Здравствуйте, уважаемые любители Отечественной истории!
Командовал соединением генерал-майор Карпезо Игнатий Иванович. Личность во многом легендарная, именно его заживо похоронили, но к счастью, успели откопать, но об этом позже. Корпус начали формировать только в марте 1941 года. Он состоял из: двух танковых (10-я и 37-я), моторизованной (212-я) дивизий, мотоциклетного полка (25-го), авиаэскадрильи (115-й). 10-й ТД командовал легендарный генерал Огурцов (о нем есть видео и 4 статьи на канале); 37-й ТД – полковник Аникушин; 212-й моторизованной дивизией генерал-майор Баранов (замечу генерал технических войск, а не строевой командир).
Дивизии корпуса были оснащены техникой неравномерно, так в 10-й ТД было 318 танков (по неофициальным данным 363) из них: 63 КВ; 37 Т-34; 44 Т-28; 147 – БТ-7 147; 22 – Т-26; 8 ХТ, то есть сильное соединение Красной Армии. У Аникушина все было похуже: КВ-1; 32 Т-34; 239 – БТ-7; 13 Т-26 – всего 285 машин. В 212- МД было: 32 БТ-7 и 5 Т-26. Также в 10-й ТД имелся 71 бронеавтомобиль; в 37-й ТД – 45 и в 212-й МД -35. Важное дополнение, если с танками, все было достаточно хорошо, то вот автотранспортом корпус был укомплектован отвратительно (например, в 37-й ТД мотострелковый полк только так назывался, а по факту передвигался пешком). 15-й мехкорпус входил в состав 6-й армии (генерал-лейтенант Музыченко), Киевского Особого военного округа (генерал-полковник Кирпонос).
22 июня 1941 года в 4:55 утра штаб 15-го мехкорпуса получил сообщение о начале войны. Был вскрыт «красный пакет» и объявлена боевая тревога. Соединения корпуса начали сосредоточение по плану прикрытия государственной границы СССР: 10-я ТД в районе Золочов, Сасув, Бялы Камень; 37-я ТД – Гайе Смоленское, Пониква (при этом 37-й мотострелковый полк майора Шлыкова остался в Брежанах); 212-я МД – Бордуляки, Руда-Бродзка, Ясна. Управление корпуса дислоцировалось в лесу у Подгорце.
Приблизительно в районе 10 часов утра для уничтожения десанта (именно десанта, не обошли стремительно с фланга, как это часто путали) был выслан отряд из 10-й танковой дивизии генерала Огурцова в составе танкового и мотострелкового батальонов. Десант был благополучно уничтожен. В 22 часа разведка в составе 6 танков в районе Корчина столкнулась с гитлеровцами численностью до двух батальонов и 2 противотанковых батарей. Наши танкисты уничтожили до 2 взводов пехоты и 6 орудий противника, потеряв 2 танка БТ-7. К исходу суток 2 батальона из дивизии генерала Огурцова заняла оборону на окраинах Радзехова.
Ранним утром 23 июня 1941 года 11-я танковая дивизия Вермахта атаковала Радзехов. Первую атаку удалось отбить, но на тот момент в Радзехове было всего два батальона, которые отошли, израсходовав боеприпасы. Силы были неравные, но 20 танков удалось подбить, потеряв 18. В этот же день командир 15-го МК генерал-майор Карпезо получил приказ командующего Юго-Западного фронта от 23.06.1941 №03: во взаимодействии с 4-м мехкорпусом и 3-й кавалерийской дивизией нанести контрудар по прорвавшийся группировки Вермахта в районе Радзехов – Сокаль.
10-я ТД должна была атаковать в первую очередь, напомню, самая сильная по составу. 37-я танковая дивизия полковника Аникушина привлекалась для удара в направлении Лопатина. 212-я МД держала рубеж обороны Бородуляки – Руда-Бродзка с целью не допустить прорыва врага к Бродам (что было очень логично).
В 15 часов дня этого же дня 20-й танковый (полковник Терлянский) и 10-й моторизованный (полковник Пшеницын) полки стремительной атакой попытались отбить Радзехов. Атака успеха не имела, немцы подготовили противотанковую оборону (авиаразведка работала у них хорошо). Наша же артиллерия (в том числе и зенитная) находилась на марше из летних лагерей.
