Анюта, как на автомате, прошла мимо свекрови и мужа, минуя террасу, и с громким стуком распахнула дверь на улицу. Внутри все кипело, и она больше не могла сдерживать чувства. В голове звучал только один вопрос: "Неужели это правда?" Но она не могла в это поверить. Не могла позволить себе поверить.
— Это не может быть он, должно быть какое-то объяснение, это просто похожий человек, — выкрикнула Анюта, оборачиваясь к свекрови, — мой отец был приличным человеком! Простым рыбаком с какого-то средиземноморского острова! Он… — голос ее дрогнул, — он был хорошим человеком, не бандитом!
Тамара Петровна неспешно поднялась с кресла, бросив на нее взгляд, полный жалости и торжества одновременно.
— Тебе хочется в это верить, милая. Очень хочется. Но ты посмотри правде в глаза, — спокойно ответила она, нажимая кнопку на телефоне, — сама посмотри, есть еще одно видео.
На экране вновь возникло лицо мужчины с фотографии, которую Анюта знала с детства. Только теперь рядом с его лицом мелькали заголовки газет, черно-белые кадры и мрачные дикторские голоса. В титрах фигурировало имя: Антонио Романо. Не просто рыбак, а один из самых известных итальянских мафиози. Когда-то его имя гремело по всему миру, но благодаря сделке с властями, он сумел сохранить не только свою жизнь, но и миллионы, нажитые, по слухам, на грязных делишках.
Аня стояла, не отрываясь от экрана, глядя словно завороженная, пока перед глазами мелькали кадры с его арестами, расследованиями и загадочными исчезновениями. Ее сердце билось в бешеном ритме. Это был кошмарный фильм, от которого она не могла отвести взгляд. И этот человек — ее отец? Как такое возможно? Сколько раз она представляла, каким был ее отец: добрым, заботливым, пусть и не увидевшим ее взросления. Но теперь перед ней раскрывалась совершенно другая история.
Когда видео закончилось, Анюта молча отдала телефон обратно свекрови. В голове была пустота. Она не знала, что думать, как реагировать. Ее вся жизнь теперь казалась ложью.
— Что теперь скажешь? — спросила Тамара Петровна, не скрывая холодного триумфа в голосе, — каково это — узнать, что ты не просто "серая мышка", а дочь мафиози?
Анюта с трудом подавила желание разрыдаться. Она посмотрела на Дениса, который стоял в стороне, явно сбитый с толку и не зная, как помочь жене.
Денис стоял, как вкопанный, не в силах произнести ни слова. Все это было слишком — внезапное открытие о прошлом семьи жены, ее связь, пусть даже только косвенная, с тем миром, который он видел только в фильмах. Но это была не какая-то выдуманная история, а его жизнь, его семья. Он взглянул на Аню, которая выглядела так, словно ее мир только что рухнул, и почувствовал себя беспомощным. Слова застряли в горле, и он не знал, что сказать.
— Ну? Чего молчишь?! — Аня, еле сдерживая слезы, посмотрела ему в глаза, — я ничего не знала! Я сама в шоке, Денис… Ты же понимаешь? Я не виновата в этом. Я не знала, кто он…
Ее голос дрожал, она отчаянно пыталась найти в его глазах поддержку, хоть какую-то уверенность, что все будет хорошо. Но Денис по-прежнему стоял молча, словно окаменел.
И тут раздался голос свекрови, хлесткий, словно плеть.
— Ладно, хватит тут сопли на кулак наматывать! Мне преступные гены в семье не нужны, — прокричала Тамара Петровна, взмахнув руками, — развод! Немедленно! Денис, как ты можешь это терпеть? Ты с ума сошел?! Может еще породнимся с мафией? Внуков ему на лето отправлять будешь?
Анюта резко обернулась к ней.
— Хватит! — закричала она, не в силах больше терпеть, — я не имею к этому никакого отношения! Я не знала о прошлом своей матери, не знала, кто мой отец! Я… я не виновата!
Но Тамара Петровна только презрительно фыркнула.
— Ой, перестань, — отмахнулась она, — я предупреждала Дениса с самого начала, что из этого ничего хорошего не выйдет. А теперь вот, пожалуйста, — разводись, и дело с концом.
Анюта снова повернулась к мужу. В ее глазах была немая мольба, попытка достучаться до него, до его сердца.
— Денис… — прошептала она, — скажи что-нибудь. Я правда не знала… Пожалуйста, не молчи.
Он наконец поднял глаза, но встретив ее взгляд, тут же отвел свой. Слова дались ему с трудом.
— Прости… Мне нужно время. Я должен все это обдумать, — произнес он тихо, избегая ее взгляда.
