Древние западные культуры не черпали свои правила этики и морали из своей религии, или, по крайней мере, из конкретных правил, встроенных в веру и декламируемых как часть ее известного канона. Как правило, моральные кодексы были встроены в культуру; человек следовал правилам, установленным его обществом, потому что хотел жить в нем. Учитывая, что во многих древних культурах не было особого выбора - покинуть свою родину с устоявшейся культурной средой было сложно и означало пожизненное изгнание, эти своды правил обычно принимались и впитывались, как воздух, которым дышали, или вода, которую пили, иногда с трудом, но не с большими трудностями, чем все остальное существование.
Древнеримский солдат, например, совершал тот или иной моральный поступок не потому, что так поступил бы хороший последователь Марса, а потому, что так поступил бы хороший римлянин. У священников, мистиков и других людей, которые вовлечены в религиозную деятельность, могут быть правила, связанные с конкретным Божеством, но большинство этих правил, скорее всего, касаются конкретных ритуальных действий, которые их Божество-Покровитель может счесть приемлемыми или уместными для использования в ритуалах, но не вписанными в моральные кодексы.
С другой же стороны Боги могут поддерживать эти моральные нормы - не своими функциями, а своими действиями, или же показывать, что Они, как Боги, находятся выше этих моральных предписаний. На первый взгляд, можно предположить, что Боги и религия в большей степени зависят от культуры, чем культура от религии. Это возвращает нас к сложному вопросу о том, насколько мы, как люди, влияем на Богов - или, возможно, насколько наши рассказы о Них обусловлены нашими собственными культурными фильтрами и предположениями.
Вместо того чтобы идти по одному из этих путей, я бы предпочел вернуться к концепции, представленной далее, - идее о том, что Боги и другие миры устанавливают взаимодействие с людьми (и народами), с которыми у них есть родство, будь то географическое либо культурное, или и то и другое. Эта концепция в меньшей степени связана со спорами о том, кто кого сформировал, и в большей - с синхронностью и Вселенской версией Закона Притяжения - подобное притягивает подобное. Хотя я не исключаю, что Боги влияют на нас, и даже что мы обладаем силой (пусть и ограниченной) влиять на Богов, наше культурное переплетение начинается с притяжения, а не с того, что мы искусственно создаем наших Богов. Когда мы синхронизируемся с мирами наших Богов, мы можем начать влиять друг на друга, но не ранее этого.
Если принять эту точку зрения, как данность, то это ставит нас, современных западных людей, в странную ситуацию. Большинство из нас не родились в древних политеистических религиях или даже их современных версиях, а являются новообращенными из других верований, в которых правила морали являются частью их доктрины. Мы выросли на этих нормах (и на идее, что в вопросах морали можно беспрекословно опираться на религию). Мы также живем в плюралистическом обществе, состоящем из множества различных культур и их этических кодексов, ни один из которых не похож на тот, в котором жили наши западные предки-язычники. Эти разнообразные культуры конкурируют за то, чтобы их кодексы были включены во всеобъемлющие социальные законы страны, и благодаря этой конкуренции и нашему возросшему уровню коммуникации культурные кодексы меняются в геометрической прогрессии быстрее, чем когда-либо в прошлом. Вместо того чтобы с тоской вспоминать ушедшие эпохи, мы должны реалистично относиться к тому факту, что живем здесь и сейчас. Даже строгие реконструктивисты признают, что мы не можем постоянно жить в менталитете и культуре наших предков или даже полностью представить себе, как это было. Кроме того, некоторые моральные кодексы не очень хорошо вписываются в современную культуру: такие понятия, как кровная месть, рабство без согласия и человеческие жертвоприношения, возможно, были вполне приемлемы и даже обязательны для древних, но сегодня они вряд ли будут восприняты положительно. Учитывая все эти факты, что означает для нас тот факт, что наша групповая связь с древними Богами основана не на культуре, а на вере?
Судя по текущим наблюдениям, Боги способны адаптироваться к нам - по крайней мере, настолько, что готовы протягивать руку помощи и устанавливать связи с нами по отдельности и группами. Если уж на то пошло, Они тянутся к нам с такой скоростью, какой не было до этого века, - интересное явление, которое мы обсудим позже. Однако внимание отдельных Божеств, каким бы замечательным и духовно вдохновляющим оно ни было, все равно оставляет нас перед вопросом морали. Политеистические Боги часто ведут себя так, что мы, привыкшие к тому, чтобы воспринимать всех Богов как образцы безупречного Добра, приходим в ужас. Их правила могут отличаться от одного Бога к другому - то, что правильно для Бога войны, не обязательно будет принято Богиней любви или Богом-трикстером. Действительно, как сказал мне один практик, независимо от того, какой поступок вы хотите совершить, если хорошенько поискать, можно найти Божество в каком-нибудь пантеоне, которое одобрит его. Для тех, кто вырос на христианской Библии или иудейской Торе, может показаться до боли знакомым искусство построения морального кодекса из рассказов о сомнительно-моральных подвигах божеств и предков, как правило, путем упорного игнорирования подавляющего количества неуместного и тщательного отбора тех немногих историй, которые все же укрепляют ваш список существующих правил. Это ставит нас перед проблемой, которую стараются избежать все религиозные моралисты: необходимостью открытого выбора и неизбежностью массового несогласия.
Поскольку наши религиозные взгляды находятся в состоянии возрождения и пластичности по мере того, как мы постепенно находим равновесие в этом вопросе, большинство современных политеистов предпочитают создавать свои собственные кодексы морали из внешних источников. Поскольку, как я уже неоднократно отмечал здесь, многие наиболее популярные в этом вопросе источники - это доминирующие монотеистические религиозные формы, которые довольно успешно закрепились в западной культуре, это означает, что мы не можем слепо выбирать из того, что предлагают нам массовая культура или наше воспитание. На нас лежит ответственность за тщательность и мудрость каждого выбора, в ходе которого мы должны спросить себя не «Поступил бы или нет в такой ситуации Бог Х подобным образом?», а «Приведет ли это к созданию такого мира, в котором захотели бы жить все мои Боги?».