3-я серия.
- Мы тебя уже час тут ждем! – возмутилась Семашко.
- Ну не час… Чего уж... Тут. Да, ладно... - робко возразил Олег.
Крестоцветова прошла на рабочее место и демонстративно резко плюхнулась в кресло.
- Да даже если и не час… Я так, в педагогических целях преувеличила. С ними ж по-другому нельзя, - и нарочито громко добавила, грозно нависая над соперницей, - Я правильно, говорю, Крестоцветова? А?
Юра и Даша повернули головы, смотрят, подняв брови, откуда шум.
- Ты почему у меня на рабочем месте роешься? Ручки шаловливые девать некуда? – спросила Кристина.
- Смотри ты какие дизайнерА борзые пошли! Ты им слово – они тебе пять.
- Ну наконец-то: считать научилась, ну сейчас у фирмы прибыль попрет.
- С такими дизайнерАми не попрет, всех клиентов мне распугаете.
- Ну я распугаю, ты приманишь, - Кристина подмигнула, - каждая при деле, - тем более, что есть – чем!
- У меня то есть, так ты вон – ходячая компенсация! После таких так ты - вся менеджерская работа насмарку! – Семашко бросила взгляд на Олега.
Клиент чувствует себя неловко.
- Работа твоя такая – жопой перед заказчиком вертеть.
- Ну, кое-кому и вертеть нечем! Приходится на работе ночки-то коротать! С горячими клавишами в одиночестве!
- Уж лучше горячие клавиши, чем холодное пиво по пятницам ведрами.
Вмешалась Даша:
- Вы чего устроили при клиенте?
Олег:
- Что вы, что вы! Пусть продолжают! Мне интересно.
- Можно, да? – спросила Черная.
Вмешался Юра:
- Что-то у вас несмешной стендап.
- Ладно, тогда к делу, - серьезно сказала Семашко, скрестив руки на груди.
- Кристина, я у тебя на столе искала макет, который ты должна была распечатать.
Кристина Белая:
- Ты ничего не говорила. Но сейчас распечатаю.
Пауза. Клиент и менеджер смотрят на экран, как дизайнер открывает файл. Открылся.
- Так это не то!
- То.
- Ты письмо видела?
- Нет. Ты мне ничего не писала.
- Как не писала, открой почту.
Олег стоит переминается с ноги на ногу.
Кристина открывал почту.
- Ну вот же! – вскликнула Черная, - вот письмо.
- Так это десять минут назад! Меня в кабинете не было!
- Ну так это чьи проблемы?
Пауза. Кристина Белая читает огромный текст.
- Так это… тут работы дня на два. А вы пишите завтра в печать!
Кристина Черная развела руками:
- А кому легко?
- Ты еще добавь: «кто на что учился»! – парировала дизайнер.
- Давай, давай. Я в тебя верю! – цинично заявила менеджер.
Семашко добавила, заглядывая в лицо Соловьева:
- Ну вроде все, Олег Александрович, пройдёмте к нам в кабинет. Завтра с утра поставим в печать, все получите вовремя.
Семашко с Соловьевым направились к выходу.
- Нет таких задач, - сказала Кристина Семашко выходя ха дверь вслед за Олегом, - которые не выполнили бы наши крутые дизайнеры.
Дверь закрылась.
- Ну разве что язык не показала! – проговорила Кристина.
«Коза какая. Специально при Олеге. Пусть, пусть бесится. Пусть самоутверждается. Я же знаю, на чью улицу упадет грузовик с пряниками».
- Ты почему позволяешь себя унижать? – проговорила Даша.
- Да это у нас постоянно. Она же мне как сестра.
- Мы заметили, - прогнусавил Юра.
- И вообще, что это она раскомандовалась? – сказала Даша.
Раздался звонок стационарного телефона, Кристина взяла трубку.
В трубке голосом Сергея Сергеича произнесли:
- Кристина Викторовна, новая срочность. файлы на Соловьева должны быть завтра у Димы, ставим его в печать. Сможешь выдать к утру?
- Да, смогу, - ответила дизайнер.
- Ну, окей. Надеемся на тебя, - добавил Сергей Сергеевич и положил трубку.
Положила трубку и Кристина. Задумалась, глядя туманным взглядом куда-то перед собой…
- О, чуть не забыла! - проговорила она, полезла в сумочку, что стояла на полу и выудила оттуда заколку.
Вышла из кабинета, перешла в соседнюю комнату. Там, в формном отделении, в дальнем углу помещения, у огромного угловатого серо-белого похожего на гигантский гроба аппарата - сидел перед маленьким монитором полусонный Дима.
