Какое нутро у чиновника, способного вырвать малыша из рук любящей матери?
Казалось бы, вопрос звучит уже даже наивно и мы все знаем ответ. Но, каждый раз, когда я сталкиваюсь с бесцветными глазами или пластиковой улыбкой, я невольно задаю его себе.
Как они после работы возвращаются к своим детям, спят спокойно? Какого масштаба должна быть циничная черная дыра внутри у того, кто не дрогнувшей рукой ломает маленькую жизнь?
Риторические вопросы, понятное дело.
- Здравствуйте, я от Татьяны Осадчей.
Обычно когда я слышу это в трубке, я четко понимаю сразу, что мне звонят из большой беды. Татьяна Осадчая возглавляет Фонд "Вместе поможем детям". Как и я сама, она большой трудоголик и работает 24/7. Скольким людям Таня помогла, не жалея себя и полностью погружаясь в чужое горе - недель не хватит сосчитать. И тогда мы (http://advokat.ru) берем кейс pro bono.
Спойлер сразу: сейчас, когда ситуация разрешилась хорошо, полагаю, про неё уже можно рассказать. А многие подобные ситуации мы в паблик не выпускаем или выходят они под совершенно другими именами. Эту мы работали 1,5 года и даже сегодня большая половина событий кроется от тебя, уважаемый читатель, между строк.
Итак, на проводе со мной Юля. Они вообще оба очень символичные - Юра Никулин и Юля Никулина. И степень их отчаяния в моменте словами не передать. Почти год как они взяли в семью маленькую прекрасную девочку, о которой долго мечтали, ее родная мать умерла через несколько недель после родов, а в графе "отец" стоял прочерк. Девочку выходили (мы же все знаем в каком состоянии здоровья дети после детских домов или стоит об этом написать отдельно?), полюбили, выбрали ей новое имя. Близился суд по удочерению, сотрудники опеки всячески способствовали семье, как вдруг...как вдруг из кустов нарисовался зловонный рояль - якобы биологический отец ребенка. По мнению соседей он какое-то время сожительствовал с матерью и одного этого аргумента хватило системе, чтобы признать отцовство.
Появился прямо в день суда. Параллельно, опека радикально изменила интонации вплоть до крика на несчастную Юлю. В трубке заявили: заедет, мол, отец, сегодня заберет ребенка.
Я тогда написала в свой телеграм, что крайне прискорбно, когда некоторые чиновники путают свой рабочий кабинет с персональной баней и ведут себя на должности как заблагорассудится. Интересно стало: с какого это перепуга, без приставов, без экспертизы ДНК, абсолютно левый, казалось бы, мужик с поддержкой двух чиновниц и еще каких-то малопонятных лиц приедет в семью и заберет малышку. Вопрос мы задали уже вместе с нашим адвокатом Алексеем Ладиным. Конечно, никто никуда не поехал, а Юля проявила себя самой настоящей мамой-львицей: она собрала группу поддержки и готовилась к репортажам в защиту своей семьи. Мы же занялись изучением кейса и самого "биоотца".
Быстро выяснили, что гражданин на УДО, был судим по 228 (распространение и сбыт) и еще по украинскому законодательству (внимание!) за эксплуатацию несовершеннолетних. Выразительные маргинальные фото гражданина только добавили любопытства. На каких основаниях опека выдала данные этому гражданину, прости Господи, тоже было интересно. Состоящий на учете в наркологии, не могущий связать двух слов (а я долго говорила с ним лично перед эфиром на Спутнике), запойный, неадекватный персонаж так приглянулся кому-то, что суды пошли паровозом.
Октагон Крым, местные Крымские каналы, Комсомольская правда, радио Sputnik и коллеги из RT включились сразу по факту получения материала. Было понятно, что если девочка окажется в такой компании, она может и не вернуться живой. Я не слезала с телефона и обзвонила всех крымских правозащитников, министров, журналистов, чиновников всех уровней и корреспондентов. Подолгу говорила с каждым.
Чиновники вообще часто на меня реагируют просто: "Вы Дашевская, мы вас знаем и говорить с вами не будем". На что я спрашиваю: а не под запись? Или вам нужен еще один труп маленького ребенка в регионе? И вот тогда я везде расскажу, что мы с вами общались и вы ничего не сделали".
Благо, некоторые другие чиновники (здорового человека) сразу идут на контакт, делятся информацией, инструментами и помогают без всякого пиара в прессе. Такие есть, да, за что большое им спасибо. Со многими мы даже дружим после такого опыта.
