Статья написана в рамках книжного марафона, объявленного каналом БиблиоЮлия и издательством «Молодая гвардия». Смотрите здесь: https://dzen.ru/a/ZtX_91q1OQO_fXmA
Марафон посвящён книжной серии с давней историей – ЖЗЛ (Жизнь замечательных людей). Я буду рассматривать книгу Бориса Тарасова – «ПАСКАЛЬ».
Давно хотела прочитать эту книгу… Паскаль! Великий Паскаль! Я могу сама без подготовки прочитать о Паскале лекцию. И читала когда-то. Только Паскалю в курсе философии места не предусмотрено, ведь его философия идёт вразрез европейскому рационализму ХVII века (Декарт, Спиноза, Лейбниц…). А потому и говорить о нём приходилось сжато, выкраивая время в основном за счет семинарских занятий. Но игнорировать учение Паскаля – оппонента Декарта – представлялось делом немыслимым, потому что… Впрочем, об этом можно сказать в конце!
А здесь я замечу лишь, что нужные книги приходят к нам вовремя. И биография Паскаля пришла ко мне не тогда, когда я читала курс лекций по философии, и рассуждала о жизни и смерти с позиций зрелого человека, забывшего проблемы юности, и ещё не знающего проблем старости… Пришла тогда, когда на примерах уже многих потерь смотришь на жизнь и смерть не философски, а с религиозным трепетом, понимая и принимая правоту афоризма Блеза Паскаля: «В минуты скорби знание вещей внешних не сможет меня утешить в незнании морали, но знание нравов всегда утешит меня в невежестве относительно наук о внешнем мире».
Я не буду петь дифирамбы замечательной серии ЖЗЛ издательства «Молодая гвардия» и перечислять авторов, пишущих биографии великих людей – каждый из них, непременно, звезда первой величины; и редко какой настоящий писатель не написал хотя бы одну книгу для этой серии. В этом созвездии своё место занимает имя Бориса Тарасова – писателя, философа, литературоведа, доктора филологических наук, много лет преподававшего в Литературном институте и восемь лет его возглавлявшего. Круг его исследовательских интересов составляет наследие русских религиозных мыслителей (П.Я. Чаадаев, А.С. Хомяков, Ф.М. Достоевский, Ф.И. Тютчев и др.) и западная культура Нового времени, центральной фигурой которой, несомненно, является Блез Паскаль, биография которого (издание 1979 года) переиздавалась в 1982, 2006 гг. Переиздание 2017 года носит более точное название: «Блез Паскаль. Творческая биография. Паскаль и русская культура».
Скрупулёзная детализация основных событий жизни великого мыслителя обозначена четко сформулированным содержанием книги. Умело сотканное полотно неторопливого повествования с вплетением ярких подробностей и представляющее разные источники, погружают в далёкую эпоху, вплоть до растворения в ней. Эпоха и впрямь сложна: ХVII век – не только столетие разума, зарождения позитивной науки, эпоха декартовского рационализма и рассудочного классицизма. Это и время демонологического мистицизма и сохранившихся средневековых предрассудков… Это эпоха правления Людовика ХIII и Людовика ХIV, кардинала Ришелье и его преемника Мазарини…
С большим удовольствием читаются страницы, повествующие о семье будущего гения. В счастливом десятилетнем браке Этьена и Антуанетты Паскалей родилось четверо детей, но в живых остались две дочери и сын: старшая Жильберта (р. 1620), средний сын Блез (р. 1623) и младшая Жаклина (р. 1625). Дети рано осиротели: мать умерла, когда Блезу не было ещё и трёх лет. Тридцативосьмилетний вдовец, судейский чиновник, никому не доверяя, сам обучал детей грамматике, географии, истории. В поисках наиболее подходящих условий для образования детей, семья переехала в столицу.
Добросовестностью автора перед читателем возникает крепкая семья, культ которой слагается из набожности матери и религиозности Этьена Паскаля – правоверного католика, знатока наук (особенно математики, астрономии, иностранных языков), ценителя философии, музыки. Отец делает выбор в пользу домашнего образования для своих детей, выступает как педагог и приглашает учителей на дом. Его не устраивают колледжи и иезуитские учебные заведения.
