Первым делом Сергей нанял грузовик с парой грузчиков. За какие-то полчаса те покидали бабулин скарб в машину и увезли.
— Вера Георгиевна распорядилась? — поинтересовалась соседка бабули по коммуналке, Лидия Андреевна.
— Ага, — кивнул Сергей, и, чтобы не вдаваться в подробности, ушёл в бабулину, вернее, теперь уже в свою комнату.
Комната была хороша: большая, светлая, с балконом. Теперь она была абсолютно пуста: вся мебель и вещи были вывезены. На стенах, там, где ещё недавно висели фотографии, темнели прямоугольники невыцветших обоев.
Но это ерунда, главное, что впереди была новая жизнь! На работе Сергея ценили, коллеги прочили ему успешную карьеру главного инженера.
***
Сергею исполнилось двадцать, когда его мать, Тамара, впервые заговорила про родственный обмен: бабушку она заберёт к себе, а ему, значит, комната. Он то был «за», а вот Вера Георгиевна ни в какую: не поеду, и всё тут.
И длилось это противостояние несколько лет.
Как-то Тамара, заехав к матери, столкнулась в прихожей с симпатичной девушкой.
— Кто эта девица? — удивившись, спросила она у матери.— Неужели Лидкина Танюшка?
— Она, — кивнула Вера Георгиевна, — повезло Лидии: дочка у неё чистое золото! Всю работу по дому делает, мамкина помощница и ангел хранитель!
Она с усмешкой посмотрела на дочь: поняла ли та укол.
Тамара, конечно, поняла, но не подала вида. Она знала, что матери было за что на неё обижаться.
— А наш-то Серёга, вон, всё один болтается, — вздохнула она. — Уже двадцать седьмой год ему, а всё с мамкой живёт! Ему бы отдельно, может тогда...
— Ой, не начинай! — нахмурилась бабушка, — не поеду я к тебе, Тома. Раньше я тебе была не нужна, а теперь и подавно! Да и привыкла я тут: соседи у меня хорошие, вид из окна… отстань, Тома.
— Мам, ты не молодеешь! Да и я тоже. Подумай, нам нужно с тобой держаться друг друга. А здесь пусть Серёжка живёт, глядишь невесту себе найдёт!
Каждый божий день, то в глаза, то по телефону, Тамара уговаривала мать. И наконец, Вера Георгиевна сдалась.
Она плакала, прощаясь с Лидией и её дочкой Танечкой. Те хоть и отнеслись к переезду с пониманием, тоже не могли сдержать слёз. За годы стали родными — Таня выросла на глазах у Веры Георгиевны и называла её бабушкой.
Этим же днём комнату Веры Георгиевны занял новый жилец — её внук Сергей.
За неделю он сделал ремонт. Работал сам, вечерами: поклеил новые обои, на стёртый линолеум положил новый. Из бабушкиного в комнате осталось лишь растение на подоконнике со смешным названием «свиные уши».
Квартира располагалась в обычной девятиэтажке, и в ней была и третья комната, но сколько помнил себя Сергей, она всегда была заперта. Он никогда не сталкивался с владельцем комнаты, но слышал, что там жил пьяница и тунеядец по фамилии Мартынов. Лидия постоянно жаловалась на него матери.
Однажды Мартынов исчез. Без следа. И комнату опечатали.
Ушлая Тамара шептала сыну: мол, женишься на Танюшке, напишем в комиссию, чтобы вам комната досталась.
Но девушка-подросток была не во вкусе Сергея. Ему нравились уверенные в себе, опытные дамы чуть старше его самого. Такие чётко знали, чего хотят.
Именно такой была, например, Элла. Статная красавица, с волосами, убранными на затылке в длинный, «конский» хвост.
Разочаровавшись в первом замужестве, Элла не изводила Сергея вопросами «когда поженимся», но при этом сама была инициатором их встреч. Несколько раз Сергей сам пытался назначить свидание, но после понял, что это бесполезно. Элла сама определяла и время, и место.
В постели она была то нежна, то надменна, то молчала, то шептала ему на ухо горячие словечки, одним словом, была всегда разная. Это и привлекало к ней Сергея. Когда бы она ему ни позвонила — он всегда был готов, как пионер. К себе, правда, звать стеснялся, но Элла и не стремилась.
