«Красная свадьба» из «Игры престолов» – очень известный и драматичный эпизод сериала. Но, как говорится, жизнь – лучший сценарист. И я уверен, многие историки с этим бы согласились. Ведь многое, что мы видим в фильмах и сериалах, уже когда-то было в нашей истории. И чудовищная резня на свадебном пиру – не исключение.
Вообще, убийство людей на пиру – очень распространённый сюжет в европейской мифологии. В русской истории есть замечательный эпизод, описываемый в Повести временных лет, когда княгиня Ольга, желая отомстить за своего мужа Игоря древлянам, убившим его, попросила их устроить тризну по Игорю. А когда на тризне древляне напились, Ольга приказала своим людям перерезать пьяных древлян.
Ещё в советское время историки посчитали, что истории о неоднократном мщении Ольги носят легендарный характер. Слишком много похожих историй зафиксировано и у других европейских народов. Скорее всего, все они восходят к одному архетипу.
С другой стороны, убийство на пиру – вполне рациональный шаг. Где ещё можно застать врасплох врагов вместе, безоружных и, скорее всего, ещё и в подпитии? История подтверждает эту жестокую логику. В 1217 году рязанский князь Глеб позвал на примирительный пир своих соперников – других князей из династии Рюриковичей, своих родственников. И когда его князья вместе со своими боярами напились, люди Глеба их перерезали.
Это, конечно, малоизвестный для широкой публики эпизод. Самый известный, конечно же, это Варфоломеевская ночь - страшное событие августа 1572 года. Это одна из тех историй, что становятся символами, которые живут веками, оставляя свой след в исторической сознании каждого поколения. Ещё бы, каков сюжет: дремучие католики, руководимые безумным королём-фанатиком, жестоко и вероломно убивают тысячи невинных, прогрессивных протестантов-гугенотов.
К популяризации такой версии этого события приложили руку и ряд французских писателей: О. Бальзак, П. Мериме, А. Дюма. Такое восприятие парижской резни долгое время разделяли и историки – вплоть до 20 века. Но сейчас профессиональные историки спорят о том, кто был виновен в этой резне и насколько? Спланировали ли её заранее или это было стихийное событие? Зачем и кому это было нужно? И к чему это все, в итоге, привело?
Для русских людей Варфоломеевская ночь тоже неожиданно оказалась важным событием. Поскольку буквально в эти же годы 16 века Иван Грозный со своими опричниками устраивает, например, жестокий погром в Новгороде, в ходе которого погибают тысячи людей. Другое дело, что ему для этого понадобилось гораздо больше времени. Ведь это была не просто резня, а тщательно продуманная акция с судебными процедурами. Но, тем не менее, в наших учебниках по истории России часто можно встретить упоминание Варфоломеевской ночи при описании ужасов опричнины – как пример того, что для Европы того времени такая практика массовых убийств была, судя по всему, нормой.
Но давайте попробуем разобраться, что же произошло в Париже и его окрестностях в эти августовские дни 1572 года от Рождества Христова. На сегодняшний день как зарубежные, так и отечественные историки сходятся на следующем:
К 1572 году Франция уже 10 лет минимум была раздираема религиозными войнами. Ведь ранее Франция оказалась расколота Реформацией на католиков и гугенотов – так во Франции называли кальвинистов, которые теперь уже имели свои крепости, армии.
Были попытки бескровным путём примирить обе стороны именем короля: «Забудьте эти оскорбительные слова — «папист» (католик), «гугенот». Помните о том, что мы все — французы, все подданные короля», - канцлер л’Опиталь на заседании Генеральных штатов.
Но не только словами мирили французов. В январе 1562 года юный король Карл IX (по факту – его мать, королева Екатерина Медичи) подписывает «эдикт терпимости», которым запрещает преследования за веру. В стране устанавливалась как бы веротерпимость, но с демократическим оттенком: гугеноты могли проводить свои богослужения только в тех местах, где их было большинство.
«Январский эдикт» не устроил обе стороны. И католики, и гугеноты считали друг друга идолопоклонниками и еретиками. И это в преддверии Второго пришествия Христа и Страшного суда! В таких условиях обе стороны желали полной победы своей веры.
В итоге первая кровь пролилась в 1562 году в Васси, когда проезжавший мимо герцог из династии де Гизов, ярых католиков, услышал, как в амбаре гугеноты распевают свои гимны. Поскольку это было нарушением Январского эдикта, де Гиз отправил туда солдат, чтобы разогнать собрание. Гугеноты оказали сопротивление, ранили нескольких солдат черепицей и камнями. В итоге, более семидесяти протестантов было убито. Так начались религиозные войны во Франции.
