Женщина и её роль в истории всегда будет интересной и актуальной темой для исторического исследования. А для жителей Кубани, и анапчан в особенности, особенно будет познавательна и поучительна судьба урождённой черкесской княжны из абадзехского рода Дауровых, о которой в своих исследованиях рассказывал кубанский краевед Е. Брацун.
В ходе русско-турецкой войны 1806 – 1812 гг. крепость Анапа, взятая Российская армией и флотом в 1807 г., пять лет до заключения Бухарестского мирного договора 1812 г. была в составе России. Во время взятия крепости в ней оказалась и пленённая турками черкешенка, отданная на воспитание графу Коковскому. Урождённая Даурова, черкесская княжна из рода Эдыге. В возрасте 14 лет её отняли у родителей, пишет биограф, турецкие или крымские купцы, продали в рабство. И в 1791 году она оказалась среди пленников при взятии Анапы графом Гудовичем.
Комендантом крепости с 19 ноября 1809 г. был генерал-майор Карл Карлович Бухгольц происходивший из дворян Эстляндской губернии, её будущий супруг.
С. Алхасова в своей статье «Черкешенка в истории России» сообщает нам такие сведения: «В возрасте 14 лет её отняли у родителей турецкие или крымские купцы, продали в рабство, но потом, по удивительной судьбе, она вышла замуж за генерала. Екатерина Михайловна знала, что она урождённая черкешенка, происходит «из известной фамилии Эдыге черкесского племени абадзехов и очень гордилась этим». В 1811 г. её и взял в жёны генерал К. Бухгольц.
Карл Карлович Бухгольц (18 марта 1765 - 14 мая 1831) - российский офицер, генерал-майор (1804), участник всех основных войн Российской империи своего времени. Из дворян Эстляндской губернии. В 1779 году поступил в Артиллерийский и Инженерный шляхетский корпус, который окончил 26 июня 1782 года. Участвовал в войне со шведами 1788-1790 годов, будучи зачислен артиллерийским офицером на бомбардирский корабль «Перун». Участвовал в морских сражениях со шведским флотом у острова Эланд, под Ревелем, Выборгом и у Красной Горки, за что был награждён орденом Св. Владимира 4-й ст. с бантом и чином капитана. В 1794 году находился при осаде Вильны и Праги. В 1797 году определён в 8-й артиллерийский батальон с чином майора. 1799 год - произведён в полковники. 1800 год - назначен командиром Смоленского драгунского полка. 1804 год - произведён в генерал-майоры, назначен шефом Северского драгунского полка. В 1805 году участвовал в походе в Австрию, сражался с французами, был ранен осколком гранаты в правую ногу под Аустерлицем.
24 сентября 1806 года был уволен в отставку из-за столкновения с А. А. Аракчеевым. Но в русско-турецкую войну 1806-1812 годов 19 ноября 1809 вновь принят на службу и был назначен Анапским комендантом. Орден Св. Георгия 4-го класса получил 26 ноября 1809 за выслугу лет. В 1810 год - находился при осаде крепости Анапа, руководя осадной артиллерией. С 25 октября 1810 года был шефом Анапского гарнизонного полка, оставаясь комендантом в Анапе. В 1812 г. прикомандирован к Петербургскому ополчению для формирования приданной ополчению артиллерии, участвовал во взятии Полоцка и в сражении под Чашниками. За отличие под Вуршеном Бухгольц был награжден орденом Св. Анны 1-й ст. Участвовал в осаде Дрездена, Гамбурга (получил алмазные знаки ордена Св. Анны 1-й ст.).
Крупнейший военный историк XIX в. и историограф Кавказской войны XIX в. В.А. Потто отмечает роль коменданта крепости и его молодой супруги в налаживании отношений с адыгскими субэтносами, жившими близ Анапы: «Между тем, благодаря разумной политике анапского коменданта генерал-майора Бугхольца, женатого притом же на черкесской княжне из абадзехской фамилии Дауровых, между племенами, населяющими окрестности Анапы, мало-помалу начала образовываться довольно сильная партия, преданная интересам России. Нет сомнения, что дела приняли бы еще лучший оборот, но, к сожалению, в 1812 году, по заключении Бухарестского мира, Анапа опять возвращена была Турции, а вместе с ней снова поступили под турецкую опеку и все горские народы, обитавшие по левую сторону Кубани».
Крепость Анапа сыграла немаловажную роль в мирных контактах русских и адыгов в последующем, после её присоединения к России в ходе русско-турецкой войны 1828 – 1829 гг. Потеря Анапы в 1812 г. при начинавшейся активной фазе войны с адыгами сыграла негативную роль для мирных контактов с адыгами. Думается, что будь крепость в руках русских и находись в ней черкешенка княжна Е.М. Бухгольц, отношения с адыгами могли носить более мирных характер. Тот же В. Потто, описывая события взятия Анапы в 1828 г., приводит характерную переписку Екатерины Бухгольц и князя А. Меншикова, уже после смерти её мужа генерал-майора К. Бухгольца, который умер в марте 1828 г., будучи комендантом крепостей в Керчи и Еникале.