К полуночи поступил новый приказ штаба Юго-Западного фронта за номером 023, согласно которому:
Ввиду появления в районе Берестечко танков противника, прочно удерживать район Броды; атаковать противника в районе Берестечко во взаимодействии с 8-м механизированным корпусом.
10-я танковая дивизия генерала Огурцова 24 июня 1941 года должна была перейти в район Смольно и быть готовой к наступлению. Однако во время движения был получен приказ генерала Карпезо вернуться обратно. В итоге самая мощная дивизия корпуса совершила марш в 120 километров и в бою в этот день не участвовала (вернулись только 25 июня). 37-я ТД также помоталась на марше не приняв участие в боевых действиях (попросту не обнаружили противника). 212-я моторизованная дивизия успешно держала оборону.
25 июня 1941 года командир 20-го полка (из дивизии генерала Огурцова) полковник Терлянский выделил отряд из 15 танков под общим командованием начальника штаба полка майора Говора для прорыва противотанковой обороны противника в районе Радзехова. Атака была более чем успешной, по советским данным уничтожено 36 (!!!) орудий, 5 танков и до 2 рот пехоты, свои потери 4 танка КВ и 7 БТ-7 с экипажами. К сожалению, майор Говор Иван Филиппович попал в плен. Версий о его судьбе много, по одной он сбежал и воевал в партизанском отряде, по другой расстрелян немцами после допроса, по третьей вообще расстрелян уже своими. Правды мы не узнаем никогда. Факт – из этого боя он не вернулся. 36 орудий – цифра невероятная, на мой взгляд, но немецких данных по этому бою нет.
В это же время немецкие механизированные соединения обходили наши войска с флангов в районе Холоюва. 10-й мотострелковый полк полковника Пшеницына, 20-й танковый полк и две батареи 10-го гаубичного полка (майор Скорняков) контратаковали врага. 37-я танковая дивизия полковника Аникушина организовала переправу через реку Радоставку и двумя полками вышла в район Колесники, Охладовский, где и вступили в бой. 212-я моторизованная дивизия генерал-майора Баранова успешно продолжала обороняться по приказу командира корпуса на ранее занимаемом рубеже (Радзииллув, Шнырув, Пяски).
26 июня 1941 года танковая дивизия генерал-майора Огурцова вела ожесточенные бои в районе Холоюва силами 20-го танкового и 10-го мотострелкового полков.19-й танковый полк подполковника Пролеева (кстати, по его инициативе, одобренной генералами Огурцовым и Карпезо) в 10 часов утра атаковали гитлеровцев в районе Охладува. Было уничтожено 18 танков и до батальона пехоты, 2 батареи противника (по немецким данным). Наши потери также значительны 9 танков КВ (из них 4 из-за поломок) и 5 БТ-7, 72 человека (убитыми, ранеными и пропавшими без вести). 37-я танковая дивизия полковника Аникушина силами 73-го (майор Громагин) и 74-го (подполковник Каюнтин) вели бои на прежнем направлении с переменным успехом. 212-я моторизованная дивизия поддерживала наступление частей 8-го механизированного корпуса.
Примерно в 18 часов этого же дня после 50-ти минутного авиационного налета был контужен и тяжело ранен командир корпуса генерал-майор Карпезо. После того как гитлеровские бомбардировщики улетели, Игнатий Иванович был найден залитым кровью и недвижимым. Военный врач констатировал смерть. Командира похоронили, но свою роль сыграл случай. Бригадный комиссар Лутай (заместитель командира корпуса по политической части), который подошел позже, узнал, что не забрали документы генерала Карпезо, приказал откопать тело. Именно Лутай обнаружил у командира корпуса пульс. После выздоровления генерал Карпезо на фронт уже не вернулся, проходил службу во внутренних военных округах. В командование 15-м механизированным корпусом вступил полковник Ермолаев Георгий Иванович (до этого заместитель генерала Карпезо).
Поздним вечером 26 июня 1941 года полковник Ермолаев получил приказ штаба Юго-Западного фронта:
С 9:00 27 июня 1941 года во взаимодействии с 8-м мехкорпусом разгромить группировку противника, далее наступать в направлении Лопатин, Берестечко.
