В наши дни, когда из Сети льются тонны одноразовой и токсичной информации в самом разном виде, бесполезной, ворующей время, разжигающей самые худшие чувства, вопрос круга чтения очень остро стоит. Если любишь читать, то быстро осознаешь: никакой жизни не хватит, чтобы успеть и это, и это, и вон еще ту книгу, и ту. С каждым взмахом большого пальца всё больше котов, сериалов, отзывов и всякой дури. Не успеть. Если ваша работа связана с языком, речевыми навыками, как у меня, а речевых образцов, достойных подражания, рядом нет (слышишь в основном про какие-то драфты, референсы и митапы в соединении с такой-то матерью или универсальное, не требующее пояснений "ну такое"), то обращение к русской классике — верное решение.
Мало кто знает, сколько еще проживет — один день, год, сорок пять или шестьдесят восемь. Пройти земной путь, не познакомившись с теми, кто силой слова себя увековечил и поразил несколько последующих поколений, как-то уж очень обидно.
Я решил начать с великих.
Вновь обратился к русской литературной классике, не по принуждению, как тогда, давным давно в школе, а добровольно, понимая, что других путей и средств вернуться к Великому и Могучему не осталось. Кстати, почитателей Достоевского в ВК нынче набралось целое сообщество. Мое зрелое возвращение к творчеству Ф.М. началось с "Бесов". Роман подается интригующе: написан про наших либералов, про самую их суть, да и вообще — "Бесы" — часть "пятикнижия", следовательно, и прочесть надо каждую из пяти. Всенепременно.
"Бесов" я узнал последовательно в совершенно разных форматах: в прекрасном исполнении чтеца Юрия Заборовского, потрясающей экранизации Владимира Хотиненко и только после дочитал бумажный вариант. Ушло около полугода, потому что свободного времени очень мало.
Юрий Николаевич Заборовский — профессиональный советский актер, диктор и чтец. Голос, дикция и актерское мастерство у него с тем самым знаком качества, которое было попилено и безвозвратно вывезено в 90-е. Сейчас такое исполнение сродни волшебству. Чудо рождается не только техникой речи, оно изнутри идет, — это больше всего и привязывает к произведению. Непонятно, как такое умение можно было вырастить и воспитать. Но ведь можно было.
Сериал Владимира Хотиненко — без Гоши Куценко, Дмитрия Нагиева, участников КВН, без которых вообще мало современных фильмов, да к тому же и без продактплейсмента — не только уже этим хорош, он потрясает подбором актеров. Достоевский одной строчкой описывает героя, Хотиненко находит под эту единственную строчку человека, а тот ещё и играть умеет! Все предшествующие попытки перенести «Бесов» на экран просто ничто, они не удались. Читая книгу, удобно представлять актеров именно из сериала Хотиненко. Кадры из фильма приложены к посту.
При чтении глазами от страницы к странице делались ценные открытия:
1. Эти без щёлочки, с одним разорванным абзацем на лист монолитные тексты, вопреки ожиданиям, легко и красиво читаются вслух. И за ними не только благозвучие, но и другое мышление, в котором многое со многим связано, а не поделено на биты коротких фраз.
2. Серьезный роман, наполненный мерзостями человеческими, во многих местах звучит как злая сатира и комедия. Французский в речи Степана Трофимовича Верховенского заслуженно высмеян, как сегодня можно было бы осмеять повсеместное применение инглиша, где надо и где не стоило бы вовсе говорить на нем. Карикатурный персонаж Кармазинов, нелепый капитан Лебядкин существуют в этом мире рядом с чудовищами — Николаем Ставрогиным и Петром Верховенским.
3. Мир книги ни разу не черно-белый. Образы героев сложные, изменчивые, и каждого можно не только осудить, но и понять, посочувствовать ему. В повествование вписаны сцены, в которых можно полностью согласиться с Федькой Каторжным, пожалеть Николая Ставрогина, вздохнуть о Степане Трофимовиче, поддержать Варвару Петровну. Русская классика тем и велика, что в ней нет хороших парней в красных трусах и плохих парней в белом гриме поверх психического расстройства, а есть просто люди, со всем тёмным и светлым, что им присуще.
4. Интересные слова, обороты, подбор и порядок слов. Разглядываешь их, удивляешься: до чего же хорошие, не испорченные в веках, понятные. На этих находках видишь и понимаешь, какое оно, в реальности, богатство языка. Оказывается, до "ну такое" существовала речь! "Пробивался чем Бог пошлет", "Как вихрь бежал Шатов в Муравьиную улицу, проклиная расстояние и не видя ему конца", "Мне только одно очень скверно, что в ту минуту будет подле меня гадина, как вы" и многие, многие страницы от любого места в любую сторону.
5. Нет ощущения, что тобой манипулируют, пишут по схеме или еще каким-то образом используют тебя. Тебя ни к чему не призывают, не агитируют, не склоняют. Книга и люди в ней живут своей жизнью — рваной, наполненной случайностями, заблуждениями, непониманием и редкими проблесками счастья, да и то не у всех. И ты либо проходишь мимо, либо задерживаешься, находя для себя что-то важное, что-то свое.