Это где видано, чтобы муж впервые за тридцать лет супружеской жизни не ночевал дома? Кому сказать, засмеют!
Дворняжка - милая пушистая, рыженькая собачка вертелась вокруг хозяина, поскуливала, вставала в стойку, протягивала обе лапки своему дорогому хозяину, потом садилась и поднимала одну лапку и протягивала её хозяину, чтобы он поздоровался с ней.
Иван Игнатьевич не обращал на неё никакого внимания. Отчаявшись, Найда упала на бок и целую минуту лежала с закрытыми глазами без движения. Без всякой команды «замри», по доброй своей собачьей воле она лежала у ног хозяина и не отмирала.
- Отомри! Отомри!
Иван Игнатьевич погладил собаку по голове. Собака села и завиляла хвостом с такой энергией, что размела всю пыль на дорожке.
- Бедная моя собачка! Давай хоть с тобой поговорю, коли поговорить здесь не с кем. Никому я здесь не нужен! Жена называется! Тридцать лет вместе прожили, а она бросила меня на произвол судьбы. Могла до дому проводить. Не проводила! Вот я и блуждал до рассвета по деревне. Нигде нашего дома нет! Загляну во двор – не наш! В другой загляну – опять не наш. Собаки злющие на меня гавкали, чья-то баба гнала прочь, даже петух-полуночник пытался заклевать. Никому я не нравился! А чем? Я – почетный житель нашей деревни, герой труда, механизатор, труженик! Все поля вокруг перепахал, столько хлебов вырастил, что целый город прокормить можно! И меня никто не приветил, никто не уважил, никто дорогу домой не показал! Соседи называются! А моя, моя! Говорила мне мать, не руби дерево не по себе. А я не послушался, на учительнице женился. Думал, в рай попаду. А куда попал? Видишь, цветочки кругом? Клумбочки эти? Георгинчики и гладиолусы? Астрочки, ромашечки? Петуньи эти? И выговорить противно! Так они неприличных слов не переносят, они вянут от них, оказывается! Посмотри, как я одет? Все мужики на гулянку в рубашках и брюках пришли, а я в костюме и при галстуке! А что? Мне нравится такой парадный вид. Я в зеркало на себя с восторгом смотрю. Прямо партийный работник какой-то! Со стороны так и перепутать можно. А какой галстук мне зять подарил на день рождения! Отдыхать на Кубу ездил и привез мне подарок. Пальмы на нем нарисованы, бананы. Заморская красота!
Собака Найда сидела, не шелохнувшись, у ног хозяина и внимательно слушала Ивана Игнатьевича.
Над селом поднималось солнце, и петухи во всех курятниках уже приветствовали его восход своими хрипловатыми голосами. Уютный дворик поражал своим приветливым видом. Как настоящий хозяин, Иван Игнатьевич проложил деревянные дорожки из дерева и к калитке, и в огород, и к летней кухне, и к бани в углу двора, и к калитке на улицу. Резной навес оберегал крыльцо во время дождей. На клумбах повсюду цвели цветы, посаженные хозяйкой. Даже собачья будка была сделана на совесть и покрашена в разные цвета.
С первого взгляда было видно, что живут в таком доме настоящие хозяева, что они любят и лелеют тот маленький уголок земли, на котором стоит их дом, что хозяин и хозяйка под стать друг другу – любящие и работящие люди.
Иван Игнатьевич сидел на широкой скамейке рядом с крыльцом в своем парадном костюме и при галстуке и разговаривал с дворовой собакой.
- Сидишь? Сиди-сиди и хоть ты посочувствуй мне! Сейчас проснется моя вторая половина и начнет воспитывать. Скажет, чтобы я подумал над своим поведением. Тридцать лет прожил я с этой женщиной в законном браке, и тридцать лет я чувствую себя первоклассником! Она неусыпно следит за моим поведением. Не расслабишься с мужиками, сразу же такой скандал устроит, что вся радость от мужских посиделок исчезнет, а останется одна горечь от слов жены. Посмотрит с укором, покачает головой. «Зачем ты меня заставляешь себя ругать? Вот зачем? Думаешь, мне приятно тебя ругать? Но нужно это делать. Если я не буду скандалить, ты можешь спиться. Я сторож твоей души и ориентир для твоей правильной жизни».
- А если тебе неприятно меня ругать, то и не ругай! Правильно я говорю? Никого из мужиков в деревне так культурно не ругают. Одного меня. Гордиться должен. Я и горжусь. Почему бы не гордиться такой женой. Не курит и не пьёт, культурная, газетки читает, в жизни разбирается, деток подняла таких хороших. Не у каждого такие. Хозяйка хорошая. Оглянись вокруг. И сама видишь, хоть и собака.
Найда вильнула хвостом и завертела головой.
- Согласна со мной, значит! То-то же! Я вчера на юбилее у кума, конечно, перебрал. Нужно было на седьмой рюмке остановиться. А я до девятой дошел. Вот она меня и сразила наповал. Пал жертвою обстоятельств, как говорит моя умная жена. Вот я и ушел тайком с гулянки. Можно сказать – уполз. А потом где только меня не носило.
Иван Игнатьевич хлопнул себя по лбу, удивленно осмотрелся вокруг.
- Вот же наш дом, третий от дома кума. А я куда ушел? На другой конец деревни. Что теперь жене скажу? Как оправдаюсь?
Найда заскулила сочувственно. Иван Игнатьевич осмотрел свою одежду. Ничего не испачкал. Да как же ничего? А галстук? Наступил на него нечаянно.
-Я шел и низко к земле пригибался. А он выпал и по земле волочился, вот я и наступил на него нечаянно. Вот я в книге умной читал, что англичане галстуки булавками красивыми пристегивают. Только сейчас понял, зачем они это делают. Был бы у меня пристегнут галстук, я бы на него не наступил. Да ну его совсем, этот галстук.
Иван расслабил узел, снял галстук и отшвырнул его прочь. Огляделся.
- Зря я на свою Раечку клепал, она обо мне позаботилась. Глянь, Найда, тулуп на скамейку постелила, подушку вынесла, одеяло верблюжье приготовила. Я прилягу, а ты посторожи!
Хозяин улегся на скамейку и, через минуту вся окрестность услышала его мощный храп.
Раечка вышла во двор, посмотрела на спящего мужа с укоризной и пошла доить корову.
Спал хозяин до обеда. Маялся, но не опохмелялся, потому что не делал этого никогда. На жену он не смотрел. Одежду свою он почистил сам и убрал в шкаф. Но куда делся галстук? Искал он его долго. Все цветы осмотрел, посмотрел и за скамейкой, и под скамейкой. Искал на улице и в огороде. Нигде не было подарка зятя. Галстук как сквозь землю провалился.
- Найда! Где галстук? – спрашивал он у собаки, но она только делала своё знаменитое «замри» да преданно смотрела хозяину в глаза и ничего не отвечала.
- Найдется! – смеялась жена, - себя только не потеряй в другой раз!
Галстук нашелся поздней осенью. Иван Игнатьевич решил почистить собачью будку и утеплить её до наступления зимних холодов. Он вынул из будки старую подстилку, а под ней нашелся оранжевый галстук. Вид у него был уже печальный.
- Найда! – присвистнул он, - ты зачем его унесла себе в будку? Покрасоваться хотела? На собачьи танцы собиралась в нем сходить? Так зачем украдкой брать? Я бы и так дал тебе поносить его.
Собака чувствовала себя виноватой. Она застенчиво виляла хвостом, приседала, закрывала морду передними лапками.
Хозяин посмеялся от души, но потом махнул рукой.
- Другой купим. Не убыток!