Она привыкла к иному уровню комфорта — ведь её бывшим мужем был непростой человек, с деньгами и связями.
Однажды Элла позвонила Сергею среди ночи, из автомата. Она сказала, что припарковалась у его дома и потребовала, чтобы он немедленно спустился. Он, разумеется, подчинился.
Элла была пьяна и зла на всех мужиков на свете. Сергей не стал спрашивать почему, разумно предположив, что лучше ему не знать. Он впервые видел любовницу в таком состоянии и не знал, что ему делать. Элла крыла последними словами своего бывшего мужа, какого-то Стасика, гаишника, который ободрал её до нитки… потом пьяно икнула и подняв на Сергея потёкший тушью взгляд, стала расстёгивать ему ширинку.
Впервые в жизни у него ничего не вышло. Матерясь, Элла вытолкала его из салона своей машины и укатила в ночь. Больше она Сергею не звонила. Он тоже ей не звонил — пострадало самолюбие.
***
После своего фиаско он запил. Сам не заметил как прошло три года. Все дни слились в один. Иногда приезжала мать, уговаривала бросить, взяться за ум, подумать о семье. Танечке было уже почти девятнадцать — нужно было торопиться, пока какой-нибудь ловкач не увёл. Но Сергей отмалчивался.
Однажды он вдруг осознал, что давно не видел соседок, они перестали выходить из своей комнаты, когда он, например, завтракал на общей кухне. А раньше бывало, встречались ежедневно.
В голове возникла тревожная мысль: может, он чем-то их обидел по-пьяному делу и не помнит? Хотел спросить, но ему не давали возможности — как только он выходил из своей комнаты, соседки скрывались в своей, в другом конце коридора. Несколько раз стучался, но они его не пускали.
Сергей, сделав вид что ушёл, выждал на лестнице десять минут после чего открыл дверь ключом. Расчет оказался верным: мать и дочь были на кухне, собирались завтракать. Не снимая обуви, Сергей вошел к ним.
— Лидия Андревна, что случилось? Почему вы меня избегаете? — спросил он прямо.
— Таня, выйди, — повелительным тоном приказала дочери Лидия.
Девушка, склонив голову, пошла на выход. Когда она проходила мимо Сергея, он схватил её за руку:
— Танечка, я чем-то тебя обидел?
Девушка подняла на него печальные, серые глаза и он впервые заметил её красоту. Аж мурашки по спине побежали.
— Нет, — качнув головой, сказала она и пошла в комнату.
— Ты руки-то свои при себе держи, не для тебя девка! — заметила соседка.
— Это почему же, — всё ещё находясь под впечатлением, отозвался Сергей.
— Потому что ты пьяница, — Лидия убрала с конфорки кастрюльку с кипевшими в ней яйцами и выключила газ.
— Так может, я оттого пью, что не женат, — усмехнулся он, — А женюсь, сразу брошу!
— Тю! Рассказывай сказки кому другому, — обидно засмеялась Лидия Андреевна, — я за свою жизнь столько насмотрелась! Один сосед Мартынов чего стоил! Добро, что сейчас в его комнату заселился положительный человек, музыкант!
— Какой музыкант? У нас что, новый сосед? — удивился Сергей, — Когда успел въехать? Почему не знаю?
— Пить меньше надо! — укоризненно покачала головой Лидия Андреевна, — почти неделя, как заселился!
Сергей вышел в коридор, подошёл к комнате алкаша Мартынова. От пломбы и впрямь, не осталось и следа. И ручка была другая, новая.
Подняв руку, Сергей постучал.
— Арсений Львович уехал в консерваторию, — услышал он Танин голос, вздрогнул, повернулся, но прелестница уже закрыла дверь.
— Арсений Львович, значит. Ну-ну, — сказал себе под нос Сергей и постояв немного, вышел из квартиры, чтобы ехать на работу.
Вечером он заскочил в гастроном и на последние, купил бутылку водки. Сам себя убедил в том, что лишь затем, чтобы свести знакомство с новым соседом.
