловский парк, в сторону печально известного Оленьего пруда и бегали там по холмам или делали имитацию с палками. Зимой же любили ездить в Ивантеевку или в Балашиху, где был прекрасные лыжные трассы. Как-то я рассказал Виктору Владимировичу о том, как 2 года назад чуть не замерз тут с одноклассниками. Он выслушал меня внимательно и добавил:
-Главное, что вы вместе были тогда и не растерялись… Иначе…
Да, до сих пор голова кругом идет…
В лыжной секции я прозанимался до 16 лет. В 16 лет меня отдали на подготовительные курсы, готовиться к поступлению в институт, плюс я параллельно ходил на курсы английского языка. И лыжи вынужден был бросить… Конечно, зимой я продолжал бегать на лыжах, и один, и с отцом. Но ощущение, что я расстался с чем-то родным и близким не покидает меня до сих пор.
Спустя почти 5 лет, уже учась на 4 курсе институте, я вместе с группой ребят с нашего потока принимал участие в лыжных соревнованиях, отстаивал честь нашего института. Проходили соревнования на лыжной трассе в Измайловском парке, в районе Новогиреево. И организованы они были из ряда вон плохо… Автобус, который должен был нас отвезти, сломался и мы вынуждены были торчать на морозе в ожидании рейсового автобуса. В результате, я сильно замерз и на трассу вышел, буквально не чувствуя под собой ног. Бежал я на каком-то автоматизме. И только увидев финиш, толпу людей, почувствовал, что сейчас упаду. Бегу, чуть ли не падая. И вдруг слышу голос, такой знакомый:
-Лешка. «Суворов». Давай. Давай. Гоп, гоп, гоп…
Добежал. И тут же упал. Дышать тяжело, голова кружится... В горле сухо, как в пустыне. А сам глазами ищу его. Смотрю, подходит, сам улыбается. Пожали друг другу руки. Смотрю на него – постарел совсем, волосы седые из-под шапки выбиваются. И так больно мне стало на сердце, сам не знаю отчего… Так много захотелось сказать ему тогда. А нес какую-то чепуху… Про себя… Про учебу… Про развод родителей…
Наверное, в такие минуты всегда сложно подобрать слова. Потому что словами все не выскажешь…
***
Часть 4
Помню, как в четвертом классе, уже после тех драматических событий в парке, описанных мною ранее, у нас были лыжные соревнования. Проходили они на школьном дворе. Нужно было на время пробежать несколько кругов. Все мы прошли дистанцию успешно. Ждали только Тоньку Клечкину, которая плелась где-то в самом конце, то и дело падая. Когда она кое-как доплелась и сняла лыжи, то мы, глядя на ее лыжи, просто прыснули со смеху. Оказалось, что у одной из Тонькиных лыжин была трещина и родители девочки не нашли ничего лучшего, как замотать трещину изолентой. То есть лыжину просто обмотали изолентой поперек. Видимо, о том, что такая процедура будет препятствовать эффективному скольжению лыж, родители не догадались.
Вообще, когда я начал заниматься лыжами в спортивной секции, то, естественно, встал вопрос о покупке лыж. Поскольку нас должны были обучать не только классическому ходу, но и коньковому, то деревянные лыжи не годились. Нужны были пластиковые или полупластиковые. Ребята у нас катались кто на чем. В основном на полупластиковых «Карелии», «Визу», «Дезурек» или пластиковых «Тисе». Вообще, лыжи марки «Тиса» были трех типов - «Тиса, тип 1» были деревянными, «Тиса, тип 2» - полупластиковыми и «Тиса, тип 3» - пластиковыми или стеклопластиковыми. Стеклопластик мягче обычного пластика. Некоторые везунчики щеголяли на «Тисе Фишер» - представляли собой они собой простую советскую «Тису», выпущенную «по лицензии немецкой фирмы Fisher». О более дорогих «Карелия SKATING» мы могли только мечтать, не говоря уже о «Фишер», «Карху» или «Россиньоль». Их просто было не достать. Вообще, простую пластиковую «Тису» было достать непросто. Помню, мой отец все магазины в Москве обегал чтобы найти нормальные лыжи. И достал – ими оказались красные стеклопластиковые «Тиса тип 3»… Мои первые пластиковые лыжи.
Помню, как в 1992 году магазины были завалены некачественными полупластиковыми «Карелиями» и «Визу». Проблема у них была в том, что после нескольких катаний пластик начинал отслаиваться от лыжи. Клей – не клей, все без толку…
Одна девочка, которая занималась в старшей группе, щеголяла на «Атомике». Отличались эти лыжи тем, что у них был не черный пластик, как у большинства из распространенных в то время лыж, а какой-то особенный, ярко-красный. Глядя на нее, мы буквально сгорали от зависти. И все жаждали урвать момент и попробовать прокатиться на них. Тайком, конечно же. Благо, что лыжи она оставляла в спортивной школе.