Метрах в пяти, ближе ко входу, работала формщица Оля, согнувшись почти буквой «Г» над монтажным столом. В ее правой руке блестел скальпель. Желтый, ярко светящийся квадрат стола сквозь миллиметровку и черно-белую лежащую на ней пленку с непонятным изображением – подсвечивал снизу лицо девушки.
- Оль, привет! – произнесла Кристина, - твоя заколка?
Крестоцватова повертела заколкой в руке
Та выпрямилась, посмотрела внимательно:
- Не-а.
И снова нагнулась к столу.
- Я ее у печки нашла, - добавила дизайнер.
- Кто-то потерял, - добавила Оля.
- Ну ладно, сказала Кристина и ушла к себе.
Зайдя в дизайнерскую, не глядя швырнула куда-то, заколку, через секунду уже не думая о ней ничего.
Кристина постаралась успеть хотя бы к 11 вечера, чтобы не пропустить последний автобус. Как гласит древняя дизайнерская мудрость: «все всегда делается дольше и стоит дороже». Сейчас получалось дольше, Кристина осталась на ночь.
«Ночной смены в цехе сегодня не будет, поэтому буду куковать одна», - подумала Кристина, вспомнив, что у нее где-то тумбочке припасена китайская лапша быстрого приготовления.
«Кстати, может Семашко, все-таки деньги свистнула? Она не любит Дениса с Андреем, а те отвечают ей взаимностью. Может… Да ну, фигня какая».
«Есть шанс будет хорошенько исследовать хотя бы одно из мест преступления. То, что возле тумбочек рядом с машиной. Может улики, там или что-то?».
«И еще. Интуиция подсказывает, будто один из двух пострадавших – вовсе не пострадал. Только вот кто есть кто? Надо будет завтра, если застану, расспросить каждого. Кто-то у кого-то зарплату спер. Только кто же?»
Настал вечер, 23.57. За окном темень, через полуоткрытую форточку холодный ночной воздух (уже сентябрьский) – пришлось закрыть. Запустив у себя на компе процесс записи выводного файла, процесс, который е требует вмешательства оператора, Кристина встала, и подошла тумбочке с электрочайником. Обратила внимание на то, что вода еще есть. Нажала кнопку. Загорелась зубодробительно-синяя светодиодная полоса в нижней части резервуара…. Кристина открыла баночку с растворимыми кофе, насыпала три ложки в кружку с надписью «Алена» (родная сестра отдала, сказала, что не надо ей эту кружку, потому что от «бывшего»).
«Полночь, страшно. Жуть…Сейчас черти полезут!» - шутила сама с собой Кристина, - «Или нет: черный печатник в цехе или красная женщина в приемной… Сколько сейчас времени?»
Кристина наклонилась к монитору, глянула в правый нижний угол экрана.
Там значилась полночь. 0 часов, 00 минут.
И вдруг… Что-то где-то монотонно «запиликало». Тонко, противно. Словно передатчик какой-то включился. Кристина поморщилась. «Что за ерунда?» Повертела головой по сторонам. «Откуда звук? За окном?» Подошла к окну, там темень, только фонарь пустую стоянку освещает. Прислонила ухо к холодному стеклу. «Вроде нет…»
Пик, пик. Пик. Пик.
«И почему ровно в полночь?»
«Я ж от этого звука с ума сойду».
«Непонятно. Сигнализация? Нет. Передатчик какой-то?»
Вышла в коридор. Пиканье становится тише. «Точно: в кабинете пикает». Кристина зашла, ничего не понимает, вертит головой по сторонам. Заглянула за монитор: за один, за другой. Подняла клавиатуру, положила. Заглянула пол стол. Пошарила руками на столе. Подняла ворох бумаг, что лежал на краю стола, поднесла к уху, прислушалась. Бросила обратно. Шкаф? Подошла к шкафу с журналами и дисками, раскрыла створки, повернулась к содержимому левым ухом: «нет, не отсюда».
«Да что ж такое-то! Задолбало! Мне ж тут до утра сидеть!»
Открыла верхний ящик стола. Звук стал громче. На кипе бумаг лежала заколка. Та самая, из цеха. Кристина подняла предмет, поднесла к уху странную пластмасску. Звук шел оттуда.
«Вот оно что!» Кристина машинально потрясла заколкой – звук прекратился.
«Что за чертовщина! Бредятина!» - подумала Кристина. Потрясла заколку возле уха.
- Эй! Кто-нибудь есть тут?» – заговорила Кристина в заколку, как в телефон, - «Товарищ майор, хватит меня подслушивать! Вылезай давай! Эй!»