Замечу, что 8-я танковая дивизия полковника Фотченкова переходила в 15-й механизированный корпус.
Далее был разработан план действий для каждой дивизии, но полковник Ермолаев поспешил. Обстановка менялась столь стремительно, что приказ был отменен. По приказу штаба Юго-Западного фронта, 15-й механизированный корпус 27 июня 1941 года начал отход за линию обороны 37-го стрелкового корпуса комбрига Зыбина. При этом, узнав об этом, генерал армии Жуков (на тот момент начальник Генерального штаба Красной Армии) приказал командующему фронтом генерал-полковнику Кирпоносу – немедленно вернуть 15-й мехкорпус в бой. Приказ был передан через начальника управления политической пропаганды фронта бригадного комиссара Михайлова в 12 часов 27 июня 1941 года. В результате столь противоречивых приказов, 37-я танковая дивизия с боем прорывалась на свои позиции на рубеже Радоставки. В 10-й танковой дивизии положение было еще тяжелее, столь длительные марши противопоказаны танкам КВ (несколько сломались по дороге), кроме того, мотострелковый полк дивизии с боем занимал оставленные ранее позиции и понес огромные потери от артиллерии противника.
В 9:45 28 июня 1941 года был получен приказ командующего Юго-Западным фронтом №018:
К исходу дня выйти в район Берестечко, быть в готовности отразить атаки механизированных частей противника с запада и северо-запада. Оказать помощь 8-му мехкорпусу в разгроме прорвавшихся за реку Иква групп противника.
10 танковая дивизия в это время вела бои за овладение Лопатиным. Полковник Ермолаев, кстати, находился, вместе, с 19-м танковым полком и, оценив обстановку (невозможность переправы через реку Острувка по одной единственной гати, находящейся под обстрелом тяжелой артиллерии гитлеровцев) выслал делегата связи (своего адъютанта) в 8-ю танковую дивизию. Полковнику Фотченкову приказывалось переправиться через Острувку в районе Гута Шкляна и нанести неожиданный удар во фланг противнику.
37-я танковая дивизия полковника с 21:05 вела бой в лесу в районе урочища Воля Адамовска с пехотой и артиллерией противника. Все попытки 10-й танковой дивизии переправится через реку успехом не увенчались. Полковник Ермолаев принял логичное (на мой взгляд) решение отвести 10-ю ТД. Действия 8-й танковой дивизии позволили отойти 10-й и 37-й ТД на рубеж реки Радоставка. Замечу, что все время наши танкисты находились под воздействием вражеской авиации и артиллерии. 212-я моторизованная дивизия генерал-майора Баранова до 21:30 держала оборону на рубеже Радзииллув, Пяски, но силы не безграничны. Соединение под натиском превосходящих сил противника отошло по приказу командира корпуса на рубеж высота 261, Глушин, Голосковице.
29 июня 1941 года на командный пункт 15-го мехкорпуса прибыл офицер связи из штаба Юго-Западного фронта и передал приказ командующего фронта:
С подходом 37-го стрелкового корпуса, 15-му мехкорпусу выйти во фронтовой резерв и сосредоточиться в районе Бялы Камень, Сасув, Золочов, Ляцке.
Дивизии корпуса получили приказ от командира корпуса в ночь (защита от авиации противника) выйти в новые районы сосредоточения: 10-я танковая дивизия генерал-майора Огурцов – район Цыкув, Доузенька, Бялы Камень; 37-я танковая дивизия полковника Аникушина – Сасув, Городыловский Ляс, Денбина; 8-я танковая дивизия полковника Фотченкова – Княже, Лацке, Залесье. 212-я моторизованная дивизия генерал-майора Баранова оставалась на прежних позициях.
Во время организованного (!) отхода 74-й танковый полк (из 37-й ТД) контратакой уничтожил роту мотоциклистов, прорвавшихся к Потопинкам. 73-й танковый полк (из той же дивизии Аникушина) совместно с 37-м мотострелковым полком майора Шлыкова под прикрытием гаубичной батареи сдерживали наступление до двух пехотных полков противника. Далее получили задачу обеспечить отход и 141-й стрелковой дивизии (генерал-майор Тонконогов, ссылка в конце статьи). Отмечу, что 212-я моторизованная дивизия генерал-майора Баранова все сутки 29 июня 1941 года стойко обороняла указанный выше рубеж (сражались храбро и умело все это время).