В 1570 году, после чувствительных потерь с обеих сторон, мать короля Екатерина Медичи опять идёт на примирение. Несмотря на две громкие победы католиков над гугенотами, Карл IX подписывает Сен-Жерменский мир, по которому права гугенотов расширились в сравнении с «Январским эдиктом». Гугеноты получили даже четыре крепости – самая известная, конечно, Ла-Рошель, которую позже будет отбивать кардинал Ришелье для своего короля.
Поскольку, как показала французская история, документ, хоть и подписанный королём (король-то католик), не имеет достаточного веса, лидеры католиков, включая Екатерину Медичи, и лидеры гугенотов начали искать более весомый аргумент за мир. Само собой, это была кровь.
Лидер гугенотов адмирал Колиньи предложил католикам и гугенотам вместе пролить кровь за любимую Францию – взять реванш у Испании за Итальянские войны. Это должно было сплотить французов. Молодому, жаждущему подвигов, Карлу IX эта идея очень понравилась.
Но Екатерине Медичи не хотелось рисковать Францией в войне против могущественного испанского короля Филиппа 2. Поэтому, вместо пролития крови на войне, она предложила соединить кровь путём брака. Свою дочь Маргариту Валуа она захотела выдать замуж за Генриха Наваррского – обожаемого гугенотами их молодого лидера.
Несмотря на неприязнь к браку со обеих сторон, свадьба все-таки состоялась 18 августа. Бракосочетание было не в соборе, а на паперти, где свадебный обряд провел кардинал Бурбон — дядя Генриха Наваррского. Для гугенотов он выступал как старший в семье (по обычаю, именно старейшина вершил брак), для католиков был приемлем как кардинал.
И после свадебных торжеств, в пятницу 22 августа, адмирал Колиньи был ранен в руку выстрелом из аркебузы. Несмотря на то, что стрелок успел скрыться, выяснилось, что он был похож на Гильома Морвера – человека из окружения де Гизов, который уже однажды пытался убить адмирала. К тому же, стреляли из дома одного из чиновников, находившегося под покровительством герцога де Гиза.
Нужно сказать, что у де Гизов и Колиньи были давние счёта. Адмирала считали организатором убийства Франсуа де Гиза, отца Генриха, в 1563 г. Того самого, что был ответственен за бойню гугенотов в Васси. К тому же, влияние Колиньи на молодого короля ставило под угрозу положение де Гизов. Поэтому, можно сказать, что причин для покушения на Колиньи у де Гизов было предостаточно.
К адмиралу Колиньи король отправил своего лучшего медика, который посчитал рану неопасной. Но вскоре к королю пришли лидеры гугенотов с требованием наказать виновных. В противном случае, гугеноты угрожали королю самосудом. Все старания по планированию объединительного брака рушились одним выстрелом.
Для решения этой тяжелейшей ситуации был созван совет: король, Екатерина Медичи, брат короля герцог Анжуйский, маршал Таван, канцлер Бираг и еще несколько вельмож. На котором, судя по всему, было принято решение нанести гугенотам превентивный удар. Почему? Не наказать де Гизов король не мог – гугеноты начали бы новую войну. Наказать де Гизов означало выстрелить себе в ногу. Ведь власть короля опиралась во Франции в первую очередь на католиков. И выдать гугенотам на расправу лидера католиков было бы безумно. В сложившейся ситуации устроить массовое убийство лидеров гугенотов, раз уж те находятся в одном городе, выглядит шагом логичным.
В итоге власти приказали закрыть ворота в Париже. Для расправы подняли всю городскую милицию. Поздней ночью люди де Гизов ворвались в спальню адмирала Колиньи, убили его, а труп выбросили в окно. Затем ударили в набат. И резня началась.
Вслед за Парижем, насилие перекинулось дальше – в Бордо, Тулузу, Орлеан, Лион. И длилось неделю. В Париже погибло около 2 тыс. человек — гугенотская знать и члены их семей. А также парижане, которых подозревали в симпатиях к гугенотам. Общее число погибших по всей Франции в эти дни – не менее 5 тыс. человек.
Такова общая картина тех событий. И она, в целом, споров у историков уже не вызывает. Но почему это случилось? Кто решил действовать в ту ночь именно так? Почему вместо запланированной акции убийств лидеров гугенотов, скажем так, силовиками, получилась массовая резня, в которой приняли участие рядовые жители Франции? Вот, о чём историки дискутируют по сегодняшний день, но к единому мнению, пока что, так и не пришли.