Приветствую всех подписчиков и читателей!
Я продолжаю серию публикаций про банкротство и деятельность арбитражных управляющих. С учетом того, что в первых обзорных публикациях мы разобрали многие общие моменты, в дальнейшем мне хочется перейти к более практическим (и, надеюсь, более интересным) вопросам.
В качестве новой темы мне захотелось поговорить о проблеме негативного отношения к конкурсным управляющим и их деятельности. И выразить своё, безусловно, субъективное мнение по данной проблеме.
Исходя из моего опыта работы в сфере банкротства, в обществе преобладает именно негативное отношение к конкурсным управляющим. Я неоднократно сталкивался с резко негативными оценками деятельности КУ со стороны юристов, кредиторов, сотрудников ФНС, в публичных высказываниях представителей государственных органов.
Как сейчас помню, «доброе» напутственное слово представителя Росреестра после экзамена, суть которого сводилась к тому, что как бы вы не плутовали, помните, что мы вас все равно выведем на чистую воду. Нормальный подход, не правда ли? Мы экзамен сдать не успели, однозначно, никто не успел совершить ни одного правонарушения и погрязнуть во всяких плохих делах, но представитель контролирующего органа уже относится к будущим АУ именно как к нарушителям.
Также несколько лет назад запомнилась риторика представителей Правительства при обсуждении проекта нового закона о банкротстве, сводящаяся к тому, что проблемы длительного рассмотрения дел о банкротстве и низкого процента удовлетворения требований кредиторов обусловлены только нежеланием конкурсных управляющих работать… Вероятно, от моего нежелания работать уже десятый месяц оцениваются в деле о банкротстве мои возражения по поводу пропуска кредитором срока исковой давности и процедура банкротства, которая могла завершиться летом, едва ли успеет завершиться к концу года.
Юристы и кредиторы жалуются, что КУ не хотят работать, не хотят им что-то делать, много тратят и вообще нередко заявляют что АУ – это сомнительные личности.
Откуда все это идет и почему так?
Прежде всего, в отношении к нашей профессии почему-то неоправданно эктраполируется единичный негативный опыт сразу на всех представителей сообщества. Безусловно, среди нас есть немало тех, кто его позорит статус АУ и кому лучше бы не быть ими. И я всегда двумя руками за привлечение таких лиц к соответствующей ответственности. И даже сам неоднократно взыскивал убытки с конкурсных управляющих. Но судить о профессиональном сообществе в целом на основе деятельности худших представителей неверно абсолютно. С такой же логикой можно огульно обвинять представителей любой профессии, что они взяточники и жулики на основании того, что прецеденты были. Абсурд? Абсурд. Но почему-то этот абсурдный подход преобладает именно в оценке нашей деятельности.
Также остается загадкой и преобладающий публичный негатив в адрес АУ. В основном все публичные высказывания сводятся к тому, что КУ работают плохо, поэтому в банкротстве все плохо, поэтому надо наказывать КУ чаще и жестче. Видимо, чтобы работать было вообще некому. Останутся финансовые управляющие, они с заводами разберутся быстро, «одна справка спишет все долги»)))
Ни разу не встречал в высказываниях представителей госорганов признание того, что работа АУ важна, что они выполняют общественно значимые функции. Допускаю, что мне просто не попадались такие публикации. Но в этом тоже кроется перекос. Ведь никто не отрицает общественную значимость работы юриста, адвоката, нотариуса (например). Хотя среди представителей каждой из этих профессий были лица, нарушавшие закон. В любом случае, данные профессии имеют более позитивный общественный имидж, нежели профессия конкурсного управляющего. Многие ли, даже из людей, сопричастных к юридической сфере помнят, в каком месяце день АУ? А день Юриста? Между тем есть прецеденты, когда АУ оздоравливали компании и выводили их из банкротства, когда добивались полного или существенного погашения требований кредиторов, когда через погашение требований уполномоченного органа пополняли бюджет, погашали долги по зарплате и т.д. Но про такие вещи обычно можно почитать только в узкоспециализированных изданиях и обзорах.
Нет, я не хочу сказать, что КУ надо на каждом углу хвалить и превозносить их заслуги. Но почему в таком случае того же условного кредитора, который на каждом углу обвиняет всех подряд КУ во всех банкротных грехах, так шокирует, что какой-либо КУ на его запрос не начинает излучать позитив и не испытывает особого желания сотрудничать?
Так на какой же стороне «Силы» находится конкурсный управляющий? Может быть от них действительно один вред?
Хочу оговориться, что при рассуждении на данную тему, я не собираюсь рассматривать деятельность КУ, погрязших в «темной стороне Силы». К ним необходимо применять суровые меры «джедайского» воздействия вплоть до полного исключения из ордена и взыскания убытков, причиненных балансу Силы в конкурсной массе. Мы говорим о нормальных КУ и их нормальной деятельности.
Как я писал в одной из первых статей, задача АУ – обеспечивать баланс интересов участников дела о банкротстве и проводить процедуру в соответствии с требованиями закона под контролем суда и кредиторов. В законе прямо закреплено, что АУ действует добросовестно и разумно в интересах должника, кредиторов и общества. За этой красивой формулировкой скрывается то, что деятельность любого АУ, а уж КУ особенно, находится на стыке взаимоисключающих интересов. Фактически, это постоянная работа в ситуации конфликта интересов участников дела о банкротстве и поиск законного компромисса между ними.
Должник хочет ничего не платить, избежать ответственности, сохранить максимум активов. Кредиторы хотят погашения своих требований, нередко хотят привлечь контролирующих лиц к ответственности за те или иные «шалости». Общество в лице государственных органов может претендовать на какие-то активы, пытаться обложить те или иные операции налогами и т.д.
Отсюда и возникает ситуация при которой хорошо выполняющий свою работу КУ всегда будет вызывать чье-то недовольство и получать жалобы.
Кроме того, мы, безусловно, помним, что АУ – это самостоятельный и независимый участник дела о банкротстве. В таком случае ответ на наш вопрос напрашивается сам собой. КУ находится на своей собственной стороне и оценивает ситуацию исходя из задач процедуры, трудозатрат, своих рисков и т.д. И это абсолютно нормально, что оценка и видение конкурсного управляющего не будут совпадать с таковыми у других участников дела о банкротстве. Кредитор может пылать праведным гневом и желать что-либо оспаривать или привлекать руководителей к ответственности, а КУ может видеть, что оснований для этого нет и, идя на поводу у кредитора, он впоследствии получит убытки за подачу необоснованных требований. Участники должника могут считать, что КУ исключительно пристрастен и воспринимать оспаривание сделок и свое привлечение к субсидиарке очень лично, в то время как для КУ – это всего лишь его работа, за невыполнение которой он тоже получит убытки.
Также следует помнить, что в деле о банкротстве обязанностей больше всего у АУ. И если другие участники дела спокойно могут пренебрегать своими обязанностями или злоупотреблять правом, то АУ несет ответственность за ненадлежащее выполнение своих обязанностей. На текущий момент, в принципе имеется острая диспропорция между объемом прав АУ и объемом его обязанностей. И больше всего это актуально для КУ, который несет ответственность за все происходящее на процедуре и с конкурсной массой. Исходя из текущей судебной практики, которая очень неоднородна и часто говорит о том, что надо было проявить должную степень осмотрительности, КУ также часто вынуждены вести себя осторожно, т.к. любое действие может стать поводом для жалобы и взыскания убытков.
До сих пор крайне актуальным способом борьбы с неугодными КУ является подача необоснованных жалоб. Причем для многих кредиторов – это, в принципе, обыденный способ решения противоречий. Это создает определенные негативные последствия, тратит время и нервы. Добавляет это ответного позитива? Едва ли. На одной из процедур, которые я сопровождал со стороны конкурсного управляющего, работники пытались начать шантажировать КУ подачей жалоб в прокуратуру на невыплату ЗП, прекрасно зная, что денег на текущий момент нет. Я, как представитель КУ, на это заявление посоветовал жаловаться куда угодно, т.к. денег объективно нет и КУ докажет свою правоту, но только при этом учесть, что в таком случае КУ будет вынужден готовить пояснения по их жалобам вместо взыскания дебиторки и деньги они получат еще позже. Жалоб не было. Но менталитет многих участников дела позволяет им мыслить только в категориях войны и мира. «Если не по нашему – то кругом враги». А воевать удобнее всего с КУ. А КУ не хочет воевать, он пацифист. Поэтому прежде чем что-то делать и «махать шашкой», как от КУ требует кто-либо, КУ будет анализировать к чему это приведет.
Другой момент, часто встречающийся в моей практике – заведомое восприятие КУ, как некоего врага, и коммуникация с ним исключительно в плоскости того, что он «должен», а должен КУ, по мнению некоторых участников банкротных дел, видимо, «по жизни» (возможно, он у них так с должником ассоциируется). Безусловно, у КУ есть обязанности и если он должен что-то сделать, то сделает. Но, наверное, тогда не стоит и удивляться, что КУ не хочет делать ничего сверх того, что он «должен»?)
В своей деятельности я старался и стараюсь выстраивать нормальные конструктивные отношения со всеми участниками дела. При условии их встречной адекватности, естественно. Я сотрудничаю с кредиторами, представителем уполномоченного органа, представителями должника, Росреестра, правоохранительных органов и т.д. Если люди адекватно подходят к ситуации, я всегда стараюсь помочь, а не ограничиться отписками. Опять-таки, примеры из практики. По одной крупной процедуре была большая задолженность по текущим платежам. Конкурсная масса формировалась очень долго и печально. Один активный кредитор по текущим обязательствам решил, что я должен им ежемесячно давать письменные пояснения на их запросы. Один раз по-человечески ответил, меня стали ежемесячно заваливать запросами. В ответ я достаточно популярно объяснил статус кредитора по текущим платежам и чем он отличается от статуса участника дела о банкротстве и отправил подальше (читать Закон о банкротстве). Другой кредитор связался по телефону, уточнил ситуацию, вежливо спросил, можно ли он время от времени будет звонить и интересоваться как идут дела. С интервалом в два-три месяца этот кредитор звонил, уточнял как развивается ситуация. После расчета он не поленился позвонить и поблагодарить за работу. Возможно, в каких-то ситуациях ваше отношение к КУ тоже влияет на конструктивность вашего с ним общения?)
В завершении статьи хочу повторить основной вывод и указать на то, что неверно ассоциировать КУ с кем-то из участников дела. Его цели и задачи отличаются от должника, кредитора, уполномоченного органа. Да, какие-то из них совпадают и тогда все вместе делают одно дело (но это редко). Но, в любом случае, есть моменты, когда интересы и задачи КУ и других участников дела расходятся, т.к. каждый из них делает свою работу. Просто в этом случае необходимо оставаться профессионалами и не переходить в категории «войны и мира» только потому, что КУ сделал что-либо не так, как кому-то хотелось. Ну и в целом взаимоважительное отношение участников арбитражного процесса всегда способствует более конструктивному рассмотрению дела)
Спасибо за внимание! В ближайшее время планирую написать еще одну статью о деятельности арбитражных управляющих. На этот раз о текущем состоянии профессии АУ и имеющихся в данной сфере проблемах.
Подписывайтесь, комментируйте, до новых встреч!