Очень выручили коллеги с НТВ, они буквально ворвались в опеку с конкретными вопросами по ситуации. На что, разумеется, получили абсолютно быдлячью агрессию (что тоже лютая глупость, ведь именно вежливость с прессой и исключительно корректное отношение могут спасти карьеру, репутацию и даже судьбу отдельно взятых граждан). Перед их камерой захлопнули дверь, потом был показательный диалог с "начальницей", которая снова и снова вела себя как в своей личной сауне. Потом был пост в канале Маргариты Симоньян "Крымская опека, да что с тобой не так?!", заявления во все инстанции, обращения от нескольких депутатов Государственной Думы и общественных деятелей, неоценимая помощь аппарата Уполномочного по правам ребенка Марии Львовой-Беловой.
И очередной криминальный вопрос: каким таким магическим образом "биоотец" появился в свидетельстве о рождении (в котором стоял зафиксированный судом прочерк) и кто такой храбрый пошел на подделку документов, что есть самая натуральная уголовщина.
Ольга Крамная писала: "Когда я со своими приёмными детьми говорю о том, что такое семья, мы говорим о любви, выражающейся в доверии, уважении, заботе друг о друге, и не говорим о крови и генах. Безусловно, в идеале семью должна скреплять родовая кровь (гены), а в жизни ведь есть другие примеры. Примеры, когда приёмные родители вскармливают и поднимают на ноги чужих по крови детей. Приёмные мамы не спят ночами, выхаживают обездоленных котят, согревают их, принимают в своё сердце, лечат, а дети в ответ их впускают в свою душу. Между ребёнком и приёмными родителями устанавливаются семейные узы. И вдруг о ребёнке вспоминают его кровные родители и решают во что бы то ни стало вернуть дитя.
Теоретически все должны быть на стороне ребёнка, исходить из его интересов. Но что такое его интерес? На практике некоторые органы опеки и даже суды истолковывают это, как быть с кровными ролителями. Именно общность крови определяет интерес ребёнка. Приёмных детей отрывают от их приёмных родителей, разрушают их семейные узы, наносят боль в угоду "проснувшимся" кровным родственникам, которые никогда ранее и не интересовались, что с их ребёнком. Ребёнка, словно игрушку, передают кровной семье (маме, папе), ведь у нас приоритет кровным узам.
Только вот в таких ситуациях, уверена, на самом деле защищают "имущественные" права родителей на рождённых ими детей, а не самих детей. Увы, дети здесь бесправны, как бесправны и их приёмные родители (опекуны, усыновители, нет разницы).
Ювенальная юстиция, разумеется, нужна, но без перегибов. Отрицать ее, значит подвергать опасности детей, которым нужна помощь. Увы, родители разные, некоторых не переделать, а страдают дети. Хочется, чтобы с этой точки зрения тоже ситуацию рассмотрели".
Ладин бился днем и ночью. Прокуратура присылала "классические ответы", но за кадром сотрудницы, глядя в глаза защитника, горестно вздыхали, пожимая плечами, мол, мы бы никогда не отдали уже родного ребенка в такие руки.
Цитируя Алексея: "Когда мы подавали жалобы в опеку и прокуратуру с требованием о лишении внезапно полученных родительских прав, нам отказывали на том основании, что угроза жизни ребенка не подтверждается; отдайте малышку алкоголику и наркоману и когда будет реальная угроза жизни - отреагируем".
Группа поддержки и общественные деятели написали петицию на имя главы Крыма Аксенова, десятки тысяч подписей. Наступил Верховный суд.
Активную помощь оказывали местные правозащитники (особенно хочется сказать спасибо Екатерине Горелкиной) и Единая Россия. Присоединились Первый канал, РИА ФАН, MASH, Ридовка и Life.
Выяснилось, что мы не первые у этих сотрудников опеки и местные граждане уже собирали подписи за их отставку.
Прокуратура, Следственный комитет. РЕН ТВ. Телефоны и мессенджеры плавились в руках, сон ушел у всех участников.
Включились коллеги из ЦПБ, психологи и частный сыск.
Татьяна Осадчая: "...Вопрос в другом : почему не провели ДНК, почему не проверили условия проживания, наличие работы, характеристик с места работы, с места проживания этого "отца". Такие родители, которые воспользуются правом в течении 6 месяцев вернуть ребенка, обязаны собрать огромный пакет документов, подтверждающих возможность (во всех смыслах) , воспитывать несовершеннолетнего.
Также отец должен приложить справки от психиатра, из наркодиспансера.
Родители имеют право забрать ребенка обратно в течении 6 месяцев после того как ребенок оказался в детдоме или его отдали под опеку. Но там должны быть весомые доказательства того, что они могут воспитывать . Теоретически, они ничего особо не нарушили, но это только на первый взгляд. Я уверена, что справок он никаких не собирал и условия не лучше , чем у опекунов. Возможно, достаточно будет посмотреть насколько недель какой образ жизни он ведёт и все будет понятно".
