Выполняю просьбу одного из подписчиков – рассказать о некоем Воровском, именем которого названа улица в Нижнем Новгороде и в г. Бор. Итак:
Вацлав Вацлавович Воровский. Псевдонимы: П. Орловский, Шварц, Жозефина, Фавн и другие; (15 [27] октября 1871, Москва— 10 мая 1923, Лозанна) — российский революционер, публицист и литературный критик. Один из первых советских дипломатов.
Родился в дворянской семье обрусевших поляков, очень рано потерял отца. Образование получил в средней школе при лютеранской церкви. В школе писал антиправительственные стихи, выступал с речами на нелегальных собраниях учащихся. В 1890 году поступил на физико-математический факультет Московского университета, через год перешёл в Императорское Московское техническое училище, где учился с 1891 по 1897 год. Член студенческого кружка польского землячества.
В революционном движении с 1894 года. В 1895 году женился на Ю. А. Толочко. По случаю коронации высылался в Вологду. В 1897 году был арестован и в 1899 году был выслан в Вятскую губернию. После ссылки жил в эмиграции в Женеве. Примкнул к большевикам, стал сотрудником газеты «Искра». В 1903 году тайно прибыл в Одессу для подпольной работы. Был связным между большевиками и польскими левыми. В 1905 году приехал из-за границы в Санкт-Петербург, сотрудничал в большевистских газетах и журналах, занимался закупкой оружия для боевых дружин. В 1906 году участвовал в работе IV съезда РСДРП в Стокгольме. После очередной ссылки жил в Москве. В 1915—1916 годах работал в Петрограде на заводе «Сименс-Шуккерт» (современный завод «Электросила»). Занимался литературной критикой и политическими фельетонами. Печатался под псевдонимами «Фавн», «Профан», П. Орловский и другими. Впоследствии фельетоны Воровского были собраны отдельным сборником в серии «Литературное наследие» (1960).
13 апреля (31 марта) 1917 года вошёл наряду с Ганецким и Радеком в состав Заграничного бюро ЦК РСДРП(б) в Стокгольме, сформированного по предложению Ленина (последний находился в городе проездом в Россию). После прихода большевиков к власти — полпред в Скандинавии; в 1919 году (в связи с объявленной Антантой блокадой Советской России) возвратился в Россию. После отъезда Воровского из Швеции на счетах советского представительства в местных банках находилось около 10 млн крон, а на личном счёте Воровского — почти 1,8 млн крон. Кроме того, он открыл другие счета в европейских банках под вымышленными именами. Всё это предназначалось для поддержки международного рабочего движения.
В 1919 году Воровский вернулся в Россию. Занимал пост заведующего Государственным издательством.
С 1921 года — полпред и торгпред в Италии. В 1922 году принимал участие в Генуэзской конференции.
В 1923 году назначен в состав советской делегации на Лозаннской конференции и выехал в Лозанну (Швейцария). 10 мая был убит в ресторане отеля «Сесиль» в Лозанне бывшим белогвардейским офицером, швейцарским гражданином Морисом Конради, потерявшим родных во время революции в России. Застрелив Воровского и ранив двух его помощников, Конради отдал револьвер метрдотелю со словами: «Я сделал доброе дело — русские большевики погубили всю Европу… Это пойдёт на пользу всему миру».
Похоронен на Красной площади в Москве вместе с супругой Дорой Моисеевной, скончавшейся 28 ноября 1923 года в Сен-Блазмене (Германия) от нервного потрясения после убийства.
Считается, что Конради задумал убийство кого-нибудь из руководителей новой России из личной мести: российские предприятия его семьи были национализированы, отец, дядя, тётя и брат были убиты.
Писатель Иван Шмелев, живший тогда в Париже, сознавая «громадное общечеловеческое и политическое значение процесса об убийстве советского представителя Воровского», равно как и другие деятели эмиграции, передали адвокату Т. Оберу материалы о масштабах террора большевиков.
В 1920 году большевиками в Крыму был расстрелян сын Шмелева Сергей, офицер Белой армии, и эту боль Иван Сергеевич пронес через весь остаток своей жизни.
