На прошлой неделе в государственном музее Абхазии коллеги сделали странное открытие: в зале «современной истории Абхазии» на одном из стендов были обнаружены фото жестокого чеченского террориста Шамиля Басаева, отметившегося кровавыми терактами в России.
Остроты сюжету добавляет тот факт, что на музее висит табличка со словами:
«Данный объект восстановлен за счёт средств финансовой помощи Российской Федерации в 2013 году»
Давайте попробуем взглянуть на этот вопрос с разных сторон.
Казалось бы, при чём тут Басаев к Абхазии?
Конфликт между Грузией и Абхазией начал назревать ещё в 1989 году, когда последняя начала настаивать на выходе из состава Грузии и получении статуса Союзной Республики. После развала Союза эти тенденции усилились, чему способствовал нестабильность в других регионах Грузии. Однако, в фазу кровавого конфликта противостояние переросло только в 1992 году с приходом к власти Шеварнадзе. Имея давние контакты с Ельциным, он заручился его поддержкой и начал накачивать грузинскую армию оружием с российских складов. Момент их сговора хорошо продемонстрирован в новом сериале ГДР. Хотя я бы, принимая во внимание роль Шеварнадзе в коллапсе СССР, посмотрел бы и на возможность его работы на иностранные службы. Известны случаи, когда такое вскрывалось через много лет после смерти участников операций.
14 августа 1992 в самый разгар туристического сезона, когда в Абхазии находилось более 40.000 российских туристов, грузинская армия начала боевые действия.
Абсолютно лицемерной на этом фоне выглядят слова российского министра обороны Павла Грачёва, который передавал в Грузию «Грады» под заверения того, что они не будут применены против Абхазии (а тогда против кого?), а после начала войны заявил следующее:
«Тенгиз Каллистратович (министр обороны Грузии – М. Ю.), получается, меня обманул!»
Поняв план Ельцина, руководство Абхазии обратилось за помощью на Кавказ. На зов откликнулась Конфедерация горских народов Кавказа и глава Чечни Дудаев. Именно так в Абхазию был направлен Басаев, где обкатал своих бойцов в реальной войне и запомнился особой жестокостью. Один мой товарищ-грузин в тот момент находился в Гагре и в красках мне рассказывал о происходивших там событиях.
Басаев стал героем Абхазии, а вернувшись в Чечню создал костяк будущих террористических группировок.
Басаев, конечно же, мясник, но возник он не из вакуума. Его своими действиями создал Ельцин.
И тут приходит понимание отношения абхазов к Басаеву т отказ музея убирать его фото до решения суда о лишении Басаева звания «героя Абхазии».
Однако, возникает другой вопрос. Ведь музей был восстановлен за счёт России. Логично было бы предположить, что если Россия вкладывает средства в развитие союзника, то расходование этих средств должно быть под неким контролем и вписываться в некую идеологическую схему. А так, получается, что деньги были израсходованы на усмотрение местных политиков. Полученный идеологический результат очень просто стал частью повествовательной линии, которую сегодня в Абхазии прописывают западные НКО.
И Абхазия – это не исключение, а правило. На подобные примеры часто указывает Дюков, разбирая узбекские учебники истории, выпускаемые за российский счёт.
Так что, прежде чем винить других, нужно проанализировать свои поступки.
Конфуций может помочь.
Есть ещё и белорусский аспект.
Дело в том, что недавно коллеги указали на сообщение белорусского чиновника, который указал на проработку взаимного признания списков экстремистов между Минском и Москвой.
Идея замечательная. Только есть, Петька, нюанс. Нужно же договориться о правилах признания экстремистами, но последние новости вокруг бывшего члена террористического Азова Протасевича, которого прокуратура ЛНР просила выдать для «следственного эксперимента» (а отдельно говорилось и о смертной казни), вызывают много размышлений и ассоциаций с Басаевым.
Не будет ли тут такой же ситуации, как с интервью экстремистским ресурсам, после которых одни пойдут пить кофе, а другие могут получить путёвку в «санаторий» на несколько лет?