Так фактически закончилось участие 15-го механизированного корпуса в контрударе против первой танковой группы Вермахта. Поражение связано с вводом корпусов поочередно в бой. Кроме того и части самого 15-го мехкорпуса были на большом удалении друг от друга (например 37-й мотострелковый полк находился в 150 километрах от штаба корпуса). Кроме того не работала авиационная разведка. Помните, как 37-я танковая дивизия гонялась за мифическими танками, которых просто не было в указанном районе. Фронт был растянут на 70 километров, при этом 212-я моторизованная дивизия находилась на удалении 50 километров (примерно) от основных сил мехкорпуса. Радиосвязь была на низком уровне (было всего 2 радиостанции вместо 8).
6-я армия генерал-лейтенанта Музыченко отходила на восток. Полковнику Ермолаеву была поставлена задача прикрывать отход тремя танковыми дивизиями от нависавших в районе Броды пехотными дивизиями Вермахта (недолго были в резерве). В ночь на 1 июля 1941 года 10-я танковая дивизия совершила переход в район Обожанце. При этом 10-й мотострелковый и 10-й артиллерийский полки (прикрывали переход) понесли значительные потери в бою против моторизованных частей противника.
37-я танковая дивизия полковника Аникушина отбивала атаки пехотных частей Вермахта, при этом находясь под постоянным воздействием Люфтваффе. Далее начали отход, при подходе к переправе через реку Серет, хвост колонны был атакован 20 танками и мотоциклистами противника, при этом с фланга ударили два пехотных батальона при поддержке артиллерии. Командир 73-го танкового полка майор Громагин лично повел в контратаку 10 танков. Бой продолжался примерно 4 часов, после чего противнику пришлось отойти.
74-й танковый полк подполковника Каюнтина прикрывал отход остатков 73-го тп и тыловых подразделений. Получив разведданные комполка о сосредоточении противника севернее переправы через Серет, повел своих танкистов в атаку. При подходе противник пошел в контратаку при поддержке артиллерии. После боя немцы отступили. При этом пропал без вести подполковник Коюнтин.
212-я моторизованная дивизия днем 1 июля 1941 года продолжала держать оборону (очень стойко и умело сражались). Во время боя с прорвавшимися танками и пехотой противника был ранен и захвачен в плен генерал-майор Баранов (скончался от тифа в плену).
2 июля 1941 года 15-й механизированный корпус продолжал постепенно отходить на восток, прикрывая основные силы 6-й армии. Был получен приказ генерал-лейтенанта Музыченко оборонять Тарнополь. В 20 часов немцы атаковали город, но были отброшены после контратаки наших танкистов.
3 июля 1941 года полковник Ермолаев получил приказ командующего Юго-Западным фронтом генерал-полковника Кирпоноса об отводе войск в район Старо-Константинова. Приказ был выполнен, основные силы пришли в новый район (оставшиеся подойдут утром 4 июля). Уже на новом месте поступил приказ командующего 6-й армией сдать всю исправную технику в распоряжение генерала Музыченко, остальным силам двигаться на восток в Проскуров.
Полковник Ермолаев незамедлительно связался со штабом Юго-Западного фронта и получил иные указания, а именно вывести корпус в район Уланова. Уже здесь был получен приказ о формировании сводных отрядов из остатков корпуса. О них говорить не будем. Фактически 15-й механизированный корпус как боевая единица перестал существовать. Воевали неплохо. По моему мнению. Постоянные противоречивые приказы от командования разного уровня, отсутствие прикрытия с воздуха очень негативно сказались на действиях корпуса. Марши с поворотом и отбивание своих же позиций – это за пределом понимания. Все могло быть совсем иначе в те дни, но случилось то, что случилось. Воинам 15-го МК обвинить себя не в чем. Командование армии, фронта и Генштаб должны иметь общую линию управления войсками, а не постоянно давать взаимоисключающие приказы.
Вечная Слава советским воинам, сражавшимся за Родину!
Колесников Василий Григорьевич ©.