Автор Пётр Балаев
Начинается роман так, что невозможно просто прочитать первые страницы и бросить, с первых строк он затягивает:«Весной 1919 года, в самый разгар партизанского движения на Дальнем
Востоке, Филипп Мартемьянов, забойщик Сучанских угольных копей, и Сережа
Костенецкий, сын врача из села Скобеевки, пошли по деревням и по стойбищам
проводить выборы на областной повстанческий съезд.
Больше месяца бродили они по синеющим тропам, по немым таежным
проселкам. 22 мая утром они проснулись на чердаке крестьянской избы в лесной
деревушке Ивановке, верстах в тридцати от приморского уездного города Ольги.
В отверстие меж потолком и крышей глянули на них облитая солнцем осиновая
роща и очень яркий клочок голубого неба.
Мартемьянов вспомнил, что в этот день, двадцать пять лет назад, он на
глазах целой толпы убил в запальчивости человека, которого следовало бы
убить и в более спокойном состоянии. Сережа вспомнил, что в этот день, год
назад, за несколько недель до белого переворота, он был исключен из шестого
класса гимназии за организацию ученической забастовки. Мартемьянов был
человек уже пожилой, виски у него были совсем седые, Сережа - большерукий
подросток с черными глазами. События эти были самыми значительными в их
жизни».
А как вам это про нравы Владивостокского высшего общества:
«В сущности, она была уже вполне сформировавшейся взрослой девушкой. За два года она сделала такой скачок, что ей самой странно было, как это она
еще два года назад была такая маленькая и ничего не знала. Правда, она и
теперь плохо помнила таблицу умножения. Но зато она знала, например, о том,
что сын купца Шура Солодовников, которого прочили Лизе в женихи, крал у отца
деньги и играл на бегах и однажды был уличен в подделке векселя, и, чтобы
замять это дело, старику Солодовникову пришлось изрядно потратиться; что
Тереза Вацлавна Пачульская, о прошлом которой намекала как-то Эдита
Адольфовна, была шантанной певицей, а теперь тратила десятки тысяч на
наряды, и била по лицу свою горничную, и имела, несмотря на свои сорок семь
лет, несколько любовников, в том числе одного черного-пречерного студента
Восточного института, деятельного участника кружка Таточки. Лена знала
теперь, что частенько, после театра или литературного суда в женской
гимназии над Норой Ибсена, Таточка с компанией едет в ресторан или в
публичный дом и потому так поздно возвращается и поздно встает; что лучший
друг Таточки, Борис Сычев, мечтавший о "прекрасной даме" и "жаждавший чуда",
заразил нехорошей болезнью свою невесту, мечтавшую о "юноше бледном" и тоже
"жаждавшую чуда"; что в семье ювелира Грибакина дети родятся от
промышленника Герца, а в семье промышленника Герца - от ювелира Грибакина, и
что весь город знает об этом, кроме самих детей; что богатство
полуграмотного золотопромышленника Тимофея Ивановича Скутарева началось с
того, что он убил сонными четырех своих товарищей - старателей, - и что ему
за это ничего не было; что владелец конного завода Станислав Бамбулевич до
смерти засек мальчишку-пастуха за порчу породистой лошади и что ему за это
ничего не было; что рыбопромышленник Карл Паспарне и Кo так хорошо
застраховал свои суда, что приложил все усилия к тому, чтобы их потопить, в
результате чего утонули шестьдесят четыре рыбака, и ему за это ничего не
было; что на глухих рудниках акционерного общества "Серебро - свинец",
значительная доля паев которого принадлежит вице-губернатору и епископу
сахалинскому и камчатскому, работают под охраной полиции арестанты и
каторжники; что купец Вайнштейн содержит в китайском квартале опиекурильню,
которую любой может видеть на Пекинской улице, но всеми подразумевается, что
опиекурильни не существует.
И Лена начинала смутно догадываться теперь, что все, о чем говорили за
столом, в гостиной и кружках эти люди и люди, лепящиеся вокруг них и
пресмыкающиеся перед ними, - о родине, о человечестве, о красоте, о любви, о
милосердии, о доброте, о боге, о счастье, - все это они плохо знают и во все
это плохо верят, а хорошо знают и верят они в то, что они должны вкусно и
сладко есть, пить много хорошего вина, нарядно и тепло одеваться,
наслаждаться красивыми и хорошо одетыми женщинами, не затрачивая никакого
труда на то, чтобы все это у них было»?
Самое сильное в написанной части романа, я считаю, про Пташку. Это кличка горняка Стаценко, у которого дома под половицами были найдены динамитные шашки. Я даже думаю, что Фадееву доверили писать «Молодую гвардию» именно потому, что кто-то из нашего руководства в черновиках еще, разумеется, прочитал страницы про Пташку. Александр Александрович даже не описывал, как именно горняка пытали, что именно с ним делали, но читаешь и — чувство ужаса. И ненависти к тем, кто это делал. Читали в «Молодой гвардии», как наших ребят пытали?
И, уверен, когда вы дочитаете до конца недописанный роман, вы поймете замысел автора. Он не только как роман-хроника о партизанской борьбе в Приморском крае задумывался. В романе идет параллель — удэеге. Племена, роды еще в состоянии первобытного коммунизма. Один из главных героев романа — удэгеец Сарл. Гайавата практически. Только Гайавата научил индейцев выращивать маис, а Сарл с помощью своего русского друга Мартемьянова мечтал научить удэгейцев земледелию, мечтал построить мельницу, которую увидел у китайцев.
Фадеев показывал начало разложения первобытного коммунизма у удэгейцев, переходящих от охоты и собирательства к земледелию, на фоне революционных процессов возврата к коммунизму, только на более высоком витке истории.
В Приморской тайге встретились два диалектических витка человеческой истории в лице партизана и революционера Мартемьянова, большого друга удэгейцев, когда-то спасших его от смерти, и удэгейца Сарла, лучшего друга Мартемьянова. У народа Сарла коммунизм начинал разлагаться, у народа Мартемьянова — вновь зарождаться. Как бы эта идея выглядела в завершенном виде, если бы роман был дописан — я не знаю. Но точно уверен, что мы много потеряли из-за того, что Александру Александровичу не дали его закончить...
Благодарю за поддержку
карточка Сбербанка 2202200535946089.
карточка Тинькофф 5213 2439 6756 4582
#балаев #фадеев #ссср