Я знаю только то, что я не знал, что такое любовь, пока не встретил ту, которая все открывалась, открывалась и открывалась.
-Кристиан Виман, «Моя яркая бездна».
Отец Ричард Рор описывает «стремление любить», которое характеризовало жизнь и духовность Святого Франциска Ассизского (1182-1226 гг.):
Если наша единственная цель - любить, то не существует такого понятия, как неудача. Франциск Ассизский преуспел в жизни с одним сердцем, когда его единственной целью была любовь. Это сильное стремление любить сделало всю его жизнь удивительной победой человеческого и божественного духа и показало, как прекрасно они работают вместе.
Это стремление любить - сердцевина и основа духовного гения Франциска. Он встретил любовь, которая продолжала открываться ему, а затем он передал ее, «открываясь и открываясь» все большему миру вокруг него. Он с готовностью погрузился в «светлую бездну», как называет ее поэт Кристиан Виман, где все взвешивания и подсчеты излишни и даже обременительны.
После своего обращения Франциск прожил остаток жизни в совершенно иной экономике - бессмысленной экономике благодати, где два плюс два равняется ста, а дефицит почему-то является преимуществом. Такое преображение души, как в притоке, так и в оттоке, является для Франциска эмпирическим сердцем Евангелия. Затем он довел тайну креста до ее универсального применения, поскольку узнал, что как получение любви, так и отпускание ее ради других - это всегда очень реальное умирание для нашего нынешнего состояния. Всякий раз, когда мы решаем любить, мы умираем - и должны умереть - для того, кем мы были до того, как полюбили. Поэтому мы часто сдерживаемся. Объект нашей любви забирает у нас наше прежнее «я». Мы понимаем, что это произошло, только после того, как отпускаем себя, иначе мы бы, наверное, всегда боялись любить.
Ричард указывает на простоту, которая делает служение Франциска особенным:
Для Франциска средство передачи информации должно быть таким же, как и послание, иначе само послание быстро потеряется. Только любовь может искать, дарить или получать любовь. Это почти так просто. Франциск создал совершенно иной класс для своих последователей, своего рода подпольную семинарию, если хотите, где мы, францисканцы, должны были жить верой, прежде чем говорить о ней. Наше Правило изначально было просто «советами на дорогу», странствующим и нищенствующим образом жизни, как погружением в городскую жизнь, так и полным уединением на природе, где любовь можно было попробовать и потрогать, гораздо больше, чем в формальном классе семинарии, где ее можно было просто определить.
Во францисканском прочтении Евангелия нет причин быть религиозным или любить Бога, кроме признания того, что «Любовь [Бога], Который возлюбил нас, велика, чтобы быть любимым», как сказал Франциск. елигия - это не героическая сила воли, не победа и не правота. На протяжении большей части христианской истории это было подделкой под святость. Настоящий рост святости - это рост готовности быть любимым и любить.