Хочешь как по мановению популярной нынче волшебной палочки почувствовать себя образованным, не трать время на собственно образование. Вместо того чтобы читать, думать, сомневаться, просто припади к тому кругу, где научились притворяться образованными, где культивируется искомая грёза о себе.
Этот навык хорошо осваивается в университетах. Повторяй за товарищами любой штамп, любую глупость – обнаружив привычное суждение, участник группы испытывает радость узнавания и начинает поддакивать, полагая, что он и правда мыслит. А окружающие его в этой иллюзии поддерживают: во-первых, так положено по этикету группы, а во-вторых, в следующий раз их тоже поддержат, у них тоже возникнет приятная иллюзия размышления.
Суть «восстания масс» в том и состоит, что всем захотелось сыграть в обладателей знания, и мыслительный процесс стал просто удобной иллюзией.
Как, впрочем, и творчество. Пишешь что хочешь в соцсетях, и ты уже вроде как писатель, телефон с камерой есть, сними – и ты уже почти фотохудожник или даже кинематографист. Одно из достижений современного мира – всеобщее право на высказывание по любому поводу. Когда-то крестьяне знали, в чём понимают и в чём сильны, остальное же «барину виднее». Да и барин особо не лез в крестьянское, понимал свою некомпетентность. Нам же хочется высказаться по любому поводу, даже если мы в теме ничего не понимаем.
«Масса догадывалась, что в конце концов при всех своих изъянах и просчётах политики в общественных проблемах разбираются несколько лучше её. Сегодня, напротив, она убеждена, что вправе давать ход и силу закона своим трактирным фантазиям». (Ортега-и-Гассет. Восстание масс).
Когда люди почувствовали себя способными судить обо всём, казалось бы – вот он, шанс начать узнавать, то есть вдумываться в предмет и делать настоящие выводы. Но мы пошли по другому пути: вдумываться не стали, но от необходимости грамотно рассуждать избавились, начали судить от балды и внушать себе, что знаем.
Стал ли человек от этого свободнее? Наоборот, нами стало проще манипулировать. Когда вглядываться в наличное содержание предмета незачем, как и опираться на собственный опыт, когда всё меньше хочется думать и можется знать, человек становится духовно беззащитным, и в образовавшееся духовное отверстие можно впихнуть что угодно. Судьбоносные решения принимаются под влиянием сторонних факторов мы всё больше делегируем сознание фантомам, всё больше покупаемся на обложки и фантики. Нам важно не то, что завёрнуто, не содержимое, не качество товара, а броскость обёртки. И вот уже мы восторгаемся конфетой вне зависимости от вкуса. Иллюзия заменяет содержание и в итоге убивает его. Но это не жалко, ведь нужен не сам предмет, а его виртуальное исполнение. Ничего нет плохого ни в кепке задом наперёд, ни в джинсах с рваными коленками, нужно просто понимать, что это не признак свободной личности, а знак. Вот смотрите, мы не воплотили идею неповторимости, а всего лишь сообщили о том, что хотим её там узреть. И чтобы все её там узрели, несмотря на то, что её там нет. И прекрасно: человек озабочен тем, чтобы ощутить себя личностью, а вовсе не тем, чтобы действительно ею стать, его поиск идёт не в направлении реальной непохожести, а в сторону формального обозначения своей непохожести, причём так, чтобы не ввязываться в опасную область реальной непохожести. Нужно не столько отделиться от мира, сколько сообщить себе и окружающим, что ты от мира отделён.