«Вот цирк». Потерла заколку. «Может, ее потереть надо? Вдруг это волшебная заколка Алладина? Или Алладинки?» Пощупала предмет со всех сторон. «Должна быть какая-то кнопочка, замочек…» Не нашла. Двумя руками, скорчив страшную рожу, пыталась разломать загадочную штуковину. «Черт!» Не получилось.
Что бы такое... Пилку надо какую-нибудь...»
Встала посреди кабинета, повертела головой по сторонам.
«О вспомнила. Вчера возле гильотины видела бормашинку маленькую. Что-то они там с мастером пилили».
Кристина вышла в коридор и, направилась, слегка шлепая пластовыми тапками по полуосвещённому коридору в сторону цеха.
Вдруг… Услышала резкий «вжикающий звук». Он повторялся. С довольно большими паузами в пару десятков секунд. Звук усиливался по мере приближения к цеху.
«Как? Никто ж в цехе не работает? Это ж «Воленберг» – гильотина, станок листовой резки? Он мне как раз и нужен».
Кристина, держа заколку в правой руке, вошла в распахнутые ворота. Справа - железная решетчатая перегородка, сваренная из толстых железных прутьев, крашеных серой краской – с крупными, почти в полметра ячейками. За нею – сама гильотина, освещённая чёрной настольной лампой, прикрученной к столешнице рядом стоящего небольшого стола. Под лампой – небольшая пластиковая коробка, за которой, собственно, и пришла Кристина (там бормашинка, с набором насадок). Возле коробки – пассатижи.
…Зеленые, красные лампочки, плюс синий экран - сияют на верхней панели станка – прямо над головой человека, стоящего к Кристине спиной. Одет он был не в робу, а в синий спортивный костюм с полосками. Понять кто это, со спины – сейчас невозможно. Кристина обошла перегородку. Встала за спиной человека. Слева от гильотины на грубо сколоченной деревянной паллете неровным столбом с лохматыми кривыми краями возвышалась широкая пачка бумаги, с какими-то синевато-зелеными, часто и регулярно повторяющимися то ли билетами, то ли талонами на печатном листе. Справа, на тележке – аккуратно разрезанные маленькие столбики готовой продукции с идеально ровными белыми краешками. «Что-то ч не помню такого заказа. Ни у меня, ни у Даши, ни у Юры» - подумала девушка.
По обе стороны от резчика, на нижней панели станка – две большие красные светящиеся кнопки. Ножи гильотины опускается только тогда – когда оператор нажмет на две кнопки сразу. «Защита от дурака». Чтобы резчик ненароком не сунул свободную руку под нож – ему приходится «принудительно» занять обе «шаловливые» руки. Как говорится, «Правила, писанные кровью». На сей раз – в буквальном смысле слова. Говорят, раньше такого не было: Кристине сразу вспомнился «легендарный безрукий мастер».
Резчик даванул на кнопки – косой блестящий нож со звуком «вжих» рубанул по бумажной пачке, лежащей на плите гильотины, отделив цветную узкую, длинную аккуратную стопку от остальной стопы.
- О! А цех оказывается, работает что ли? – бодро спросила Кристина.
Резчик застыл. Постоял так секунд пять. Обернулся. Естественно, как она не догадалась? Ну как же? Кто же у нас резчик с «Воленберга»? Конечно Боря.
Да, это был Борис Филипчук. Повернулся всем телом, сделав полшага вперед, уставился на Кристину.
- А ты чего здесь делаешь? – спросил он, потихоньку приближаясь к девушке.
- А что? - Сказала Кристина пятясь назад, к железной решетке, напрочь забыв о бор-машинке.
- Тебя здесь недолжно быть. Не должно, – проговорил Боря, взяв с маленького столика, что стоял рядом, пассатижи, крепко сжал в руке.
Боря приближался медленно.
- Тебя здесь не должно быть. Не должно, - повторял он.
Кристине стало страшно. Она пятилась назад. «А! Кошмарный сон! Можно я проснусь?» Горло сдавило, такого приступа паники никогда не было. Кристина зажмурила на секунду глаза, открыла – но не проснулась. Продолжала пятится.
Уперлась спиной в решетку. Непроизвольно выставила вперед ладошки. Куда-то оказывается пропала заколка, которую она до этого держала в руке (стало не до нее). Кристина хотела что-то сказать, горло сдавило, голову обдало холодом, а в груди противно заныло, ноги стали ватными…
- Знаешь, что я с тобой сейчас должен сделать? – зловеще ухмыляясь и сверкнув золотым зубом, тихо, но жутко проговорил Боря.
4-я серия выйдет 11 октября.