Надо сказать, что у нас в секции была специальная комнатка, где хранился инвентарь. Некоторые ребята хранили там свои лыжи, чтобы не таскать в школу каждый день. Были среди них и так называемые бесхозные лыжи, на которых мог прокатиться любой из ребят – это никому не возбранялось. Стояли там и вожделенные «Атомик». И случай, наконец, подвернулся…
В тот день я опоздал в спортивную секцию. Ребята уже ушли заниматься и Виктор Владимирович, уходя вместе с ребятами, оставил мне и Лешке Чудину, который тоже опоздал в тот день, ключи:
-Так, переодевайтесь и догоняйте, сегодня нормативы сдаем, - хмуро ответил он.
Виктор Владимирович очень не любил, когда мы опаздываем.
Мы быстро переоделись. Лешка Чудин залез с комнату с инвентарем и обнаружил, что вожделенные «Атомик» там. Хозяйка в этот день не пришла. Крепления на наших ботинках подходили. Недолго думая, Лешка подхватил их, и мы побежали в сторону парка.
Надо сказать, что на входе в парк дорога идет под уклон и можно было так разогнаться под горку, что просто у-у-у-у-ух. Дух захватывало.
Одели мы лыжи, толкнулись. Лешка Чудин вырвался вперед. И на первой же кочке грохнулся. Одна лыжина даже отлетела. Я подбегаю – Лешка плачет:
-Смотри, - и показывает на ботинок.
Смотрю – а на ботинке, с которого слетела лыжина, осталось лыжное крепление. Испугались мы помню. Еще бы – сломать крепление, да еще и на чужих лыжах. Что делать? Решили повиниться. Подхватили лыжи, приходим к тренеру, он уже ждал нас. Оба чуть не плачем. Он, как увидел нас, как налетит:
-Мальчишки, вы что же, «Атомик» взяли? У них же крепление сломанное, чинить надо.
Думаю, Лешка Чудин до сих пор благодарит ту пресловутую кочку, на которой он споткнулся. Ведь если бы он разогнался побыстрее и на большой скорости лыжина отлетела, то… Кто знает, обошлось бы тогда без травм?
Дружок у меня в нашей группе был, тоже Лешка, кстати, но по фамилии Бакин, все мечтал настоящий «Фишер» купить. Не новый, конечно, подержанный. Новый, во-первых, фиг достанешь, а во-вторых, денег он таких стоил бы, что ни в сказке сказать, ни пером описать. Все по базарам и толкучкам бегал. Однажды звонит:
-Леш, - с придыханием шепчет он, - достал. Завтра притащу.
-Да ты что? – не верю я, - сколько?
И он называет мне цену в 2 с лишним раза выше стоимости моей Тисы.
Притаскивает на следующий день. Смотрю – вроде ничего особенного, оформление как у Тисы Фишер, только цвет белый, а не красный. Ну, и надпись снизу и сверху «Fisher». Лешка стоит рядом и аж светится от счастья как самовар. Заходит Виктор Владимирович – Лешка к нему:
-Виктор Владимирович, смотрите, я «Фишер» достал.
-Ух ты, - поразился тренер, - настоящие?
-Ага, настоящие, - светится Лешка.
Переоделись мы к тренировке, я с Лешкой лыжи подхватил. Виктор Владимирович и говорит Лешке:
-Леша, задержись пожалуйста.
Ну, Лешка остался, а я вместе с ним, за компанию. Тренер дождался, когда остальные уйдут на тренировку, и говорит Лешке:
-Леша, дай-ка лыжи посмотреть.
Протянул Лешка одну лыжину. Тренер взял ее в руку, рассматривал, рассматривал, а потом ногтем поддел что-то, дернул – наклейка так и поползла. А под ней простая милая сердцу надпись «Тиса».
«Настоящие Фишер» оказались подделкой. Но подделкой хорошей, наклейка была приклеена по всей длине лыжи, так сразу и не поймешь, что подделка.
Расстроился Лешка ужасно. Мы с ним вместе потом ездили на тот рынок, все продавца искали. Да только не нашли.
Друга своего я не предал – никому не рассказал про подделку. Пусть думают, что «Настоящие Фишер» и правда настоящие. И Виктор Владимирович тоже никому не сказал. Взял и приклеил наклейку как было. Вроде и не заметно даже…
А старенькие красные «Тиса» все еще стоят у меня дома. Живые и невредимые. Может, когда сын подрастет, отдам ему…
Автор: AlexeyWaters
Источник: https://litclubbs.ru/articles/58957-o-sport-ty-mir.html
Понравилось? У вас есть возможность поддержать клуб. Подписывайтесь, ставьте лайк и комментируйте!
Подписывайтесь на наш второй канал с детским творчеством - Слонёнок.
Откройте для себя удивительные истории, рисунки и поделки, созданные маленькими творцами!
Публикуйте свое творчество на сайте Бумажного слона. Самые лучшие публикации попадают на этот канал.
Читайте также: