Ольга только что приехала к матери после того, как увидела то, что не хотела видеть.
— Мама, ты что творишь?! — Оля стояла на пороге маминой квартиры, едва сдерживая накативший гнев.
— Ой, да не заводись ты сразу, — отмахнулась мама, продолжая спокойно укладывать бельё на стул. — Ты же такая скрытная с детства, никогда ничего не рассказываешь. Я просто решила, что раз ты не делишься, так хоть сама посмотрю, как ты живёшь. Ну что такого-то?
Оля не могла поверить своим ушам. Её мать говорила это так легко, как будто зашла за хлебом и случайно попала в её квартиру. А ведь она видела всё: на камере, которая сработала на движение, запечатлелось, как мама вошла в её квартиру, рылась в шкафах и даже открывала ноутбук.
— Ты сделала дубликат ключей?! — Оля не могла поверить, что мать настолько пренебрегла её личными границами. — И ходила ко мне за спиной, копалась в моих вещах?!
Мама вздохнула, словно речь шла о пустяке.
— Ну да. Я же мама, не чужой человек, Оля. Мне просто было интересно, как ты живёшь. Ты всё время такая скрытная, с детства! Я же это делала из заботы, а не потому, что желаю тебе чего-то плохого. Ты слишком остро на всё реагируешь.
Оля буквально закипала. Забота? Это была не забота, это было тотальное нарушение всех личных границ!
— Мама, ты понимаешь, что это моя квартира? Моя личная жизнь? У меня теперь свои правила, и ты не имеешь права приходить ко мне, когда тебе вздумается, и тем более копаться в моих вещах!
Мать бросила на неё недовольный взгляд, явно не видя в этом ничего предосудительного.
— Ну и что? Что такого-то? Раньше я могла заходить в твою комнату, когда ты жила со мной. Какая разница?
Оля развернулась и вышла из квартиры матери, хлопнув дверью.
Она больше не видела смысла что-то объяснять. Это был не первый их конфликт на тему границ, но Оля надеялась, что с годами мама поняла, как важно для неё иметь личное пространство.
Как же она ошибалась.
Отношения с мамой у Оли всегда были напряжёнными. С самого детства она привыкла, что мать не знает словосочетания «личные границы». В её доме было одно правило: «Мой дом — значит, внутри всё моё». Мама могла спокойно рыться в её вещах, читать личные записи, а иногда даже проверять телефон.
И если Оля протестовала, мама всегда выкатывала железобетонный аргумент:
— Это мой дом, а у тебя не должно быть от меня никаких секретов.
Когда Оля выросла, она сразу поняла, что ей нужно как можно скорее вырваться из этого удушающего контроля. После школы она уехала в общежитие, а потом сняла комнату в коммуналке. Но даже там ощущение, что мама вот-вот вломится в её пространство, не покидало её.
Настоящее облегчение пришло, когда Оля взяла в ипотеку собственную квартиру. Это была её территория, и она ценила её как никто другой.
Оля долго не приглашала маму в свою квартиру. Она знала, что как только её мать войдёт за порог, она начнёт везде совать нос. Но спустя полгода желание похвастаться своим жильём и налаженные отношения всё же пересилили страх. И, к удивлению Ольги, мама вела себя неожиданно корректно: ничего не трогала, никуда без разрешения не лезла.
Оля чуть расслабилась и, уезжая в отпуск, оставила маме ключи, чтобы та кормила кота и поливала цветы. Когда она вернулась, вроде бы ничего не предвещало беды: всё было на своих местах. Она забрала ключи, и жизнь пошла своим чередом.
Но через несколько месяцев Оля начала замечать странности. Сначала мама зачем-то отправила ей статью о вреде кружевного белья. Оля только недавно начала покупать такие комплекты, но никому об этом не говорила. Потом мама вдруг завела разговор о химчистке, хотя Оля только что пролила кофе на ковер и ни с кем этим не делилась. Таких мелких деталей было слишком много, чтобы списывать их на совпадения.
Сначала Оля подумала, что она просто накручивает себя. «Может, это просто паранойя?», — успокаивала она себя. Но неуверенность всё же нарастала. Оля привыкла проверять всё, и чтобы избавиться от этих тревог, она установила камеру в своей квартире, которая срабатывала на движение и отправляла видео ей на телефон.
Первые три дня Оля смотрела, как её кот весело бегает по квартире, и немного расслабилась. Но в четверг она увидела то, чего не хотела видеть. Камера запечатлела, как её мама заходит в квартиру, копается в шкафах, открывает ноутбук и спокойно уходит как ни в чём не бывало.
Этот момент стал для Оли ударом под дых. «Зачем? Почему она так поступает? Мы только начали нормально общаться...»
После той сцены у мамы Оля сменила замки в квартире и больше никому не собиралась оставлять ключи. Её доверие было полностью подорвано. «Если даже собственная мать так со мной поступает, что уж говорить о других людях», — думала она, сидя на кухне с чашкой остывшего чая.
Оля пыталась понять, как ей теперь жить с этим. Мама явно не осознавала, что сделала что-то не так. Для неё всегда было нормально вмешиваться в жизнь дочери, ломать её границы. Оля сама позволила ей снова войти в свою жизнь, расслабилась и доверилась, и вот к чему это привело.
— Больше никогда, — тихо сказала она сама себе. — Никогда больше.