Фёдор с другом начали заниматься фермерством . Он приходил домой поздно, целовал Ваню в щёчку, а меня — в губы, и шёл спать. Не буду врать, я была рада, потому что близость с Фёдором была для меня чем-то вроде наказания. Но уйти от него я не могла. Куда и на какие деньги я буду растить Ваню?
Меня мучила ещё одна страшная мысль: «Что, если Фёдор захочет ещё одного ребёнка?» Нет, я не боялась рожать, я боялась, что, если откроется правда о рождении сына, он будет больше любить своего ребёнка, а не моего. Да и как он отреагирует на то, что пять лет воспитывал и кормил чужого малыша?
Летом мы поехали на море. Свежий воздух, отдых и беззаботность сделали своё дело — я забеременела. О рождении ребёнка даже речи не шло. Муж, естественно, не знал об этом. Знала только Ритка, моя подруга из города, которая и подсказала, как избавиться от ребёнка.
Я избавилась от ребенка. Всё прошло хорошо, без последствий. Не буду долго рассказывать, но за следующие семь лет я сделала ещё три аборта.
Естественно, Фёдор об этом не знал. Он постоянно намекал, что сын уже большой и можно ещё одного малыша, но я пожимала плечами и молчала. А потом пошла и поставила спираль, чтобы не было проблем. Ну не хотела я больше детей.
Но однажды случай всё расставил по своим местам. Ваня катался на велосипеде за деревней, возле карьера. Неудачный поворот — и мой мальчик упал в заброшенную шахту. Железная перекладина пробила его тело насквозь.
Пока друзья звали на помощь, пока ехала скорая, я думала, что сойду с ума. Я кричала, это был конец света. Федя примчался с фермы со скоростью света, с мужчинами и фельдшером вытащили его из ямы, благо она была неглубокой.
Скорая не могла подъехать, и Федя нёс моего бедного мальчика на руках, всего в крови. Я бежала рядом. Я видела, как с глаз Феди льются слёзы. Тогда я увидела совсем другого мужчину, другого отца и другого мужа.
Скорая привезла нас в городскую хирургию. Мальчика — в операционную, а нас с Федей — сдавать кровь. Уж очень много ребёнок её потерял. И вот тут мой обман раскрылся. Оказалось, что у Ивана группа крови его отца, то есть Жени, а у нас с Федей совсем другая.
Врач пригласил нас в кабинет и начал разговор: «Почему вы не сказали, что ребёнок усыновлён?» Фёдор сидел молча, смотрел перед собой , по его поведению было сложно понять его мысли, а врач продолжал рассказывать, что состояние критическое, и если в течение суток не сделать прямое переливание, то он может погибнуть, тем более у него редкая группа крови, наша больница не готова.
Фёдор опустил голову, а я решила, что вот она, минута истины, и сказала:
—Я мать, а отец у него другой, прости, Фёдор. Я увидела, как Федя покраснел, потом побледнел.
Мы вышли из кабинета. Я опустилась на пол и расплакалась. Я потеряю своего мальчика. Я молилась, пока Фёдор выходил курить. Я грешным делом подумала, что он уехал, бросил нас и уехал. Но он вернулся, подошёл и спросил:
—Ты знаешь где найти отца Вани?
Я сидела и не могла ничего понять, только всхлипывала и глотала слёзы, а Фёдор схватил меня за руки и как закричит:
—Чего ты молчишь? Ты понимаешь, что наш сын может умереть? Мой сын умирает, не молчи ты слышишь меня!
Я рассказала всё, что помнила. Федя через каких-то друзей нашёл Женю (кстати, тот стал хорошим журналистом). Когда он шёл делать переливание, он попросил, чтобы о его сыне не узнала его жена. На что Фёдор сказал:
—Уважаемый, нам от Вас ничего не надо, кроме того, чтобы спасти нашего сына. Давайте окажем друг другу эти услуги.
Ванечку мы спасли. Женю с того вечера я не видела. Слава Богу, сын не стал инвалидом, но на велосипеде боится кататься.
Интересно ваше мнение, а лучшее поощрение — лайк и подписка))