...Напротив, её что-то тревожило. Катя будто потеряла не только боль, но и что-то важное, что раньше делало её настоящей. Каждый день Марина смотрела на дочь, пытаясь уловить ту невидимую грань, что раньше соединяла их душами.
Однажды вечером, сидя вместе за чаем, Марина не выдержала:
— Катюша, а что ты чувствуешь сейчас, когда вспоминаешь Павла?
Катя оторвалась от своей чашки, задумалась, а затем, как ни в чем не бывало, ответила:
— Ничего особенного, мам. Это было, прошло. Всё в порядке.
Марина пыталась понять, действительно ли "в порядке". Но в голосе дочери не было ни радости, ни грусти, ни облегчения. Только пустота.
— А помнишь, как вы любили гулять по набережной летом? Как ты мне рассказывала, что в его глазах видишь целый мир? — Марина улыбнулась, вспоминая ту наивную Катю, верившую в счастье.
Катя посмотрела на неё пустым взглядом:
— Да, помню... наверное. — Она сделала паузу. — Но, если честно, мне кажется, что это было не со мной.
Марина почувствовала, как по спине пробежал холод. Неужели можно забыть саму суть своего прошлого? Неужели счастье и боль были так тесно переплетены, что, вырезав одно, Катя потеряла и другое?
Тем временем Катя встала, убрала чашку и, не оглядываясь, ушла в свою комнату.
Марина долго сидела за столом в тишине, размышляя над тем, что происходило. Может, стоило удержать её от этой процедуры? Бывает ли слишком много памяти или слишком много боли? Или это та цена, которую приходится платить за «лёгкую жизнь»?
Через несколько недель Катя приняла решение уехать на другой конец страны. Она нашла работу, которая обещала полное погружение в новый проект, и говорила об этом с энтузиазмом. Однако в её голосе Марина больше не слышала той энергии, что раньше зажигала её глаза. Она уезжала без сожалений, но и без радости.
В день отъезда Марина провожала дочь на вокзале. Они стояли рядом, когда поезд тронулся. Катя махнула на прощание и скрылась в толпе. Марина, оставаясь на перроне, ощутила, как что-то тягучее и липкое сжало её сердце. Дочь уехала, но, возможно, её настоящая Катя ушла ещё тогда — в тот день, когда решила стереть свои воспоминания.
Марина стояла в тишине, ощущая странную пустоту, как будто между ними выросла незримая стена, которую уже не разрушить.
— Как далеко мы можем зайти в поисках облегчения? И что, если мы теряем что-то более важное, пытаясь уйти от боли?
Марина не могла найти себе места. Она часто замечала, что после отъезда Кати её жизнь будто замедлилась, обрела новое, неприятное измерение пустоты. Проходили дни, и с каждым новым утром мысль о том, что что-то пошло не так, становилась всё сильнее.
Катя звонила редко, говорила ровно, почти машинально. Она рассказывала о новой работе, коллегах, но больше не упоминала свои чувства. Не было ни радости, ни волнений, ни теплоты в её словах. Марина всё больше чувствовала: это не та Катя, что была до той процедуры. Да, она избавилась от боли, но словно утратила всю эмоциональную связь с прошлым. Как будто она стала пустой оболочкой, лишённой настоящего восприятия мира.
Однажды вечером, после ещё одного бесчувственного разговора с дочерью, Марина решилась. Она понимала, что это, возможно, её последний шанс вернуть свою настоящую Катю. Она собрала вещи и села на поезд, направляясь в тот город, куда уехала её дочь. Всё время пути её терзали сомнения: а что, если это просто возрастной кризис? Или то, что она видит — нормальный процесс взросления, и память Кати тут ни при чём? Но сердце матери подсказывало, что дело было гораздо серьёзнее. И что-то нужно было сделать.
Когда Марина приехала в город, она сразу заметила перемены. Место казалось холодным, безликим, точно отражением внутреннего мира Кати. Здесь не было ни прежних красок, ни чувства комфорта. Всё выглядело словно размыто, и Марина подумала: Это ли то самое место, где моя дочь могла бы быть счастлива?
Катя встретила её на вокзале. Взгляд у неё был усталый, но всё такой же пустой.
— Мам, зачем ты приехала? — сухо спросила Катя, едва заметно улыбнувшись.
— Мне нужно было увидеть тебя, Катюша, — Марина осторожно коснулась руки дочери. Она чувствовала, что не могла сказать больше — не сейчас. Она должна была дождаться нужного момента.
Они приехали к Кате домой, и Марина ощутила ледяное дыхание чуждого ей пространства. Всё здесь выглядело идеальным, стерильным, как и сама Катя. Ни фотографий, ни старых вещей — будто она хотела избавиться не только от боли, но и от любых следов прошлого.
— Ты совсем одна? — Марина прошлась взглядом по квартире, которая казалась такой безжизненной.
— Да, мам, я же тебе говорила. Мне здесь хорошо. Работа отличная, никто не мешает. Я больше не чувствую себя уязвимой, — Катя ответила ровно, без единого намёка на сожаление.
— А ты счастлива, Катя? — Марина остановилась напротив неё и вгляделась в глаза дочери, словно пыталась найти в них хоть что-то родное.
Катя на секунду замерла. Её взгляд словно наткнулся на этот вопрос, как на невидимую преграду. Она пожала плечами и, не задумываясь, ответила:
— Думаю, да. По крайней мере, я больше не страдаю.
Эти слова прозвучали, как удар молота. Марина всегда знала, что страдания — это часть жизни, та боль, которая даёт нам возможность ценить радость, любовь и близких. Как можно по-настоящему быть счастливым, если не помнишь, что такое боль?
Марина решилась. Она подошла к Кате, взяла её за руки и тихо, но твердо произнесла:
— Катюша, это не ты.
Катя нахмурилась, отпрянула назад.
— Что ты хочешь этим сказать, мам? Я именно та, кем хочу быть.
— Нет, — Марина не отступала, — это не настоящая ты. Настоящая Катя знала, что такое любовь и боль, умела чувствовать глубоко. Ты пыталась убрать плохое, но вместе с этим потеряла и хорошее. Ты потеряла себя, Катюша.
Катя резко встала и отвернулась к окну. Её плечи были напряжены, она долго молчала. В тишине слышались только звуки далекого города за окном.
— Мам, ты просто не понимаешь. Это было тяжело, жить с этими воспоминаниями... — её голос дрожал, но в нём всё ещё была холодная рациональность, — Я не могла... Я больше не хотела просыпаться каждое утро с этим чувством...
— А теперь ты просыпаешься с чувством пустоты? — Марина подошла ближе, не давая дочери возможности скрыться от своих слов. — Катя, мы не можем жить, убегая от прошлого. Оно часть нас. Да, оно причиняет боль, но благодаря этой боли ты становишься сильнее. Ты ведь это знаешь.
Катя отвернулась, закрыла лицо руками. Марина замерла, наблюдая за её борьбой. На мгновение она увидела, как внутри Кати что-то начало сдвигаться. Впервые за долгое время её дочь была близка к тому, чтобы почувствовать что-то настоящее.
— Я просто хотела забыть... чтобы было легче... — голос Кати задрожал. Она развернулась к матери, и в её глазах впервые за всё это время мелькнула живая искра.
Марина обняла её, крепко прижав к себе, как в детстве. Она знала: этот момент может стать переломным.
— Я не позволю тебе стать пустой. Ты моя дочь. Ты сильная. Ты можешь пережить это. Я с тобой.
Катя замерла в объятиях, а потом, медленно, словно возвращаясь из долгого сна, прижалась к матери крепче. В её душе что-то начало освобождаться. Тяжесть прошлого, которую она так старательно пыталась стереть, больше не казалась врагом.
Прошли месяцы. Катя вернулась домой. Она больше не нуждалась в идеальной, стерильной квартире или в попытках стереть своё прошлое. Она приняла его. Да, было больно, но эта боль больше не уводила её в пустоту. Напротив, она помогала ей чувствовать, помогала жить. Кате удалось восстановить свои воспоминания, часть которых вернулась благодаря поддержке матери.
Марина вновь видела в дочери ту самую Катю, которая любила, переживала и искала смысл в каждом дне. Она снова училась ценить мелочи жизни, пусть иногда они приносили с собой воспоминания, от которых хотелось убежать. Но теперь она знала: боль — это тоже часть её, и она не боится её больше.
Всё, что мы переживаем, — это часть нас. Невозможно стереть боль, не потеряв что-то важное. Важно принимать себя целиком — со всеми воспоминаниями, даже если они иногда причиняют боль. Это и есть путь к настоящему счастью.
Поставь лайк и напиши комментарий. Не забудь подписаться на канал,
чтобы не пропустить новые рассказы.
