Здравствуйте! Своими воспоминаниями делится наш преподаватель Михаил Акимов.
За всё время существования нашего студенческого ВИА мы не написали ни одной своей песни. И причина вовсе не в нашей бесталанности или лени: причина прямо-таки эпохальная!
Ну вот, представьте, 70-е годы, мы, первокурсники, которые до сих пор играли только на гитарах во дворе, вдруг заполучили в свои руки самые настоящие гитары, бас, барабаны и хоть плохонькие, но усилители. Так это же получается, мы теперь - как Beatles! То есть, теперь можем сыграть их песни?
И вдохновенно взялись за дело.
Интернета тогда не было, тексты песен достать практически невозможно, но тут нам в помощь выступил со своим творчеством Марк Подберезский. По-видимому, большой фанат Beatles, он шлёпал русские тексты один за другим:
Узнаю знакомые места с трудом,
Стройки поражают взгляд.
Захожу в отель, громадный новый дом:
Всё в порядке? Очень рад!
Итак, я вновь в СССР!
Я очень счастлив, ребята!
Снова в СССР!
Вот так мы стали исполнять Битлз, Роллингов, Шокинг Блу и Винчерс (последняя группа – инструментальная, текстов вообще не надо было, для всех остальных правдами-неправдами что-то находили).
Задача представлялась тупиковой, когда нам нравилась песня группы не такой известной. Магнитофонные записи гуляли по нашему общежитию из одной комнаты в другую, и однажды, взяв у кого-то, мы услышали такую песню:
По тем временам она показалась нам очень заводной, прямо просилась для исполнения на танцах в общаге. Уже мно-ого спустя я узнал, что это Nino Ferrer, а песня называется Les Cornichons (Огурчики). Качество было обычным, то есть, 125-я перепись с 12-й записи, следовательно, снять слова на слух да ещё на французском – проблема не решаемая.
Но тут мне в голову пришла мысль, и я высказал её Роме (это не имя, а сокращение от фамилии, а так-то мы с ним тёзки), своему другу-гитаристу, с которым жил в одной комнате:
- Рома, а чего мы паримся? Мы же с тобой в абитуре аж поэму сочинили, «Абитуриада», и видно неплохо получалось: к нам девчонки каждый вечер приходили, чтобы продолжение послушать! Так неужто не сможем сочинить пару-тройку куплетов для песенки, которую можно исполнять только на танцульках? Давай попробуем!
Мы сразу решили, что песня должна быть в меру глупенькой (о любви, конечно), писать будем так: один куплет я, один – он и так далее. И не надо никаких литературных изысков и красот, главное, чтобы рифма была!
Где-нибудь через полчаса текст был готов, и ещё два дня мы её репетировали уже всем ансамблем.
Эффект превзошёл все ожидания! Песня настолько понравилась народу, что нас раза три просили спеть её ещё.
Записи того, что мы натворили, у нас, конечно, никогда не было, поэтому я сделал караоке, чтобы вы могли иметь представление, как это приблизительно выглядело:
Через пару дней (два дня мы не виделись) к нам в комнату пришла моя девушка (в будущем и по сей день – моя жена). То да сё, ляляля, и вдруг она спросила:
- А кто такая Наташка, про которую ты на танцах пел?
Поначалу я отнёсся к этому очень легкомысленно, свободно и непринуждённо сказал, что вообще никто: просто абстрактный образ.
Она немного помолчала, видимо, припоминая и сопоставляя, потом спросила:
- Ермакова, что ли?
В нашем общежитии жило более 500 человек, Наташек среди них просто немерено, поэтому такой опрос грозил растянуться на неопределённое время. Но тут меня осенило (что-то я сразу-то тормознул), и я сказал, что про Наташку писал не я, а Рома, после чего счёл вопрос закрытым.
Ан нет! Только поменялась первопричина: ревность ушла, и на освободившееся место пришло естественное женское любопытство. Поэтому, когда в комнату пришёл Рома, она (не сразу, конечно, выждала для приличия пару минут) задала этот вопрос ему.
Рома повёл себя неадекватно. Он взвыл и заорал: «Да отстаньте вы от меня!»
Оказалось, что его девушка Люда уже задавала ему этот вопрос – не раз и не десять.
Когда Рома поостыл, он сказал мне:
- Если мы с тобой ещё когда-нибудь будем писать текст для какой-то песни, там вообще ни одного женского имени не будет!
И я согласился с ним, что это очень разумно.