Историк С.П. Мельгунов подготовил к процессу книгу «Красный террор в России».Чтобы прочувствовать обстановку на судебном процессе Конради, приведу несколько цитат из этой книги.
«…Размах зверских убийств был потрясающим. Так, согласно сведениям, опубликованным М. Лацисом, в 1918 году и за 7 месяцев 1919 года были убиты 8389 человек, из них: Петроградской ЧК — 1206, Московской — 234, Киевской — 825, ВЧК - 781 человек, заключено в концлагеря 9496 человек, в тюрьмы — 34 334, взяты в заложники 13 111 человек и арестованы 86 893 человека.
Число расстрелянных в 1918 году Лацис в газете «Известия» от 8 февраля 1920 года определил в 6185 человек. Но, как выяснил Мельгунов, в это число не вошли жертвы «офицерской бойни» в Киеве в 1918 году, количество которых он исчисляет в 2 000 человек. В этот список не вошли 1342 человека, убитых в январе – феврале 1918 года в Армавире и 400 человек офицеров, убитых в Одессе.
Лацис руководил «чрезвычайкой» в Киеве вместе с присланным из Москвы первым заместителем председателя ВЧК Петерсом. Их помощниками были изверги Авдохин, еврейка «товарищ Вера», Роза Шварц и другие. В одном из подвалов киевской чрезвычайки были расставлены кресла для удобства зрителей, с них они наблюдали за сценой, где производились казни. После каждого удачного выстрела раздавались крики: «браво», «бис», а палачам подносились бокалы шампанского. Роза Шварц лично убила несколько сот людей, предварительно втиснутых в ящик, на верхней площадке которого было проделано отверстие для головы. Но такие простые способы убийства уже не удовлетворяли палачей, им требовались более острые ощущения. В их поисках Роза и «товарищ Вера» выкалывали глаза или же выжигали их папиросой.
После взятия Киева летом 1919 года частями белого генерала Бредова выяснилось, что Киевская ЧК перед уходом из города расстреляла в тюрьмах практических всех арестованных. Общее количество расстрелянных большевиками в Киеве, составило не менее 12 000 человек.
С Киевской ЧК по уровню зверств могла конкурировать Одесская ЧК, возглавляемая в годы Гражданской войны неким Онищенко и сменившими его Вихманом и Дейчем. При них была целая свора прислужников, среди которых, кроме евреев, были китайцы и один негр (!). Каждому жителю Одессы было известно изречение Дейча и Вихмана, что они не имеют аппетита, прежде чем не перестреляют сотню «гоев».
По газетным сведениям, ими было расстреляно свыше 8000 человек, из которых не менее 400 офицеров; в действительности же эту цифру нужно увеличить раз в десять. Только за три месяца с апреля 1919 года в Одессе было расстреляно 2200 человек.
При отходе под натиском белых в 1919 году из Одессы в тюрьмах были перебиты все ранее арестованные.
Занявшие в 1919 году Псков части генерала Юденича обнаружили следы такой же бойни – поработала Псковская ЧК под руководством фанатика Матсона.
Жуткой известностью пользовалась Екатеринославская ЧК (ныне город Днепр на Украине), которой руководил присланный из Москвы матрос – чекист Трепалов. До занятия города белыми в Екатеринославе от рук красных изуверов погибло более 5 000 человек, в Кременчуге до 2 500 человек. В Чернигове перед занятием его белыми было расстреляно свыше 1500 человек, в Волчанске – 64 человека.
Вот показания очевидца о коменданте Харьковской ЧК Саенко, который получал удовольствие, лично истязая арестованных:
Пьяный или накокаиненный Саенко явился в 9 часов вечера в камеру в сопровождении австрийского штабс – капитана Клочковского. Он приказал Пшеничному, Овчеренко, и Белоусову выйти во двор, там раздел их донага и начал с товарищем Клочковским рубить их и колоть кинжалами, нанося удары сначала в нижние части тела и поднимаясь все выше и выше. Окончив казнь, Саенко возвратился в камеру весь окровавленный со словами: «Видите эту кровь? То же получит каждый, кто пойдет против меня и рабоче – крестьянской партии». Особенно любил Саенко вонзать кинжал в тело истязуемого и поворачивать его в ране.