Анюте показалось, что земля уходит из-под ног. Все, что было таким прочным, теперь рассыпалось в прах. Она смотрела на него в надежде услышать что-то другое, но услышала лишь холодное: «Прости». Это прозвучало как приговор.
— Хорошо, — сказала она, с трудом сдерживая слезы, — варитесь в своем соку. Нужно время — у тебя теперь его много. Благо, не бездомная, есть где жить.
Она быстро повернулась и вышла из дома, не дожидаясь ответа. Выйдя на улицу, Аня еле удержалась от того, чтобы не побежать к машине. Сев за руль, она трясущимися руками завела двигатель. Глаза застилали слезы, и ей казалось, что все это какой-то кошмар, из которого она вот-вот проснется.
Дача осталась позади, и только пыльный след виднелся на дороге, пока девушка мчалась обратно в город. Дорога, обычно кажущаяся такой короткой, теперь растянулась в бесконечность. В памяти мелькали обрывки недавнего разговора, слова Дениса звучали как приговор, а яркий образ свекрови с ее едкими комментариями никак не желал исчезнуть из головы.
Когда она наконец оказалась у дверей старой квартиры, где раньше жила, ей стало легче. Здесь было спокойно, безопасно, будто дом встретил ее тихим теплом. Квартира осталась такой же, как ее оставили — немного пыльной, но все еще уютной. Этот уголок, полный воспоминаний о маме, оказался для Анюты единственным местом, где она могла почувствовать себя собой.
Она закрыла за собой дверь и прислонилась к ней спиной, пытаясь успокоить сбившееся дыхание. Затем Аня распахнула все окна на распашку. Комната встретила ее тихим шелестом оконных занавесок и знакомым ароматом старого дерева. Этот дом был ее укрытием, местом, где всегда было безопасно.
Анюта медленно прошла в гостиную, машинально погладив старый диван, на котором они с мамой сидели долгими вечерами, читали книги и обсуждали день. У нее вдруг возникло острое желание поговорить с ней, но это было невозможно. И вопросов, которые у нее были, теперь некому было задавать.
Тогда ее взгляд упал на телефон. Единственный человек, кто мог бы хоть немного помочь ей в этом хаосе и разъяснить ситуацию, — это Вера, подруга ее матери, она была почти как тетя для Анюты. Вера всегда была рядом, когда маме нужна была поддержка, и стала для Анюты кем-то вроде наставницы после ее смерти. Только она была в состоянии ответить на все вопросы.
Дрожащими пальцами Аня набрала номер. Сигналы казались бесконечными, пока, наконец, не раздался знакомый голос.
— Анюта? — голос Веры был спокойным, но удивленным, — какая неожиданность, я думала, ты сдала квартиру, а тут, смотрю, с домашнего звонишь. Что-то случилось?
Анюта не сразу нашла силы ответить. Внутри все сжималось от боли, и ей казалось, что если она начнет говорить, то не сможет остановиться.
— Вера Павловна, — наконец произнесла она, пытаясь сохранять спокойствие, — мне нужно с вами поговорить. Это важно. И это касается моего отца.
На другом конце линии на мгновение повисла тишина, потом Вера ответила:
— Конечно, милая. Приезжай, поговорим, мои как раз на прогулке, так что мешать никто не будет.
Анюта отключила телефон и села на диван, обняв колени. В голове у нее всплым весь перечень вопросов и ближайший их с Верой диалог. Эта женщина всегда знала, как поддержать в трудный момент, и сейчас Анюте нужно было хотя бы немного тепла и понимания.
Она приехала к Вере вечером. На автомате Аня поехала через знакомые улочки, зная, что впереди ждет кто-то, кто поймет и поддержит. Когда она подошла к старой, обветшалой, но уютной хрущевке, где жила Вера, ее нервы были натянуты до предела. Ей казалось, что в каждой тени таятся воспоминания о маме, и каждая из них вызывала новую волну боли.
Через полчаса дверь квартиры открылась, Катю встретила приятной наружности женщина. Она была невысокой, с пышными светлыми кудрями и мягким, заботливым взглядом. Увидев Анюту, она сразу же подошла к ней, обняла и спросила тихо:
— Что случилось, девочка моя?
И тогда, не выдержав, Анюта разрыдалась. Слова полились потоком: о том, что случилось на даче, о том, что она узнала о своем отце, о том, как Денис молчал, и о свекрови, требующей развода.
— Проходи, милая, — Вера проводила Аню в небольшую гостиную, — ну-ну, перестань, не стоит оно того. Еще из-за мужиков ты слезы не лила… Идем, у меня как раз чайник закипел. Я знаю, что тебе сейчас нужно отдохнуть и немного прийти в себя.