Представляется интересным план обучения сына, разработанный Этьеном Паскалем. Отец считал, что сложные латинский и греческий языки надо начинать учить не ранее 12 лет, а математику – с 15-16 лет, поскольку «математика заполняет все способности ума», а значит, может помешать изучению других наук! С восьмилетнего возраста он давал сыну основы всеобщей грамматики и языковедения; учил Блеза мыслить сугубо рационально и логически, искать общие законы и принципы всех вещей, и лишь затем решился переходить к частным вопросам: стал объяснять интересные явления природы.
В доме Этьена Паскаля часто обсуждались актуальные проблемы математики. Юный Блез с интересом прислушивался к разговорам гостей. У отца было много книг по геометрии, но Паскаль-старший предусмотрительно закрыл шкаф на замок! Поэтому Блез начал изучать геометрию сам, вычерчивая окружности и прямые, наивно называя их «колечками» и «палочками». Самостоятельно он дошёл до формулировки 32-й теоремы Евклида, за занятием которой и застал его отец. Он был изумлён математическими способностями сына, поскольку сам был отличным математиком: так, открытие алгебраической кривой четвертого порядка, известной как «улитка Паскаля», принадлежит Паскалю-старшему.
Теперь Блезу был открыт доступ к математическим книгам; продвижение ученика было столь молниеносным, что вскоре сын превзошёл познания отца-учителя. Блез изучает труды Евклида, Архимеда, Аполлония, Паппа, Дезарга… Тринадцатилетнего сына Паскаль-старший возит по различным собраниям ученого сообщества. Блез знакомится с монахом ордена миноритов Мареном Мерсенном, популяризатором науки, оказавшим на Паскаля-младшего большое влияние. В его келье собирается кружок любителей науки: Роберваль – один из самых значительных математиков ХVII века, Жерар Дезарг – архитектор и инженер, Ле Пайер – математик, любитель искусства, сочинитель и острослов, Адриен Озу – астроном, изобретатель микроскопа (то, что я здесь перечислила через запятую, в книге занимает множество страниц, иллюстрирующих научный срез эпохи). Именно на основе этого кружка выросла Французская академия наук (1666).
Паскаль – мыслитель универсальный: математик, философ, публицист. И написание книги о нем потребовало математических, филологических и философских знаний автора. И эти знания Борисом Тарасовым получены: инженерные – в Казанском суворовском военном училище; филологические – в МГУ (преподаватель французского языка; библиография источников на французском языке весьма внушительна!); философские – при защите кандидатской диссертации по эстетической системе Поля Валери (эстетика – прикладная философская дисциплина).
Б.Н. Тарасов очень подробно (можно было бы сказать излишне подробно – если бы это не было бы так интересно написано!) излагает опыты с коническими сечениями (эллипс, парабола и гипербола), проводимыми шестнадцатилетним Блезом. Геометрические выкладки гениальны и просты, и мысль Паскаля доходчиво преподносится автором. На юного математика обращают внимание многие современники; его первая работа «Опыт о конических сечениях» вызвала бурю восторга в кругу парижских математиков, и только Декарт отнёсся к Паскалю с крайней предубеждённостью, переросшую впоследствии в ревность, едва ли не во вражду. И это тем более, поскольку по философским взглядам Паскаль выступил противником Декарта.
Необходимо сказать о дочерях Этьена Паскаля. Как и Блез, они были религиозно чутки и тоже щедро одарены яркими способностями. Жильберта, заменившая брату и сестре мать, стала им главной наставницей и советчицей, и главным биографом Блеза (впрочем, как и её дочь, Маргарита Перье). Муж Жильберты – Флорен Перье оказался идеальным помощником Блезу в проведении многих сложнейших опытов, в частности, по определению атмосферного давления, где требовалось изготовление сложного оборудования – стеклянных трубок с ртутью. Он поддерживал его в полемике с иезуитами, попортившей много крови Паскалю; не оставлял в болезни, а по смерти Паскаля оставался душеприказчиком. Младшая Жаклина, одарённая поэтическим даром, очень рано заявила о себе в свете.
Светской жизнью увлёкся Паскаль-старший, вывозя «в свет» выросших детей. Наиболее захватила салонная атмосфера младшую Жаклину, отличающуюся живым умом и поэтическим дарованием. Притягательный мир изящной словесности заворожил её в восьмилетнем возрасте. Девочка пишет сонет на рождение долгожданного наследника престола (между прочим, будущего «короля-солнце» – Людовика ХIV) и читает его перед королевой Анной и Людовиком ХIV. Недоверчивой к её способностям придворной публике «маленькая Паскаль» демонстрирует свой поэтический талант: сочиняет экспромты на разные темы и удостаивается чести обслуживать королеву. Талант и непосредственность Жаклины – поэтессы, а впоследствии и актрисы – помог вызволить из опалы отца, когда он вызвал гнев кардинала Ришелье. Гнев сменяется на милость, и Паскаль-старший переезжает с семейством в Руан, столичный город Нормандии для обложения и взимания налогов: своеобразное повышение по службе… Именно тут Блез задумывается над трудностями отцовской службы и, чтобы помочь ему в работе, создает счетную машину, выполняющую арифметические действия «без пера и жетонов». Он несколько раз усовершенствовал её; делал несколько экземпляров, пользуясь помощью Флорена Перье. Однако высокая цена (100 ливров), трудности, связанные с её изготовлением и серийным производством запасных деталей, замедлили распространение изобретения. На этой счетной машине Блез потерял все своё здоровье. С детства Паскаль-младший страдал сильными головными болями, а позднее – желудочными болями, и это сильно влияло на его работоспособность; однако для прожитых 39 лет он сделал очень и очень много.
Что же именно? У Паскаля первым вопросом была не философия (о которой разговор впереди), а наука. Уже в 11-12 лет он самостоятельно изучил Эвклидову геометрию; доказал несколько теорем, опередив развитие геометрии почти на 300 лет вперед. Он известен как создатель теории вероятностей, проектирования геометрии, как создатель первой вычислительной машины. Потом эту машину усовершенствовал Лейбниц. Но основоположником компьютерных систем был Паскаль; не случайно на заре компьютеризации интегрированную среду разработки программного обеспечения для платформ DOS и Windos 3. и язык программирования в этой среде назвали «Turbo Pascal».
Мы хорошо знаем имена публичных людей: правителей, деятелей искусства. Но наука безлика; если ученому повезёт, открытие может получить его имя. И все! Что знаем мы о Декарте, Ньютоне, Спинозе, Лейбнице и прочих ученых? Уже не представляя жизни без гаджетов, современный человек, проснувшись и протянув руку за мобильником, даже и представить не может, кого надо благодарить за подобного рода открытия! А надо просто сказать: «Спасибо, Паскаль! Спасибо, Лейбниц!» (это так сказать, лирическое отступление…). И тем более видится значимой задача, поставленная некогда основателем серии ЖЗЛ – Ф. Павленковым (и продолжателем – М. Горьким), и труд многих и многих старателей на исследовательской ниве, в ряду которых книга Б.Н. Тарасова занимает достойное место. Ведь написание биографии Паскаля представляется сложнейшей задачей, и в силу разностороннего дара Блеза, и в виду сложности той эпохи, в которой ученому выпало жить и творить. И с задачей биографа писатель Борис Тарасов справился отлично!
Своё слово Паскаль сказал и в естествознании (физике). Он проявил себя как изобретательный экспериментатор, проницательный теоретик, яркий полемист, отстаивающий свою точку зрения. В частности, он отрицал пустоту (что позднее было подтверждено экспериментально: абсолютного вакуума нет). Основываясь на учении Архимеда, Стевена, Галилея, Торричелли, он построил строгую логическую систему основополагающих принципов гидростатики («прошёл путь от “трубки Торричелли” до формулировки основополагающих законов гидростатики»). Один из основных законов гидростатики носит его имя; вот он: «При действии поверхностных сил давление во всех точках жидкости одинаково». Экспериментальным путём Паскаль пришёл к идее гидравлического пресса. Муж старшей сестры – Флорен Перье не оставлял Паскаля, здоровье которого резко ухудшалось. Именно Перье готовил и проводил «великий эксперимент равновесия жидкостей» на горе Пюи-де-Дом… Он готовил производство всех сложных систем стеклянных трубок с ртутью (пары которой, как мы теперь знаем, смертельно опасны!), поднимался на гору, и на разных отметках высоты проводил отметки уровня воды и ртути.