Для этого не обязательно отделяться – да это и невозможно в достаточной мере, разве только отправиться в пустыню. Достаточно отделиться от чего-то, что принято считать одинаковостью, и присоединиться к чему-то, что принимается за непохожесть. Если довести до филигранности своё умение не быть, а казаться, можно погрузить себя в иллюзию собственной неповторимости. По негласной договорённости и все другие сочтут тебя личностью, поскольку включены в эту общую игру. Массовая культура, якобы пропагандирующая индивидуальность, на самом деле затаскивает каждую личность в стандарт, моделирует людей с одинаковой манерой мыслить и чувствовать. Сколько ни воткнёшь в себя железяк, хоть в уши, хоть в глаза, ты останешься прежним, но только теперь с железяками. «Преимущество» Запада не в том, что там каждый – неповторимая личность, а в том, что там каждый научился в этом себя убеждать. Переформатированное сознание ни за что не признается себе в том, что оно управляемо, стандартизировано, выстроено по лекалу – оно получает все необходимые доказательства обратного. Виртуальный человек убеждён, что его суждения верны, даже если никогда не находил им подтверждения и не может их обосновать. Чувство собственной неповторимости виртуальный человек получает ни за что, без каких бы то ни было оснований. Настоящая индивидуальность иллюзорному миру и не нужна, она даже вредна, поскольку по общему замыслу все должны находиться в одной и той же парадигме, существовать исключительно по её правилам. В компьютерной игре ведь не может быть личностей, там все – фишки, которым иногда только льстят, что они личности. Информационная эпоха показала, что можно, заставив людей носить, говорить и думать одно и то же, сделав из людей копии, тем не менее внушить им, что они неповторимы. Когда стандартное кажется результатом свободного выбора – это высший пилотаж манипулирования, наиболее совершенная форма подчинения.
Мы существуем в некоем облаке, мало связанном с реальностью, которая теперь – проекция этого облака, вторичная производная. Когда необходимость личного участия в жизни, с реальными поступками, ответственностью, сопереживанием чужой боли снимается, реальность теряет качество обязательности: хочешь – смотри, как видеоролик, даже можешь отрегулировать звук, а хочешь – поставь на паузу; хочешь воспринимай близкого человека как что-то существенное, и ищи с ним взаимопонимания, а хочешь – выключи, как выключаешь виртуального персонажа; хочешь – живи, а хочешь – прерви эту жизнь. Воображаемый внутренний собеседник без опыта сострадания, без уютного-детского-материнского, принимающий решения в ненастоящем мире, где ничто не грозит, где ни за что не отвечаешь, в том числе и за боль, причинённую другому – это ли не самый коварный подсказчик? Прибегая к услугам таких вдохновителей, мы становимся беззащитными перед миром иллюзий, хуже видим, где граница миров. Игровые воины готовы убивать противников без какой-либо существенной цели, только чтобы получить необходимое количество баллов. Мы подсели на всё это и теперь нам постоянно нужны отвлекающие впечатления.
Погружаясь в виртуальное, человек делегирует свою душу, обретает заменители сердца и ума, вполне сопоставимые с эффективными стимуляторами иллюзий – наркотиками. Массовая культура – обманка, которая заменяет реальность фантазией, религию – магией, совесть – условностью, в которой нет ни добра, ни зла.
«Меня очень серьёзно занимают люди, которые искали-искали свободы духа и вот будто – нашли, а свободой-то оказалась бесцельность, надмирная пустота какая-то. Пустота, и – нет в ней никакой иной точки опоры для человека, кроме его вымысла». (Максим Горький. Жизнь Клима Самгина).
Всё шепчет, всё подсказывает, всё внушает, и ничто не хочет помочь человеку вырваться на свободу от бесконечных внушений. Это как с корпоративным сознанием: чем выше компания ставит себя над другими, чем больше у работников заблуждений на этот счёт, тем усерднее они работают. Руководство раскрывает сотрудникам только те данные, которые им важно знать, к примеру, для коммерческих переговоров, где, как правило, все стараются убедительно хвастаться. Достоинства рекламируемых товаров не настолько всеобъемлющи и спасительны, но это уже не важно. Главное – удачно ввернуть необходимую информацию. Люди, теряющие чувство реальности, проще попадают в ловушки, хоть идеологические, хоть финансовые, хоть духовные. Потеря способности свободного созерцания вот-бытия, мира как такового, уводит человека от божественного замысла и в конечном итоге от Бога. Великий богоборец Фридрих Ницше вообразил себе сверхчеловека, но в отличие от Достоевского, «сверхчеловеки» которого остались персонажами, поверил, что философия придуманного им героя – его собственная философия. И сошёл с ума...
Михаил Ермолаев. "Страсти Запада и мы".