14 лет император Александр II жил на две семьи: его официальной супругой была императрица Мария Александровна, а тайной и любимой – княжна Екатерина Долгорукова. 22 мая 1880 года императрица Мария Александровна умерла, и всего через 46 дней, не дожидаясь традиционного годичного траура, Александр Николаевич оформил брак с княжной Долгоруковой, которой вскоре присвоил титул светлейшей княгини Юрьевской.
Имеются документы, подтверждающие, что Александр II собирался короновать свою Катю, сделав ее императрицей Екатериной III. Его доверенное лицо, министр внутренних дел М.Т. Лорис-Меликов, даже приступил к тайной подготовке церемонии коронации, и для этого выехал в Москву, чтобы в архивах изучить все подробности коронации Екатерины I. Коронация была запланирована на август 1881 года.
Но императрицей Екатерина Долгорукова-Юрьевская так и не стала. 1 марта 1881 года император Александр IIскончался от бомбы террористов. Не думала Екатерина Михайловна, когда участвовала в коррупционных схемах, что эти ее действия могут ускорить гибель любимого ею императора. Ведь деньги она любила не меньше (ссылка в конце этой публикации).
И хотя императрицей княгиня Юрьевская так и не стала, себя она считала именно таковой. Во всяком случае, заслуживающей и почета, как императрица, и материальных благ, как императрица.
Забота о вдове
Александр II заранее побеспокоился о материальном благополучии своей любимой Кати и их троих детей. На ее имя в государственный банк был внесен вклад в размере 3 302 910 золотых рублей, с которого она получала хорошие дивиденды. За княгиней Юрьевской были закреплены апартаменты в Зимнем дворце, в которых она с детьми могла проживать после смерти Александра II. С сына, будущего императора Александра III, он взял слово, что тот позаботится о его второй супруге и их детях.
Первое время император Александр III и Мария Федоровна проявляли к вдове отца внимание и великодушие, ее окружили заботой. Императрица навещала ее, а император назначил ренту на ее содержание. Вроде бы, чего еще желать? Но желала княгиня Юрьевская отношения к ней как к члену семьи и почестей как к императрице. Последовал ряд скандалов, и в начале 1882 года княгиня Юрьевская с детьми уехала за границу.
Высочайшие торги
Но перед отъездом Екатерина Михайловна решила получить от Александра III по максимуму. Состоялись торги, на которых были определены условия, на которых вдова с детьми готова покинуть Россию. Конечно, император занимался этим не лично, для улаживания столь щекотливого вопроса был привлечен министр Императорского двора граф И.И. Воронцов-Дашков.
Прежде всего, Александр III категорически был против того, чтобы Юрьевская с детьми проживали в Зимнем дворце. В обмен на это право ей был подарен Малый Мраморный дворец в Петербурге - роскошный особняк в итальянском стиле, в отделке которого использованы дорогие сорта мрамора. Дворец в 1900-х годах оценивался в 1,5–2 млн. руб.
Также княгиня Юрьевская получила ежегодную ренту в 100 000 руб. на себя, а также 100 000 руб. на детей. Это были официальные выплаты. Также были обговорены и «секретные платежи», которые должны были начать выплачивать при достижении детьми совершеннолетия. Так, старший сын Георгий должен был получать дополнительно 40 тыс. руб. ежегодно и мог получить образование за счет казны. Его сестры тоже не были забыты, им было обещано царское приданое. Также ей были оставлены все вещи, подаренные императором.
«А-ля императрица» за границей
Юрьевская с детьми поселилась в Ницце. Там она стала себя вести так, словно она в действительности императрица. Она давала интервью, рассказывая о своей любви к императору, принимала разных визитеров и делилась с ними «тайнами русского двора». Путешествуя по Европе и оказавшись в Берлине, она решила, что имеет право нанести визит императору Вильгельму I, дяде покойного императора. Но тот ее не принял, велел передать через своего адъютанта, что
«…не имел понятия, что император Александр был второй раз женат».