В силу разных причин, в ряду которых можно назвать большую религиозность Паскаля, его плохое здоровье и частое сомнение во всемогуществе науки, Блез не раз оставлял научные занятия, предпочитая им то светское общество, то монастырскую келью… Но он непременно возвращался к математике, а позднее и к написанию книги, которую он так и не написал в задуманном плане, оставив человечеству бесценный томик гениальных афоризмов, писем и статей под обложкой с названием «Мысли».
В светское парижское общество Паскали попадают вновь после переезда семьи из Руана в Париж в связи со многими событиями, обусловленными смертью Людовика ХIII. В столице начались волнения, парламентская фронда. Завещание короля, созыв парижского парламента и фактическое правление фаворита овдовевшей Анны Австрийской – Джулио Мазарини (как и его восхождение к власти) – исчерпывающе изложены автором в книге. Борьба за власть приводит к гражданской войне, кровопролитию. События отрывочно фиксируются Блезом Паскалем; эти записи позднее приведут к размышлениям о природе государства и об отношении к нему, и займут в «Мыслях» значительное место. В их ряду – выстраданные мысли, ставшие афоризмами: «Величайшие из зол – гражданские войны»; «мир – самое большое из благ».
Для семейства Паскалей это время сопряжено со многими трудностями. Умирает глава семейства Этьен Паскаль, и смерть его – не только трагедия выросших детей, для которых он был стержнем рода; не только раздел имущества. Смерть отца – это свобода младшей Жаклины в твердом решении принять монашество. Талантливая поэтесса и актриса, некогда блиставшая при королевском дворе, давно мечтала о служении Богу, и решение это созрело под огромным влиянием брата Блеза. Здоровье Блеза Паскаля столь ухудшилось, что врачи запретили ему заниматься наукой. О здоровье Паскаля-младшего в этот период вспоминает племянница Маргарита Перье: «Мозг дяди был так утомлён, что с ним случилось нечто вроде паралича. Паралич этот распространился от пояса вниз, так что одно время дядя мог ходить только на костылях. Его руки и ноги стали холодны подобно мрамору; приходилось надевать ему носки, смоченные водкой, чтобы хоть немного согреть ноги». Усилившиеся боли причиняли неимоверные страдания, которые он стойко переносил. Начались проблемы с органами пищеварения, так что Блез не мог проглотить никакой, даже нагретой жидкости. Как утверждает современная медицина, Паскаль страдал комплексом заболеваний: рак мозга, кишечный туберкулёз и хронический ревматизм.
По совету врачей он оставил занятия наукой и начал посещать светские салоны: сословным аристократам требовались оригинальные, неординарные умы, культурная элита. Паскаль же был великой звездой на научном небосклоне Европы.
Специфике аристократического салона как социальной организации в книге посвящены многие страницы. Салонные связи помогали Паскалю не только рекламировать свои изобретения (так, экземпляр счетной машины он послал шведской королеве Христине), обретать новые интересные знакомства (например, дружбу с кавалером де Мере и знакомство с его концепцией порядочного человека), но и пройти свою духовную эволюцию, религиозный стержень которой не пошатнулся в светской жизни.
Размышления над теорией порядочности привели Паскаля к проблеме искусства нравиться и убеждать, к различению «математического» и «тонкого» ума, к собственному антропологическому методу. Он заключает, что наиболее существенные стороны человеческого бытия (удовольствие, счастье, душа, смерть, любовь) не поддаются формальной логике и не могут быть объяснены научно. Он пишет: «Я провел много времени в изучении отвлеченных наук; недостаток сообщаемых ими сведений отбил охоту к ним… Людей, изучающих человека, ещё меньше, чем изучающих математику. Неумение изучать человека заставляет изучать все остальное. Но разве это то знание, которое человек обязан иметь? Не лучше ли даже для его счастья не знать всего этого?.. Если говорить откровенно о математике, то, на мой взгляд, она является высшим упражнением для ума. Вместе с тем я считаю её настолько бесполезной, что не делаю большого различия между человеком, который только математик, и ловким ремесленником. Таким образом, я называю её самым прекрасным ремеслом в мире, но в конце концов это только ремесло. Математика пригодна лишь для испытания наших сил, а не для их употребления».
