В октябре в Казани пройдет встреча руководителей стран БРИКС, довольно известной структуры, название которой когда-то придумал один из американских аналитиков, просто обозначив вид быстрорастущих стран.
Мало, конечно, кто мог предположить, что просто из игры слов, из игры букв, появится такая мощная организация. Превосходящая уже половину стран мира и по численности населения, и по ресурсам, и по валовому продукту. Выстроилась длинная очередь из желающих попасть в БРИКС, начиная от Турции, и заканчивая Боливией. В общем, силы собираются большие.
Всё замечательно. И тут, в эту прекрасную историю я хочу добавить свою маленькую ложечку некоторого скепсиса. Основывается он на одной простой вещи - технологически во всей этой группе стран, и тех, которые уже вошли внутрь, и тех, которые готовятся присоединиться, на самом деле нет высокоразвитых, кроме одной. Тут вы удивитесь, нет, эта единственная не Китай, а Россия. Попытаюсь объяснить, почему я так думаю.
Многие из россиян посещали Китай, и, конечно, все они приезжали оттуда в диком восторге. Хайвеи, дома, поезда, как все там красиво, как все там ухоженно. Они могут сравнивать, что, да, 20 лет назад по ту сторону Амура были убогие деревни, нищие китайцы, жившие в хижинах, а теперь на их месте города, небоскрёбы, все красиво и богато. И я с ними соглашусь.
Но, это часть развития государства, по которой нельзя судить о том, насколько сама страна развита. Действительно, можно строить дома, если есть деньги и возможности, можно строить поезда, если позволяют технологии. А вот построить самолет или ракету, это немножко посложнее. Например, авиационный двигатель, который считается вершиной инженерного творчества, делают только три страны в мире, Соединенные Штаты, Россия и Великобритания. Больше никто эти двигатели делать не может.
То же самое можно сказать и про ракетостроение, да и про многие другие вещи. Даже, как ни странно, про электронику. Всем почему-то кажется, что Китай, локомотив в этой области. Это не так, многие вещи Китай попросту покупает, а сам является не более чем сборочной мастерской, умело складывающей продукты из полученных за рубежом деталей.
Помнится, когда только началась вся эта ситуация с санкциями, многие говорили: «Ну, вот, сейчас Россия вынуждена будет встроиться в китайский вектор и стать его младшим братом». А по итогу двух лет, как мы видим, ничего подобного не случилось. Более того, во многих случаях Китай не стал нашим, как говорится, основным покупателем, в том числе, например, нефти. И уж точно Россия не встроилась в хвост и не стала этаким младшим партнером Китая.
Мне кажется, даже, скорее, в некотором роде наоборот. Китай все время с тревогой смотрит на Россию и с надеждой ждет от нее некоторых поблажек. Например, части системы раннего предупреждения, которой у Китая нет от слова совсем. Это очень сложная вещь, как технологически, так и технически. Вот Россия ею обладает, а Китай - нет.
И еще много чем не обладает Китай, что, я полагаю, он с надеждой рассчитывал получить именно в ситуации санкционной осады России. Пока не вышло. То же самое можно сказать про остальные страны, про Бразилию, про Индию, про Южную Африку.
Проблема России заключается в её нынешнем положении, которое она раньше никогда не занимала. Россия впервые за всю свою историю оказалась в одинокой позиции первого по технологическому преимуществу. Перед нами никого нет. Мы идем впереди всех. И что-то мне подсказывает, что вот это наше первенство, сейчас пока еще мало видимое, почти незрелое, неумелое, дальше будет нарастать.
Можете назвать меня кремлевской мечтательницей. Но, мне кажется, что все будет именно так.
И, по мере прохождения времени, этот контур технологического превосходства будет проявляться все чётче. И уже не только в одной области наших прекрасных «кинжалов», но и в иных областях, про которые я пока или не хочу говорить, или не знаю.
Россия обладает уникальной историей, уникальной возможностью смотреть и на восток, и на запад. Иногда никуда не смотреть, и просто замыкаться в себе. Все было в ее истории. А сейчас приходит время, когда Россия становится одинокой.
Не одинокой в смысле, что ей никто не помогает, нет партнеров, нет союзников. Нет. Она одинокая, потому что она делает то, что другие ещё не могут. Она своего рода альпинист, который забрался на вершину, и видит, внизу поднимаются другие альпинисты, но именно сейчас, она на этой вершине одна. Она закрепляет веревку, пытается помочь, кричит давайте, но уже ни у кого не получается. И стоит наша страна, одинокая, на высоте, и кругом никого нет.
Я хочу сразу сказать, что я не первой высказываю такие вещи. Были очень серьезные и ответственные люди, которые, может быть, предчувствовали это, и писали, что Россия будет отчуждаться. И процесс не будет вызван специально, он просто будет происходить, сам собой, естественно.
Кто эти люди, можете попробовать догадаться сами, а от себя добавлю: «Что ничего, уж совсем радостного в этом нет».
От того, что страны будут смотреть и не понимать нас, почему мы становимся все более равнодушными к происходящему вокруг. Почему мы, с одной стороны, будем везде и в то же время станем возвышаться над ситуацией. Такое начнет происходить все чаще и чаще. Сейчас это только формируется, зарождается. Всего лишь начинают проявляться первые звоночки нашего пренебрежения всем, что творится во вне.
Мне кажется, случившееся два года назад, это первый из плодов нашего нового одиночества, технологического одиночества. Не значит, что мы будем чванливо всех отодвигать, нет. Это будет похоже на фильм «Матрица», когда главный герой Нео вдруг осознал все, и пугающие, совершенно неуязвимые агенты Джоны Смиты вдруг превращаются на глазах в какую-то ничего не значащую ерунду.
Конечно мне могут возразить: «Да вы посмотрите на те страны, вы посмотрите на эти страны, а теперь посмотрите где мы». А ещё кто-нибудь из «особо любящих» свою землю, не удосужившись даже назвать её своей, скажет, в «этой стране». В этой, такое невозможно.
Да, пусть наш караван идет, а они говорят, что хотят. Не хочу никого расстраивать, не хочу никого обнадёживать, но, мне кажется, пора приготовиться к одинокому плаванию великого корабля России. Вокруг него, тем не менее, будет много-много разных стран, наших друзей, прекрасно понимающих нас. К России будут тянуться, к России будут стремиться. И все-таки, и все-таки мы будем одни.
Вот как-то так.