Ее имя часто ассоциировалось с каким-нибудь скандалом, что очень не нравилось императорской семье, но они вынуждены были с этим мириться.
Поначалу княгиня Юрьевская нередко приезжала в Петербург, что доставляло императору не только много хлопот, но и вызывало раздражение. Она требовала внимания к себе, «соответствующего вдове Императора». Как-то она решила предъявить претензии на одну из резиденций императора. В другой раз она негодовала, что ей не вернули канделябры, который купил для нее покойный император. Она могла неожиданно заявиться к императору, а потом выражать негодование, что ее отказываются принимать.
Императрица Мария Федоровна вспоминала:
«…она полагала, что обладает неоспоримыми правами на нас. Но время сделало свое дело, и она не находила у нас ничего, кроме простого проявления вежливости. Тогда она стала закатывать сцены. Государь ей предложил заняться воспитанием сына, она в ответ дошла до того, что заявила, будто он не заслуживает ее доверия из-за своего отношения к ней. Она была так груба, что даже я позволила себе сказать ей несколько нелицеприятных слов, чтобы напомнить, сколько мы перестрадали из-за нее…
В один из своих приездов в Россию княгиня заявила нам, что как только ее дочери подрастут и станут выезжать в свет, она вернется в Петербург и станет давать балы. Эта затея ничуть мне не улыбалась, так как я предвидела, какие неприятности нас могут ожидать. Я ничего не ответила, но Государь, следивший за разговором, вмешался и произнес всего одну короткую фразу, которая подействовала на мечтания княгини, как ушат холодной воды. На Вашем месте, — сказал ей Государь очень спокойным тоном, — вместо того чтобы давать балы, я бы заперся в монастыре».
Екатерина Юрьевская хотела быть членом императорской семьи, но такое ее поведение привело к тому, что она все чаще наталкивалась на холодное безразличие. Она, наконец, поняла, что ее визиты на Родине нежелательны, и стала появляться в России все реже. Она жила в Ницце на широкую ногу, а ее подруга девица Шебеко прокручивала разные сомнительные финансовые схемы.
До 1900 года все было относительно тихо. Но потом ее поведение резко изменилось.
«Вдовствующая императрица» Юрьевская при Николае II
С весны 1900 года император Николай II стал получать от княгини Екатерины Михайловны Юрьевской письма с просьбой об оказании ей материальной поддержки. Дети, мол, выросли, расходы соответственно тоже выросли. Сын княгини, Георгий Юрьевский, уже 10 лет жил в России – получал образование и служил. И прославился своими большими тратами на цыганскую танцовщицу. Вот любящая мать и просила «племянника» - императора Николая II, оплатить долги «дяди» - князя Георгия Александровича. А заодно и для себя попросила очень кругленькую сумму.
Наконец в августе того же года княгиня получила письмо от министра Императорского двора В.Б. Фредерикса, в котором говорилось, что император Николай II согласен увеличить годовую пенсию морганатической вдове своего деда еще на 100 тыс. руб. (200 тыс. она так и продолжала получать), а также готов был положить на ее счет 1 млн. руб. в Государственный банк. Но требовалось выполнение определенных условий. Она должна была сама в ближайшее время увеличить эту сумму до 2 000 000 руб., причем, этот капитал должен быть неприкосновенным, чтобы княгиня помимо годовой ренты могла пользоваться процентами.
Все знали, что такой суммы у княгини нет, зато у нее была недвижимость в Петербурге – Малый Мраморный дворец. Ей предложили продать этот дворец, но княгиня не торопилась. Юрьевская угомонилась – но не на долго. В 1908 году она начала утверждать, что за несколько дней до смерти император обещал подарить ей 3 млн. руб., и об этом есть запись в его дневниках. Император Николай II щепетильно относился к выполнению обязательств, данных его предками, поэтому было дано указание найти эту запись. Была проделана огромная работа, но ничего, естественно, найдено не было.
Но успокаиваться княгиня не собиралась, и через год стала засыпать министра императорского двора, барона В.П. Фредерикса своими очередными мольбами:
«Мое положение безвыходное; дни сосчитаны до краха. Верьте искренности этих слов и тоже моей к Вам глубокой благодарности».