Однако и в аристократической среде Паскаль не оставил свои математические опыты. Интересен эпизод книги, рассказывающий о том, как увлечение азартными играми кавалера де Мере и его друга Миттона привело Паскаля к мысли научного поиска вероятного выигрыша и определения максимального выигрыша при разделении ставок. Говоря современным языком, был объявлен конкурс на решение задач (и их вариантов) разделения ставок между игроками пропорционально вероятности выигрыша при различных вариантах продолжения игры. Удобные схемы для описания вероятных явлений составлялись и ранее: итальянскими математиками Кардано, Тартальей (ХVI век), Галилеем… Теперь решением задачи занимаются Ферма, Робенваль, Паскаль и многие математики аристократического круга Парижа. В период переписки Паскаля и Ферма появляется работа Паскаля «Трактат об арифметическом треугольнике» (издан в 1665 году) с обобщением комбинаторных проблем. Блез не употребляет понятие интеграла; однако его правило об отбрасывании любого числа величин низшего порядка по сравнению с величинами более высокого порядка оказалось плодотворным при анализе бесконечно малых, что позволило считать Паскаля одним из предшественников теории пределов и анализа бесконечно малых, лежащих в основе дифференциального и интегрального исчислений. Этот математический метод, перенесенный в область философии, описывает в «Мыслях» Паскаля иерархию порядков, образующих структуру бытия: порядка материи, порядка духа, порядка любви и милосердия…
Увлечение светской жизнью пошло на пользу Паскалю. Он не только поправил свое здоровье, но и совершил множество нравственных открытий, исписав бесконечные страницы своими наблюдениями в области человеческих отношений, наблюдениями двоякой природы человека. Вопросы нравственности он пытался объяснить законами формальной логики, но вскоре понял, что природа человека тоньше и деликатнее законов природного мира.
Паскаль – удивительный, высоконравственный человек. Как и Декарт, он обладал блестящим литературным стилем изложения философских проблем. Этот универсальный (как Гёте, как Пушкин) мыслитель пришел к выводу, что математика – наука, которой не стоит заниматься. А познакомившись с философией Декарта, сказал, что такая философия не стоит и часа труда. Почему? Да потому, что Декарт превращает человека в ходячую математическую формулу, машину, а человек – не формула, не машина. Паскаль гораздо выше Декарта, как мыслитель; он опроверг математику и подверг критике философию. Он выступил противником Декарта. Сам Паскаль вполне дружелюбно относился к Декарту, но не мог простить ему вольнодумства. «Я не могу простить Декарту следующего: во всей философии он охотно обошёлся бы без Бога, но не мог удержаться, чтобы не дать ему щелчка по носу, заставив его привести мир в движение. После этого он более никаких дел с Богом не имел», – запишет Паскаль в своих «Мыслях».
Подробно, сочно, заразительно Б.Н. Тарасов рассказывает о выдающихся людях Франции ХVII века, так, что уже к середине книги от чтения просто невозможно оторваться. Это путь к карьере кардиналов Армана Жана дю Плесси Ришелье и Джулио Мазарини, основоположника религиозного течения в католицизме – янсенизма – Корнелия Янсения (и его соратников – Сен-Сирана и Арно), проповедника Сенглена, знаменитого драматурга Расина (воспитанника янсенистской школы). Подробнейшим образом изложено противостояние католицизму протестантизма Лютера и Кальвина, своеобразие религиозной доктрины отшельников монастыря Пор-Рояля…
Пор-Рояль принадлежал к числу тех многочисленных монастырей Франции, которые к началу ХVII века прониклись духом католического «возрождения», возникшего как реакция на лютеранство и кальвинизм, на недостатки в Католической церкви, как противодействие гуманистическому Возрождению. Ревнители Католической церкви искали пути для её укрепления. По существу, обитель стала оплотом янсенизма, отстаивавшего чистоту веры в яростной борьбе с иезуитами. Янсенисты строго придерживались учения Святого Августина о божественной благодати, выступали против казуистической «большой власти Святого Престола» (папской власти). В свою очередь, иезуитский орден (явление известное и в России!) боролся с Реформацией за расширение папской власти; стремился распространить католичество во всем мире любыми средствами…
Опуская многие подробности исторической судьбы Пор-Рояля и подвижников, его населявших, отметим лишь, что именно в стенах этой обители Жаклина Паскаль приняла постриг, став Сент-Евфимией. Здесь воспитывалась с отрочества (и исцелилась от недуга) племянница Паскаля, его крестница Маргарита Перье. И сам Блез Паскаль много лет проживал здесь в затворничестве (не принимая пострига). Кстати, Паскаль внимательно изучил деятельность янсенистских школ и предложил свои методы обучения, изложив их в специально написанных учебниках «Общая и систематическая грамматика» и «Элементы геометрии». Заботясь о бытовых нуждах обители, он придумал подъёмный механизм для колодца… Именно в стенах Пор-Рояля Паскаль не только вызревает в своеобразного философа, но и вступает на опаснейшую стезю теологической борьбы с намного превосходящими силами противника, оказавшись в центре непримиримых разногласий между янсенистами и иезуитами. Эта борьба вылилась в публичную полемику, и была «запущена» рядом анонимных писем, автором которых был Паскаль. Позднее эти письма стали известны как «Письма к провинциалу». Как и во всех трудах, Паскаль здесь ясен и точен в формулировках, последователен в выводах. В «Письмах…» во всем блеске проявляется собственно писательское дарование Паскаля, сумевшего мастерски обрисовать несколькими штрихами персонажи и построить диалоги между ними, использовав комедийные приемы, своевременно меняя темы, ритм и интонации повествования; общедоступно излагать сложные догматические проблемы, что, собственно, до него не делалось. Анонимный автор оказывается дерзким. Он жестко критикует иезуитов, посмеивается, интригует читателей таинственной аббревиатурой своей подписи, сам же пишет «Ответ провинциалу на два первых письма друга» – словом, ведёт себя как опытный блогер, пытающийся раскрутить канал с нуля… «Письма к провинциалу» вызвали ответные выступления иезуитов и их сторонников, публикации и даже издание альманаха «Разгром и смятение янсенистов»… С годами «Письма к провинциалу» переросли характер узкого полемического сочинения, мощным эхом отозвались в культуре последующих столетий.
В период монастырского затворничества мелкие и разрозненные математические исследования Паскаля не предвещают открытий, а являются данью прошлого. Так, во время сильнейшей зубной боли, отнимавшей сон, Блез решает некогда затруднившую Мерсенна задачу о циклоиде или рулетте. Эта тема была очень популярна в научной среде. Тот самый «путь, описываемый в воздухе гвоздём колеса», стоящий рядом с такими популярными кривыми, как эллипс, парабола или баллистическая траектория, благодаря научной мысли теперь можно обнаружить в форме профилей зубьев шестерен, в очертаниях эксцентриков, кулачков и других очертаний машин… Приемы и обобщения анализа бесконечно малых, которые Паскаль использовал в своих трудах о циклоиде, а потом и о рулетте, как уже было сказано, вели к изобретению дифференциального и интегрального исчисления, открывших целую эпоху в развитии естествознания, математических дисциплин и техники.
Бесспорен вклад математических открытий Блеза Паскаля в мировую науку. Не менее бесценен вклад французского мыслителя в мировую культуру, в которую он вошёл с единственным томиком своих афористических сочинений, некоторых писем и статей, с общим названием «Мысли». Я не имею здесь возможности уделять много места этому его главному труду (сделав акцент на биографию Паскаля), хотя в книге Бориса Тарасова философскому сочинению мыслителя посвящена отдельная глава. Но признаюсь честно, что в интерпретации «Мыслей» Паскаля я больше доверяю именно филологу-романисту (преподавателю французского языка) Б.Н. Тарасову, нежели современным философам, поскольку филологу в большей степени удалось понять блестящий язык французского писателя Паскаля (понять! – а не познать… – на различии этих терминов сегодня настаивают многие).
«Мысли» Паскаля – достаточно известная книга великого мыслителя. Она воспринимается достаточно легко, несмотря на глубину содержания, благодаря простоте и образности языка. Уверенна, что многим она давно известна. Однако после глубокого изучения биографии Паскаля, пристального рассмотрения основных этапов его духовной эволюции, моё прежнее прочтение «Мыслей» требует нового пересмотра. Поэтому в продолжении разговора о книге Б.Н. Тарасова, я буду придерживаться гомеровского пути. Величайший поэт древности в своей «Илиаде» не дает описания Елены – самой прекрасной женщины, из-за которой началась Троянская война. Он рассказывает о том впечатлении, которое произвела её внешность на троянских старцев, считавших ее своим врагом: ведь из-за неё началась война, гибнут их дети и внуки. Однако взирая на эту женщину, бесстрастные старики соглашаются, что её божественная красота достойна того, чтобы стать причиной войны.
Итак, мы не будем ничего более говорить о книге Паскаля «Мысли», но скажем немного о том влиянии, которое оказал труд французского мыслителя на русских философов и писателей. Об этом Борис Тарасов говорит в приложении с названием «Паскаль и русская культура». Во-первых, автор тщательным образом исследует историю издания сочинения Паскаля во Франции, а потом в России. Конечно же, многие русские мыслители, бывавшие за рубежом и хорошо знавшие иностранные языки, были знакомы с трудами Паскаля. Были и издания книги в России на языке оригинала. Однако представляет немалый интерес эпопея перевода «Мыслей» на русский язык. Так, ещё до восстания в 1825 году их начал переводить поэт-декабрист П.С. Бобрищев-Пушкин, в работе которому помогал И.И. Пущин, взявший на себя редакцию. С именем Е.А. Энгельгарда связана попытка публикации законченного перевода. Однако этот перевод осел в коллекции рукописей в РГАЛИ, а свет увидели переводы И.Г. Бутовского (1843), П.Д. Первова (1888, 1899, 1905), С. Долгова (1892).
По существу, никто из русских мыслителей не прошёл мимо сочинения Блеза Паскаля; в их ряду Н.И. Новиков, Н.М. Карамзин, И.А. Крылов, П.А. Вяземский, В.А. Жуковский, И.М. Виельгорский, А.С. Пушкин и его дядя В.Л. Пушкин, П.А. Катенин, К.Н. Батюшков… А.О. Ишимова написала рассказ для детей «Паскаль и его сестры», нашедший отклик у Н.А. Добролюбова. Бросил свой камень в огород религиозного мыслителя ехидный Д. И Писарев; более милосердно восприняли «Мысли» сосланные в ссылку Н.Г. Чернышевский и А.И. Герцен. Сильное влияние Паскаля испытывал И.С. Тургенев, написавший: «В сравнении с ним Байрон – розовая водица…». Ф.М. Достоевский, не приемлющий философский рационализм, «почувствовал необыкновенно родственную душу» во французском мыслителе. Неоднократно перечитывал «Мысли» Паскаля Л.Н. Толстой, о чем свидетельствуют его дневники и письма, и включение афоризмов Блеза в сборник по концентрации человеческой мудрости – «Путь жизни». Можно отметить большим плюсом проделанную Б.Н. Тарасовым работу по выявлению влияния наследия Б. Паскаля именно на религиозных русских философов, в ряд которых давно и прочно встали Ф.М. Достоевский, Л.Н. Толстой, Ф.И. Тютчев, В.Я. Брюсов, отец Павел Флоренский. В этом ряду мне, пожалуй, не хватило П.Д. Юркевича и В.С. Соловьева – проводящих в русской религиозной философии так называемую философию сердца. В.Н. Тарасов не мог не знать о таком направлении в русской мысли, о чем свидетельствует его работа «Философия сердца в творчестве Паскаля и русских мыслителей»: https://nowimir.ru/DATA/040025_9.htm Однако в этой работе упущена связка Г.С. Сковорода – П.Д. Юркевич – В.С. Соловьев. Г.С. Сковорода – странствующий философ, поэт, баснописец и педагог, считается родоначальником русской религиозной философии. Как и Сократ, он не записывал своих трудов. Он родился почти на сто лет позднее Паскаля, и вряд ли читал его труды, однако мысли его созвучны мыслям француза. Это он сказал, что своими корнями ум уходит в сердце. Ум – это только то, что на поверхности, его же «сердечная» часть больше (для сравнения: это лишь вершина айсберга, а сам айсберг на 7/8 не виден). Между прочим, Григорий Сковорода приходился двоюродным прадедом В.С. Соловьеву. П.Д. Юркевич – профессор историко-филологического факультета Московского университета; темами работ своей религиозной философии оказал влияние на своего гениального ученика В.С. Соловьева, а так же на П.А. Флоренского, Г.Г. Шпета. Представлять же Владимира Сергеевича Соловьева (1853 – 1900) – «наше все» в русской философии, наверное, не надо. Я тоже когда-то сильно увлекалась его трудами (Т.Н. Бурдина. Проблема универсалий в философии Всеединства Владимира Сергеевича Соловьёва. Монография. – Кострома, 2011. – 198 с.).
В своё время открыть Блеза Паскаля мне помог профессор Костромского технологического университета, доктор философии Л.Н. Роднов, а рассмотреть философию сердца в связке «Г.С. Сковорода – П.Д. Юркевич – В.С. Соловьев» – наш зав. кафедрой философии Костромской сельскохозяйственной академии – Ю.П. Пятин, к сожалению, оба ушедшие. Именно по этой причине я не могу сказать СПАСИБО ни своим наставникам, ни Борису Тарасову, оставившему нам свои исследовательские труды, в ряду которых «ПАСКАЛЬ» – книга, к которой никогда не пропадёт читательский интерес.
В небольшой бесконтрольный перестроечный период мы упивались русской религиозной философией; но шагнувший в образовательную систему позитивизм кастрировал не только философию, но и весь учебный процесс. Это я не к тому, что наши труды остались невостребованными, а к тому, что невостребованными оказалась армия толковых и добросовестных исследователей, многих из которых, увы, не пощадило время.
А теперь скажу то, что не сказала в самом начале и приберегла на финал.
ХVII век – это удивительный век. Тут возможно было всё, тут рождалась судьба Европы. От философии много зависело. Если бы философия пошла дорогой Паскаля, а не Декарта (благодаря рационализму которого нравственная философия сводилась к праву), люди были бы мягче, и, может быть, не было бы войн.
Сёреном Кьеркегором декартовский рационализм был похоронен в ХIХ веке; он схоронил рационализм и Декарта, и Канта.
Паскаль видел конец рационализма Декарта, но он не занялся этим. Ему было не до этого. Он был очень религиозным человеком, хотя и не принадлежал ни к одной религии. И здоровье не позволяло ему работать в полную мощь; да и прожил он мало.
Паскаль впервые ввёл важную идею, что есть два порядка: порядок разума и порядок сердца. А где порядок, там логика.
А что важнее? Важнее порядок сердца. Правда, он это не объяснил.
Паскаль, к сожалению, не увидел различия между понятием рассудка и понятием разума. Он – математик, а математика – рассудочна.
RAТIO – переводится и как рассудок, и как разум.
Однако, в чувственной сфере, в экзистенции (страхе, тоске, ликовании…) разуму нет места, – говорит Кьеркегор.
Но ни Ницше, ни Хайдеггер не преодолели сократовского и платоновского рассудка. И никто не преодолел.
Рассудочная сфера стыкуется с потребительской сферой, и образует жизнь тела с его психофизиологическими свойствами. А где же тогда дух, душа, чувства, сопереживание, сочувствие?
Рассудок дает количественные знания о чем-то. Здесь может быть и разум, если я что-то начинаю понимать.
Разум – это понимание. Это – вхождение мысли в другой предмет.
Чтобы мыслить рассудочно, надо уметь экспериментировать, наблюдать, описывать, абстрагировать, моделировать…
Чтобы мыслить разумно, этого мало: надо понимать, надо вжиться мыслью и чувством в эту научную тему, в этого человека, в свою работу и т.д. А для этого нужен жертвенный отказ от себя любимого. А мы не можем, нам трудно понять то, что «не-я», трудно понять другого. Но только таким образом (через понимание) можно придти к любви.
Любовь – это такое чувство, которое вне понимания ДРУГОГО не может быть. Любовь – когда голова работает: надо уметь сопереживать, поставить себя на место ДРУГОГО.
Разум – универсальная форма любви.
Любви, но не физиологии (не физического влечения), при котором голова не работает.
Ближе всего подошли к такой формуле Мартин Бубер и Тиллих. Их философия развивается в русле Паскаля.
Я понимаю ДРУГОГО, а значит, я люблю, а если люблю, значит, начинаю понимать себя, прихожу разумно к себе самому, и люблю себя не как эгоист, не рабски, а СВОБОДНО. И в этом случае можно говорить о ЛИЧНОСТИ.
Вот, пожалуй, и все.
Всем – мира и добра!
Татьяна Марьина (Бурдина).
P.S. Читать книгу Б.Тарасова «ПАСКАЛЬ» мне выпало в уединённом местечке, с неповторимым видом из окна, напоминающим, что ничто не вечно. Но вопреки моим опасениям, здесь был интернет и некоторые блага цивилизации, и время, которого так не хватает в жизни...