Каждый вечер к тюрьме подъезжал автомобиль и увозил несколько человек. Обыкновенно всех приговоренных Саенко расстреливал собственноручно. У него поднялась рука застрелить больного тифом. Саенко являл собой тип законченного садиста: маленького роста, с блестящими белками и подергивающимся лицом маньяка, бегал Саенко по тюрьме с маузером с взведенным курком в дрожащей руке.[1]
На Севере России действовал знаменитый чекист Кедров – садист и изувер, окончивший свою жизнь в психической лечебнице. Он возглавлял карательные экспедиции в Вологде и на Крайнем Севере и отличался крайней жестокостью. В Архангельске Кедров арестовал 1200 офицеров, погрузил их на баржу, затем по ним был открыт огонь из пулеметов – более 600 человек было убито. Были случаи расстрела им 12 – 16 - летних мальчиков и девушек. В 1921 году из различных тюрем в Кронштадт были отправлены на баржах 600 заключенных. На глубоком месте между Петроградом и Кронштадтом баржа была пущена ко дну. «Все арестанты потонули, кроме одного, успевшего вплавь достичь финляндского берега».[2]
Не отставала от Кедрова его верная соратница, жена Ревека Пластинина - Майзель из Архангельского губревкома. По сообщению эмигрантской эсеровской газеты «Голос России» в Архангельске она «собственноручно расстреляла 87 офицеров, 33 обывателя, потопила баржу с 500 беженцами и солдатами армии Миллера и т. д.». После ухода из Архангельска английских войск, город подвергся жуткому террору. Все 800 белых офицеров, не сумевших эвакуироваться с английскими войсками, были расстреляны. В сентябре 1920 года в Холмогорах было расстреляно более 2000 человек, казаков и крестьян».
И это только малая толика кошмарных, леденящих душу фактов из книги С. Мельгунова. Ее страницы буквально сочатся кровью, кровью невинных, в основном, жертв.
Конради и Полунина арестовали, но содержали достаточно свободно, под домашним арестом. Советское же правительство начало делать в адрес Швейцарии один выпад за другим: 20 июня 1923 года ВЦИК и Совнарком приняли совместное постановление «О бойкоте Швейцарии». Советское правительство отказалось от любых международных мероприятий, которые проводились на территории этой страны. Ждали суда, который начался 5 ноября 1923 года
На суде, выслушав обвинения большевистскому режиму, присяжные оправдали Конради большинством в девять против пяти голосов присяжных. Швейцарские власти после оправдательного вердикта ограничились тем, что депортировали убийцу Воровского. Отношениям двух стран это не помогло. Дипломатические контакты между СССР и Швейцарией на время прекратились. Тело Вацлава Воровского после убийства отправили в Москву.
Реакцию белоэмигрантских кругов выразил писатель М. П. Арцыбашев:
Воровский был убит не как идейный коммунист, а как палач… Убит как агент мировых поджигателей и отравителей, всему миру готовящих участь несчастной России.
Памятник Воровскому в Москве на улице Воровского. Необычная поза Воровского на памятнике была сделана в соответствии с его обычной позой при жизни. Он страдал от ревматизма и скульптор хотел изобразить его наиболее реалистично.
Объективности ради, выслушаем первое издание Большой советской энциклопедии: «Воровский умел импонировать даже опытнейшим из иностранных дипломатов своим тонким умом, широким образованием... и, наконец, всей своей обаятельной личностью. Его обычная в разговорах с товарищами добродушная насмешливость превращалась в убийственно ядовитый сарказм при столкновении с противниками. Но при этом он умел сохранять полнейшую внешнюю корректность и вежливость, что еще более усиливало своим контрастом ядовитость содержания его речей».
Общественность придавала процессу над Конради очень большое значение, надеясь, что он станет судом над большевистской Россией. Так оно и случилось – судили большевистскую власть в лице Воровского. Сам он, конечно, никаким палачом не был…
Именем Воровского названо множество улиц по всей России. Есть она и в Нижнем Новгороде, находится между улицами Ильинской и Костина в Нижегородском районе.
Раньше она носила просто замечательное название - Архангельская…
[1] Мельгунов С. П. Красный террор в России. 1918 – 1923.
[2] Там же.