Микеланджело Меризи ди Караваджо - один из наиболее неоднозначных (читай неадекватных) персонажей в истории искусств. Скорее бандит с большой дороги, нежели художник, но именно он переворачивает всю живописную систему XVII столетия вверх дном. Штука, на самом деле, абсолютно в духе мастера.
Надо сказать, что читая его приключения удивляешься насколько долго он топтал землю с таким то норовом.
Тут начинаешь верить, что только с удачей за спиной этот повеса мог столько протянуть. Воистину, Фортуна дама капризная и своевольная. Задиристый, агрессивный парень, завсегдатай таверн и публичных домов, несмотря ни на широкий спектр своих сексуальных увлечений, несмотря на скандальный ореол вокруг имени и несмотря на то , что в главных ролях его работ выступали бродяги и проститутки, этот вот экземпляр заслуживает влиятельного покровительства кардинала дель Монте и получает один из судьбоносных для своей карьеры заказов - росписи стен в капелле Контарелли.
Тема росписей - кульминационные сцены жития святого Матфея: его призвание и мученичество.
Этот был поворотный момент для художника, который должен был либо вознести его либо похоронить.
Сцена призвания апостола Матфея стала одной из важнейших работ в истории живописи.
Никогда еще пафос монументальной росписи на библейский сюжет не был настолько снят.
Караваджо пишет словно дну из тех забегаловок где не раз и сам коротал вечера. Темное пространство, закопченные стены и окно, закрытое промасленной бумагой. Он ставит дощатый стол и усаживает за него группу людей, часть которых словно бы переходит сюда из предыдущих картин художника вроде парня по центру из работы «Шулера».
Зритель поначалу даже не понимает причем тут призвание - собственно, даже найти Иисуса не всегда сразу получается. Караваджо еще и усложняет нам задачу, загораживая его мужской фигурой. Однако, несмотря на подобное положение, Христос обладает наиболее эффектным и энергическим жестом - кисть, которая стала не менее узнаваема в истории искусств, чем жест Господа в росписи потолка Сикстинской капеллы Микеланджело.
Жест Христа подхватывает и луч света. Свет Истины и Знания который несет с собой истинная Вера. И этот луч выхватывает лицо бородатого мужчины, повторяющем движение Христа.
«Я?!»
Некоторые персонажи вообще никак не реагируют на присутствие Христа, оставаясь и слепы к свету истины и глухи к ее доводам. Мы погружены в тишину и созерцание ровно до тех пор пока не поворачиваем голову ко второй сцене. И царящий там хаос нас буквально оглушает. Тело Матфея и его палача словно выпрыгивают из пространства картин. Сцена закручивает зрителя в какой-то оглушительный круговорот, снова превращая библейскую историю в кровавую расправу. Хочется завопить и выскочить оттуда подобно мальчику хористу справа. Безусловно, это был успех. Караваджо стал одним из наиболее влиятельных художников Рима, заказы сыпались на него от очень влиятельных ребят.
Он расписывает капеллу Черази сценами еще двух драматических эпизодов из Евангелия - обращением Павла и мученичеством Петра. И тут уж все приёмчик Караваджо в их классическом воплощение: темный фон, контрастные светотени, очень крупный план, эффектные и сложные ракурсы, крепкие физически осязаемые тела, которые буквально набрасываются на зрителя.
Проблемы начинаются довольно скоро. Сами посудите - даже сейчас для современного сознания такие выкрутасы с евангельскими персонажами кажутся чрезмерными. Писать проститутку в облике святой, ну, я бы сказала, что в то время, когда католическая церковь боролась с ересью - это было хождение по лезвию бритвы.
Но Караваджо как будто сам хотел напороться на нож. И он оступается.
По иронии судьбы это происходит в той же капелле, которая стала причиной его взлета. Кардиналы решают завершить сцены с житием Матфея эпизодом, когда ангел спустился с небес, чтобы нашептать апостолу слова Евангелия. Версия Караваджо была откровенно груба. Неотесанный мужлан, грубоватый и глуповатый на вид, явно впервые держит в руках перо. Ангелу нужно будет приложить довольно много усилий, судя по всему, для того, чтобы он смог претворить сказанное в текст. Надо ли говорить, что такое обращение со святым стало тем первым порожком, о который цепляется Караваджо. Работу отвергают. Это сейчас мы можем понять, что вероятно Матфей мог быть безграмотным и да, в этом заключается одно из чудес Слова Божьего - рупорами его могут выступать совершенно разные люди. Но тогда объяснить это церковникам было сложно. Караваджо получает отказы и отсюда начинается его неуклонный маршрут вниз.
Но, несмотря на трудную и бесславную смерть и довольно спорную по своей добродетели жизнь, Караваджо стал тем, кто оставит после себя целую плеяду преемников и почитателей, большинство из которых мастера никогда не видели. Его влияние будет безусловно гораздо более значимым и продолжительным нежели жизненный путь.