Они сели за маленький деревянный стол, уставленный кружками, печеньем и баночками с вареньем. Чай, пахнущий мятой и липой, разлился по чашкам, окутывая все вокруг легким паром. За окном виднелся небольшой парк, в котором сейчас гуляли сын с невесткой и детьми хозяйки дома. Вера всегда была довольна тем, как сложилась ее судьба, но никогда не забывала о дружбе с Леной, мамой Анюты.
Когда Анюта наконец отпила немного чая и чуть расслабилась, Вера посмотрела на нее с глубоким сочувствием и пониманием.
— Анечка, — начала она мягко, — я знала, что рано или поздно этот день настанет. Но никак не думала, что все откроется именно так.., — она вздохнула, опустив взгляд в чашку, — видишь ли, твоя мама всегда берегла одну тайну. Она не хотела, чтобы ты узнала, потому что очень тебя любила и думала, что это будет тебе во благо, если она от тебя укроет этот факт. Но раз уж жизнь так повернулась, думаю, теперь ты имеешь право знать.
Анюта вскинула на нее взгляд, полные напряжения и ожидания.
— Я думаю, после того, что я сегодня узнала, меня уже ничего не удивит, — тихо сказала она.
Анюта застыла с чашкой в руках. История, которую она знала с детства, о том, как ее мама якобы выиграла путевку в заграничный отель, казалась такой простой и даже немного наивной. Она всегда любила рассказывать ее с улыбкой, представляя, как ее мама, скромная девушка, вдруг нашла счастливую этикетку на баночке йогурта и отправилась в чудесное путешествие, где и встретила ее отца. Но то, что рассказывала сейчас Вера, было совсем другой историей — страшной, полной боли и отчаяния.
Вера, внимательно наблюдая за Анютой, тихо рассказывая все по порядку:
— Лена не выиграла никакую путевку. Это была красивая история для тебя, чтобы ты верила в удачу, в чудо. Но правда куда сложнее, — она тяжело вздохнула, словно каждое очередное слово вставало комом в горле, — в те годы, когда мы были молоды, все было не так просто. Жить здесь было тяжело, каждый барахтался как мог. Лена всегда была смелой, даже отчаянной. Ей хотелось вырваться из серой рутины, из той безысходности, которая окружала нас всех. Я пыталась ее отговорить, когда она решила уехать заграницу работать официанткой. Но разве можно было ее остановить? Глупышка, всегда рвалась к лучшей жизни… Но за это и обвинять нет смысла.
Анюта замерла, слушая. Это звучало как начало какого-то мрачного фильма, а не история о ее матери.
— Она поехала туда в поисках лучшей жизни, — продолжала Вера, — но все оказалось гораздо страшнее, чем она могла представить. Попала в сети людей, которые занимались торговлей людьми. Таких контор было много, в те времена сложно было попасть за границу и устроиться без знания языка и опыта. И вот таких глупышек приманивали объявлениями о хорошем заработке и помощи на месте. Ее заманили обещаниями хорошей работы, но по факту она оказалась в настоящем рабстве. Ее собирались продать в бордель…
Анюте стало холодно от этих слов. Она не могла поверить, что ее мама прошла через такое.
— Но, — Вера сделала паузу, глядя в глаза собеседницы, — Лена приглянулась одному влиятельному человеку, Антонио. Он был боссом мафии, но именно он и спас ее. Твоей маме пришлось согласиться стать его любовницей. Это было ее решение, ради выживания. Она не видела другого выхода. Все, что она тогда хотела, — это вернуться домой живой.
Анюта молча слушала, ощущая, как внутри все переворачивается. В ее голове перемешивались ужас и непонимание. Как такое могло случиться с ее матерью? Почему она ничего не сказала? Сидя на старом кресле в квартире Веры, она пыталась осознать услышанное. Ее мама, скромная, добрая, оказалась женщиной, прошедшей через ад ради спасения собственной жизни и жизни своей дочери. Все, что Анюта знала о своей семье, теперь казалось ей лишь тенью реальности, картинкой, за которой скрывалась жуткая правда.
Вера продолжала говорить тихо, но каждое ее слово ударяло еще сильнее.
— Он, Антонио, знал, что Лена хочет вернуться домой. Может, ему в какой-то момент стало ее жаль, а может, он просто понял, что не сможет удерживать ее в плену всю жизнь. Как бы там ни было, он сжалился и отпустил ее. Лена не сказала ему, что беременна, потому что не знала, что будет дальше. Она боялась, что если он узнает, то никогда ее не отпустит. Так она вернулась сюда, уже с тобой под сердцем, и начала свою новую жизнь.
Анюта чувствовала, как у нее дрожат руки. Ее взгляд блуждал по комнате, но глаза ничего не видели. В голове крутилось одно: как могла мама вынести все это и сохранить внешнее спокойствие, нежность, любовь? Как смогла не сломаться?