Юля держалась и держала удар, хотя одному Богу ведомо, как это всё страшно давалось. Она писала: "10 лет я мечтала стать мамой. В 2019 году мы с мужем приняли решение стать родителями приемного малыша. Сбор документов, школа приемные родителей, новые друзья и большие надежды. Два года мы ждали своего ребенка. Перед новым годом 2019 года я впервые увидела свою девочку. Взяла на руки и поняла - моя долгожданная дочка! Маленький человечек сладко спал, укутанный в плед. Моя малышка улыбалась во сне, а я не могла на нее наглядеться. Домой моя звёздочка приехала в январе. Наша жизнь полностью изменилось. Друзья и семья очень помогали. Маленькая девочка сделала нашу семью ещё крепче, она принесла свет в наш дом. Близкие, узнавая, что у нас появилась дочка, плакали от радости, и мы вместе с ними. Все знали,как долго мы хотели ребенка.
В начале было сложно, не всегда все понятно.
Звонила подругам:"Малышка икает! Почему? Что делать?". Подруги поддерживали, помогали советом. Первые дни пролетели незаметно, мы втянулись в новый ритм жизни. Я любовалась спящей малышкой, так мило она складывала губки или морщила носик во сне. Каждый день было интересно: улыбки, новые эмоции, училась контролировать ручки, держать голову, смеяться, поворачиваться на животик, сидеть, стоять, говорить слоги, петь песни на своем детском языке... А ещё так долго смотрела на меня своими большими глазами, чтобы запомнить маму, рассмотреть каждую деталь на моем лице. И с каждой секундой я понимала, что любовь к своему ребенку не имеет границ, она все больше и больше.
Каждую минуту мы проводили вместе, а вечером встречали нашего папу с работы, детская радость лилась через край. Ежедневные ритуалы умывания, кормления, укладывания спать, приносили много радости. Первые зубки дались нам не просто. Зато почти сразу 8 зубов появилось у человека! Сейчас у малышки зубная щётка есть и как же ей нравится чистить зубки! А вот памперс надеть, это целый квест, со смехом, переворотами и убеганием :)
9 месяцев так быстро пролетели. Смотрю на свою малышку и вижу, какая она стала большая, так много в ее глазах интереса и мыслей, задора, внутренней силы и упорства. И характер что надо, при любом удобном случае его показывает.
Смотрю на нее и не понимаю, как мы жили без нее. Она сердце нашей семьи, радость и счастье, моя душа.
Мое сердце рвется на куски от мысли, что ее могут забрать, что ей будет страшно, а мама не придет ее защитить. И я каждый день ей на ушко шепчу "Мама любит тебя, мама рядом! Ты самая лучшая, добрая и ценная девочка на свете! Мама любит тебя!" Люблю так, что никогда в жизни себе такой любви не могла представить."
Согласитесь, именно так чувствует настоящая мать. Честно, я перечитываю этот текст и слезы наворачиваются. Каждый наш диалог с Юлей на протяжении всего этого времени требовал железной выдержки от нас обеих: ей нужно было держаться буквально за воздух, а мне - дать ей твердую уверенность в победе.
А теперь поделюсь параллельным опытом. Мы - правозащитники, Фонды, журналисты, часто сталкиваемся с игрищами "в детей". На чёрном рынке, который существует в законодательной черной дыре с "внезапными биологическими родителями" условно здоровый ребенок стоит от полутора миллионов рублей "благодарности". Он либо выводится из приемной семьи до удочерения/усыновления и передается в ту, которая готова проявить щедрость и негласно отблагодарить, либо самой же семье предлагается "договариваться" с отцом-алкоголиком или матерью-наркоманкой. У нас таких сюжетов много за столько лет, из разных уголков России. К сожалению, всё это происходит формально законно, так, что выдрать несчастное дитя из подобной воронки и помочь людям, которые всем сердцем уже его любят, крайне сложно. Практически невозможно.
Сейчас всё в порядке. Оглядываясь, конечно, поражаюсь, сколько работы, нервов и труда вложено в эту ситуацию (не только себя имею в виду, но и коллег, всех, кто помогал и оказывал нам содействие).
У нас получилось.
Опека подумала и поддержала Никулиных, суд по удочерению позади. И вот вопрос: чем и как оценить одну спасенную маленькую жизнь и свет в глазах матери в контексте стольких усилий? И, главное, как придумать такое решение, которое позволит решить эту проблему системно?
Юлино видео оставлю здесь.
Она говорит: "Меня так много поддерживало людей, целыми городами за меня переживали) но без родных, друзей и вашей поддержки ничего бы не получилось".
Хорошие мои, дай вам Бог счастья.
На всякий вам случай, блестящий крымский адвокат, настоящий Защитник - Алексей Ладин
+7 978 890-44-32, a.advokat72@gmail.com