Так как мольбы княгини оставались без ответа, она решила пойти ва-банк. В конце 1909 года она объявила, что выставляет Мраморный дворец (ул. Гагаринская д.3), который и так уже дважды заложен, на публичные торги за 2 млн. руб. Причем, продается дом со всеми находящимися в нем предметами, в том числе, и личными вещами Александра II. Этих вещей императора было много, так как дом она сама превратила в музей памяти Александра II. А сейчас к этим вещам прикрепили бронзовые таблички. Так, на табличке к кровати было написано:
«Проведена последняя ночь жизни до 1 марта 1881 г. государем Императором Александром II».
Табличка на туалетном столике гласила, что здесь государь
«причесывался до 1 марта 1881 г.».
К слову, «императорскими» табличками были снабжены и вещи, не имеющего отношения к Александру II.
Конечно, это было сделано прежде всего для того, чтобы привлечь внимание императорского дома, который конечно же не мог допустить, чтобы личные вещи императора продавались с торгов. В итоге рента светлейшей княгини Юрьевской увеличилась еще на 50 тыс. руб., а вещи императора были выкуплены. Дворец княгиня в итоге продала за 1,2 млн. руб.
Шантаж письмами императора
Но успокаиваться ушлая княгиня не собиралась и достала из рукава главный «козырь».
В 1910 году Юрьевская предприняла очередной шантаж императора. Она сообщила министру Фредериксу, что собирается выставить на публичные торги любовные письма императора к ней, написанные в ту пору, как он был женат на императрице Марии Александровне. Адвокат княгини даже представил несколько копий писем, носивших очень интимный характер. Конечно, их публикация порочила бы императорский дом, это был бы крупный скандал.
Таким способом княгиня добилась того, что 22 апреля 1910 года она была принята императором Николаем II и императрицей Александрой Федоровной. Итог этой встречи был зафиксирован в документах, в которых говорилось, что, так как княгиня не в состоянии сама управляться разумно деньгами, то над ее имуществом будет учреждена опека министерством. Пенсия княгини, которая составляла 150 тыс. руб. в год, которая ранее выдавалась ей частями раз в три месяца, теперь будет выплачиваться ежемесячно:
«…чем чаще и дробнее выдачи, тем лучше для людей бесхарактерных».
Дополнительно ей было выплачено 200 тыс. руб.
Светлейшая княгиня Юрьевская и дальше продолжала «доить» императора Николая II.
Имеется письмо управляющего Кабинетом генерала С.В. Волкова к министру В.Б. Фредериксу за август 1910 года. В нем он пишет, что огорчен тем, что
«…должен вновь Вам писать о княгине Юрьевской, которая на другой день по уплате 200 000 руб. за нее Кабинетом (второй раз в том же году) и 300 000 руб. уделами через Смельского, просит Вас выдать ей 50 000 руб. и 200 000 франков для выкупа ее дачи в Ницце. Кроме того, получена телеграмма о выдаче ей содержания за сентябрь вперед…».
Такое попрошайничество продолжалось до 1913 года, пока она наконец не продала свой Мраморный дворец
«за 1 200 000 рублей наличными со всей обстановкой, кроме предметов, связанных с памятью императора Александра II».
Княгиня жила в Ницце в своей вилле. В 1912 году ее видел князь Гавриил Константинович и описал их встречу так:
«Это была старушка небольшого роста, с тонким, острым носом и, как мне показалось, мало симпатичная. У неё был неприятный, крикливый голос и, вообще, она мне не понравилась».
Скончалась светлейшая княгиня Екатерина Михайловна Юрьевская 15 февраля 1922 года в Ницце, где и похоронена на русском кладбище. После нее остался большой архив и множество долгов.
Письма императора Александра II сейчас хранятся в Государственном архиве Российской Федерации, часть их опубликована.
О том, как Екатерина Долгорукова «делала деньги» еще при жизни Александра II, можно почитать здесь: