Михаил Евграфович Салтыков-Щедрин ценил свое деревенское детство. В письме к своему соредактору журнала «Отечественные записки» Григорию Захаровичу Елисееву он писал: «Ежели я что-нибудь и вынес из жизни, то все-таки оттуда, из десятилетнего деревенского детства». Своих детей он хотел приобщить к сельской жизни, чтобы они знали и любили свою родину.
«Жалко детей по заграницам таскать. Стыдиться не будут и сердцем болеть», - писал он Павлу Васильевичу Анненкову в 1877 г.
Переживания его объяснялись тем, что из-за чрезвычайной загруженности редакторской и писательской работой не мог в достаточной степени влиять на процесс воспитания своих детей. Неоднократно Салтыков делал попытки приобрести имение в Тверской губернии, где он родился, служил, имел много друзей и знакомых. Ему нравилась неброская красота этих мест, тишина и покой сельской жизни. Такую жизнь избрали и его братья Дмитрий, Сергей, Илья, которые осели в своих имениях в Тверской и Ярославской губерниях, предпочитая сельскую тишину столичной суете.
В период службы вице-губернатором в 1861 г., чтобы принимать непосредственное участие в событиях, связанных с проведением реформ, писатель сделал попытку стать тверским дворянином. Для этого он собирался купить имение Василёво в Новоторжском уезде у помещика Д.С. Львова. Уход Михаила Евграфовича со службы, связанный с арестом тверских либеральных дворян, отразился на его планах. Он вернулся в Петербург, став сотрудником журнала «Современник».
Спустя многие годы чиновничьей службы, редакционной и писательской деятельности, побывав за границей, став известным писателем, Салтыков- Щедрин по-прежнему мечтал уединиться «в сельском уголке». Так, в ноябре 1883 г. ему посоветовали приобрести имение Власьево. Он писал о своем решении московскому юристу Н. Орлову: «Власьево едва ли придется купить. На днях здесь были тверитяне, которые знают это имение и весьма его рекомендуют… Имение совсем разорено… придется года три все покупать… Для того, чтобы купить 5 – 6 коров, придется пересмотреть, по меньшей мере, 100 штук и кончить все-таки тем, что попадутся коровы, к молоку равнодушные и целомудренные. Во Власьеве даже курицы нет – все надо покупать, т.е. целые дни собачиться. А у меня и людей, которым я мог бы довериться, нет, сам же я болен и ничего в курицах не смыслю. Вообще я полагаю, что в ноябре неудобно искать и покупать имения, кроме заведомо известных. Впереди целая зима, которая потребует расходов по имению и во время которой невозможно ни к чему приступить, так что весной все-таки придется ехать на пустое место. Нынче помещики хитры стали: прежде все поштучно выпродадут, а потом уже предлагают охотникам, не угодно ли сие пустое место приобрести… Знаю только одно, что надо когда-нибудь удалиться в свой угол».
Несмотря на все неудачные попытки стать землевладельцем в родной Тверской губернии, своим соредакторам Николаю Константиновичу Михайловскому, высланному из столицы, и Григорию Захаровичу Елисееву, 5 лет прожившему за границей по совету докторов, он настоятельно рекомендует избрать местом своего проживания Тверь: «В Твери поселиться лучше: и жилых помещений больше, и людей, с которыми можно обменяться словами. Я сам непрестанно думаю обрести где-нибудь угол, чтоб успокоиться». В письме он высказывает Григорию Захаровичу и свое желание: «А я бы, поверьте, и сам охотно поселился бы в Твери, именно потому, что там порядочных и сочувственных людей встретить можно. А впрочем, довольно об этом; пожалуй, Вы и в самом деле подумаете, что я затеял заточить Вас в Желтиковом монастыре».
Григорий Захарович происходил из духовного сословия. Окончив Московскую духовную академию, преподавал в Казанской духовной академии, был профессором богословия, но под влиянием идей В.Г. Белинского и А.И. Герцена вышел из духовного звания и стал членом редакций демократических журналов «Современник» (заменив арестованного Н.Г. Чернышевского) и «Отечественные записки», руководимых Николаем Алексеевичем Некрасовым.
Особенно трагичным в судьбе Салтыкова-Щедрина был период 1882-1884 гг. Были арестованы члены редакции журнала «Отечественные записки»: сначала Николай Константинович Михайловский, позже Сергей Николаевич Кривенко, а в апреле 1884 г. запрещено и само издание.
В это трудное время Салтыков-Щедрин работал на пределе физических возможностей. Страдающий от многочисленных недугов, к которым добавились и моральные переживания, Михаил Евграфович надеялся обрести душевный покой, выехав из Петербурга. Писатель планировал провести лето на даче в имении Панино Ржевского уезда, которое принадлежало помещикам де Роберти, с которыми он не был ранее знаком. «Лето я думаю провести в Тверской губернии по Новоторжской железной дороге в 5 минутах хотьбы от станции Панино (и усадьба называется Панино, в 15 верстах от Ржева,1/2 ч. езды по железной дороге). Это имение мне желают продать, но так как мне не хочется повторять прежние опыты, то предварительно нанял там на лето господский дом». В планах Михаила Евграфовича была покупка этого имения. Ехать для его осмотра сам писатель не мог из-за жесточайшего ревматизма. Жена его, Елизавета Аполлоновна, предпочитавшая комфортный отдых на европейских курортах, посетив Панино, осталась им недовольна. В письме 11.05.1884 г. Николаю Андреевичу Белоголовому, своему доктору и другу, Михаил Евграфович так объяснял перемену решения: «Все-таки надо самому видеть, а я не могу. Пробовал я поручить Елизавете Аполлоновне сделать осмотр, но ей непременно нужно, чтоб был дворец и судоходная река. А мне нужно, чтоб было тепло и стоял письменный стол с письменным прибором».
Последний раз писатель Салтыков-Щедрин побывал в Тверской губернии в первых числах июня 1885 г. Он приезжал по приглашению своего близкого друга Алексея Михайловича Унковского в имение Дмитрюково Тверского уезда. «В последний раз в сносном виде я помню его лишь в моей деревне, в июне 1885 г., - вспоминал Алексей Михайлович - Приехав туда дня на три, он был весел и даже последний раз в жизни играл в карты, его семья была за границею, в Эльстере».
В июле 1885 г. Салтыков узнает от Унковского, что 30 сентября в Тверском окружном суде будет продаваться имение Новоторжского уезда, принадлежавшее помещику Палицыну, близ станции Терехиной при селе Климове, находящееся в залоге у купца Алымова. Михаил Евграфович обращается за помощью к проживающему в Твери Григорию Захаровичу Елисееву. «Земли всего 143 дес., - сообщает ему писатель. - Оно в залоге у Алымова за 10 тыс. руб., но наросло процентов; мебель вне продажи, скот тоже – все это надо завести. Хотя я почти напрасно затеваю разговор об этом, но все-таки, на всякий случай, спросите у В.И. Покровского, не знает ли он этого имения и стоит ли оно предполагаемых 26 тыс. руб. Говорят, дом через чур мал». В этом письме, написанном 28 августа 1885 г., Салтыков-Щедрин вновь делится своей сокровенной мечтой со своим адресатом Елисеевым: «С каким бы удовольствием последовал я Вашему примеру, переехавши в Тверь, где есть все, что нужно для воспитания детей и для личного спокойствия, где и жизнь дешевле, и суматохи меньше, и воздух чище. Я бы мог тогда купить себе маленькое имение и пользоваться им».
Мечтам так и не суждено было сбыться.