Вот что писал В. Потто: «Сохранилась, однако, одна любопытная переписка, свидетельствующая об этих стремлениях русского правительства. Нужно припомнить, что все время с 1807 по 1812 год, когда Анапа находилась в русских руках, комендантом ее был генерал-майор Бухгольц, женатый на черкесской княжне и через нее имевший в горах большие родственные связи. К нему-то – он был тогда комендантом в Керч-Ениколе – и обратился в 1827 году князь Меншиков. Письмо его, к сожалению, не застало Бухгольца в живых, и за него ответила жена его. Вот что писала она: “Разбирая бумаги покойного мужа, касающиеся сдачи им Анапы, я нашла подробный план крепости, который при сем и посылаю. А так как я находилась в Анапе вместе с моим мужем, то знаю лично, что крепость эта была вооруженная, но, по приказанию мужа, когда ее сдавали Порте в 1812 году, разрушены были главные укрепления и самые контрфорсы ослаблены, а орудия свезены на флот. По настояниям паши оставлено было в то время там лишь несколько самых дурных пушек с негодными лафетами. Подробное описание Анапы, как я полагаю, погибло во время кораблекрушения, которое постигло судно, ибо ехавший на нем священник с семейством, вся канцелярия и все наше имущество утонули. Будучи сама уроженкой Черкесии, я поныне сохраняю родственные связи, доверие и приверженность к себе натухайцев, шапсугов и абадзехов, имею родственницу даже в самой Анапе. И если бы сведения эти требовались раньше, то имела бы случай и твердо убеждена в этом, то могла бы достать вам вид настоящих укреплений Анапы и все средства ее, так как крепость находится теперь в сильно оборонительном положении. Всегда желала я доставить родине моей покровительство монарха и для этой цели имела на родственников моих непосредственное влияние, с твердостью удерживаю и поныне средства подкреплять мое намерение, сопряженное с искренним желанием отвлекать народ сей от его заблуждений”.
Чем кончилась эта интересная переписка и вообще, были ли успешны тогда попытки Меншикова собрать сведения об Анапских укреплениях – неизвестно».
Кубанский историк Е. Фелицын свидетельствует о том значении, которое имела для России Е. Бухгольц в отношениях с адыгами: «В этом отношении Екатерина Михайловна оказала своему мужу огромную помощь и пользовалась общим уважением среди горцев, имевших через посредство её сношения с русскими властями. Влияние её на своих соотечественников было настолько велико, что услугам Екатерины Михайловны долго пользовались и после того, как муж её уже не имел никакого служебного положения в Анапе. Так, между прочим, в 1828 году эта почтенная особа принимала деятельное участие в склонении натухайского народа к мирным связям с нами. Её полезная деятельность была известна и императору Николаю Павловичу, который удостоил её высочайших наград».
Между прочим, свое мнение об анапской княжне мог составить и использовать в своих произведениях и величайший поэт А. Пушкин! Из всех впечатлений, полученных им в Симферополе, в литературном наследии Пушкина заметно, пожалуй, только упоминание Таврического губернатора А. Баранова. Впрочем, и сам он - вздорный молодой нахал – вроде бы, не оставил следа в памяти симферопольского общества. Краеведам остаётся только строить предположения о встречах и знакомствах Пушкина. Симферополь 1820-го года и заметные лица городского общества неоднократно были описаны в литературе.. Однако в числе прочих любопытный эпизод был записан Г. Гераковым. Этот забавный персонаж остался в памяти читающей публики прежде всего и единственно благодаря тому, что был в Крыму одновременно с Пушкиным. А имея обыкновение подробно описывать события каждого дня, стал источником ценных для нас сведений. 13 (25 н.ст.) сентября, как пишет он, вечером, при луне «пошел ходить по нешумному городу, встретил Е. М. Б., гуляющую тоже, и позади ее арапа». Таинственная дама, скрытая за инициалами, по словам этого ее современника, была «особа, которых мало встретишь; кто правды не любит, не приближайся к ней; с умом и рассудком, каждому выскажет в глаза, кто чего стоит; женщина приятная и по её собственным словам 42 лет, но сохранившая красоту привлекательную; всякий, видя свежесть лица её, убавит ей более десяти лет; все в ней прелестно, и глаза точно победительницы; и при солнечном сиянии и при свечах одинакова хороша; верхом же и в черкесском платье точно богиня! К внешнем красотам её присоединялась доброта души и желание услужить каждому и поделиться последним».
Красавица-черкешенка, желая избавиться от назойливого «арапа», завела беседу с Гераковым и гуляла с ним «до устали». Все уже догадались, что «арап», преследовавший экзотическую красавицу - это Пушкин. А вот кто такая Е. М. Б.? Рассмотрев кандидатуры дам, блиставших в симферопольском обществе 1820-х гг., историки пришли к выводу, что это не кто иная, как … Екатерина Михайловна Бухгольц. Как раз в это время ее муж служил комендантом крепости Ени-Кале. Это какая же «загогулина» могла случиться у «солнца русской поэзии» в Крыму с красавицей-черкешенкой, если бы не докучливый прохожий! Глядишь, еще до лермонтовской княжны Мэри могла бы появиться пушкинская княжна Катя!
В 1825 году генерал К. Бухгольц вышел в отставку по болезни и поселился в Петербурге. До своей смерти в 1827 году являлся комендантом крепости Ени-Кале. По другим данным - умер в 1831 году во время холерной эпидемии и был похоронен на карантинном кладбище в Петербурге. К сожалению, проследить дальнейшую судьбу Е.М. Бухгольц (Дауровой) удалось лишь схематично. Екатерина Михайловна, видимо, вернулась в Симферополь, так как по метрическим книгам Александро-Невского собора скончалась 25 марта 1854 г. и похоронена на городском кладбище.
Такова судьба одной черкешенки из абадзехского рода Дауровых, которая в сложный период сыграла положительную роль в сближении адыгских субэтносов из окрестностей Анапы и русских, которые с 1828 г. уже постоянно владели крепостью Анапой.