— Весь мой мир перевернулся, — тихо сказала Анюта, больше себе, чем Вере, — это какой-то страшный сон. Все, что я знала, во что всю жизнь свято верила… Это все оказалось иллюзией.
Вера с пониманием кивнула, пододвигая к ней еще одну чашку чая.
— Я знаю, милая. Это тяжело. Но ты должна понять, что твоя мама сделала это ради тебя. Она скрывала правду не из-за стыда, а из-за любви. Лена хотела, чтобы ты жила без страха и тени ее прошлого.
Вера была права. Мама сделала все ради ее блага, но это не избавляло от ощущения, что почва под ногами уходит. Слишком много всего навалилось на нее за последние дни — правда об отце, проблемы с мужем, свекровь, требующая развода. И теперь она должна была найти в себе силы справиться с этим.
— Что мне теперь делать? — прошептала она, все еще не отрывая взгляда от кружки.
Вера мягко взяла ее за руку.
— Жить дальше, Анечка, что еще? Твоя мама выбрала жизнь, выбрала тебя, и ты должна помнить только хорошее. То, что ты узнала, не делает тебя другой. Ты та же девочка, которую воспитала Лена — сильная, добрая, независимая. Да, теперь ты знаешь больше, но это не меняет того, кем ты стала благодаря своей маме.
Вернувшись домой, она долго сидела и размышляла обо всем происходящем. Все вокруг казалось нереальным. Вещи, которые она собиралась разобрать, стояли нетронутыми. Полусобранные коробки, старые книги, фотоальбомы — все было на месте, но в душе у нее царил хаос. Она никогда не думала, что одна случайная поездка на дачу способна разрушить всю ее жизнь.
Телефон лежал рядом на подушке. Анюте хватало ума решить, что ей нужно поговорить с мужем. В конце концов, Денис был ее опорой. Всегда был. Они справлялись вместе со многими трудностями, и пусть теперь все кажется сложным, может быть, стоит попробовать все объяснить, рассказать ему, что она чувствует? Но как начать этот разговор, когда ее мир рушится?
Сквозь шум в голове она почти не слышала, как набирает номер, и уже через пару гудков на том конце провода раздался голос Дениса:
— Да?
Она замерла на секунду, услышав его спокойный тон. Он еще не знал, что она собирается сказать. И что бы ни случилось дальше, это будет важный момент.
— Денис… — ее голос дрожал, но она продолжила — Ммне нужно с тобой поговорить. О маме. О всей этой истории...
Она начала рассказывать, медленно и неуверенно, будто бы каждый новый факт был тяжелым камнем, который приходилось перекатывать с места на место. Она рассказала ему о том, как ее мама попала в рабство, как встреча с Антонио Романо спасла ей жизнь, но привела к той реальности, которая теперь настигла и их. Она рассказывала о том, что мама скрывала беременность, чтобы вырваться, и о том, как вернулась домой, решив никогда не оглядываться назад.
Когда Анч закончила, в трубке повисло молчание. Ее сердце бешено колотилось, в ожидании ответа Дениса. Но его слова не принесли облегчения:
— Я… не знаю, что сказать, Ань. Это как-то слишком… Нужно переварить такое…
Она почувствовала, как холодок пробежал по спине. Это было как удар — он снова хотел подумать, снова отступал в себя, оставляя ее одну с этой тягостью. Но прежде чем она успела что-то ответить, на заднем плане послышался другой голос — властный, раздраженный:
— Кто там? Опять она? О чем ты думаешь, Денис? Я же сказала, что ей здесь не место! Развод! Развод, Денис! Преступные гены в семью — не приведи бог! Ты должен это прекратить!
Свекровь. Ее голос, как ядовитая змея, вонзился прямо в сердце. Она чувствовала, как слезы подступают к глазам, но пыталась удержаться, чтобы не разрыдаться прямо в трубку.
— Денис… — она только и смогла произнести, но в ответ снова было молчание.
Свекровь явно не собиралась молчать. Ее крик был слышен даже через телефон:
— Ты должен понять, что тут нет места для сомнений! Такой груз нельзя тащить на себе! Ты думаешь о будущем? О детях? Лучше сейчас, пока не поздно!
Анюте вдруг стало нестерпимо тяжело дышать. Она поняла, что даже воздух в этой квартире стал казаться тяжелым, душным. Все вокруг давило на нее — стены, воспоминания, этот телефонный разговор, который, казалось, не несет ни надежды, ни понимания.
Она положила трубку, встала и подошла к окну, открыв его нараспашку. Холодный воздух ворвался в комнату, неся с собой хоть какое-то ощущение свежести. Она понимала, что нужно что-то решать, но не могла собраться с мыслями. Ее мир рушился, и Аня не знала, как его остановить.
Интересно ваше мнение, а лучшее поощрение — лайк и подписка))