***
...Арсений Львович оказался молодым мужчиной, с длинными волосами, собранными в хвост и глазами сенбернара.
— Вы ко мне? — удивлённо спросил он, открыв дверь и смерив взглядом Сергея.
— К тебе, — фамильярно ответил Сергей, без приглашения заходя в комнату, и озираясь по сторонам, — надо же познакомиться с соседями. В лицо, так сказать, соседей надо знать!
— Я в некотором смысле занят сейчас, — медленно отозвался тот, и в голосе его послышались недобрые нотки.
— Да я ненадолго, — вручил ему бутылку Сергей, — так, тяпнем за знакомство, и я пойду.
— Но я не пью, и главное, — новый сосед посмотрел на часы, — у меня урок сольфеджио сейчас.
— Какое ещё сольфеджио? Сосед пришёл познакомиться, — миролюбиво сказал Сергей, скручивая крышку бутылки, — давай, по пять капель, и я пойду.
Желая поскорее избавиться от назойливого соседа, Арсений согласился и извлёк из коробки, которую не успел разобрать, две стопки.
— Вот. Но только по одной: у меня урок! — напомнил он, наблюдая, как Сергей, разместив стопки на единственном столе, наполняет их до краев.
— Сергей!
— Арсений!
Глухо стукнули друг о друга стопки. Поставив свою, музыкант посмотрел на незваного гостя, давая ему понять, что тому пора и честь знать.
— Так не пойдёт! — наливая по второй, сказал Сергей, — ты ничего кроме имени о себе не сообщил!
— Сергей, вы не поняли, — начал было объяснять сосед, — у меня…
Но тут раздался робкий стук, после чего дверь открылась, и в дверях появилась соседка Танечка.
Сергей посмотрел на неё, на Арсения Львовича, и понял, что он ждал её.
— Сольфеджио значит, да? Ну-ну!
Он резко двинулся к выходу, но вдруг остановился, вернулся, и схватив бутылку вышел, намеренно задев Таню.
— Мне в другой раз зайти? — робко спросила она музыканта.
— Нет, нет, проходите, — покраснел он.
Арсений Львович был музыкантом, лауреатом музыкальных конкурсов. Он приехал из Ярославля по специальному приглашению концертного симфонического оркестра Московской консерватории.
Лидия Андреевна, узнав, что он музыкант, шутя намекнула ему о талантах Танечки, и просила обучить её игре на каком-нибудь музыкальном инструменте. Он пытался, было, возразить, но взамен Лидия Андреевна обещала освободить его от дежурства по мытью полов в местах общего пользования. И он, подумав, что уборка займёт больше времени, согласился.
Лидия Андреевна была преисполнена к новому соседу уважения. Слова «гобой» и «Консерватория» наполняли её сердце священным трепетом. А после того, как он обмолвился, что в квартире он ненадолго и скоро ему предоставят отдельное жильё, прониклась ещё больше и усмотрела в Арсении прекрасную партию для своей Танечки.
К тому же, ей показалось, что и дочери молодой человек понравился. Она была в том возрасте, когда девушки легко влюбляются и жаждут романтики. Во всяком случае, информацию о том, что новый сосед может преподать ей уроки нотной грамоты, девушка восприняла с улыбкой. Спросила только:
— А зачем?
— Ну, сперва освоишь сольфеджио, а после он выучит тебя играть на каком-нибудь инструменте! — уверенно заявила Лидия Андреевна, — он говорил, вроде как флейта недорого стоит.
— И где я стану играть на ней? — прыснула Танечка, — для кого?
— А, хотя бы для меня. Или там, на празднике. В консерваторию тебя, конечно, не возьмут, но мало ли… да и для общего развития полезно!
Мать поправила ей волосы и отошла на шаг, чтобы полюбоваться. Дочке скоро девятнадцать, и она красавица. Замуж пора, и тут главное, не прогадать.
А в последнее время и внук Веры Георгиевны стал проявлять к Татьяне интерес. Сергей пугал Лидию. Ему к тому времени ему было уже тридцать, пристрастие к алкоголю сделало своё дело. А каким он был замечательным малышом! И вроде совсем недавно не пил, рассуждал здраво...
Лидия знала Сергея с самого детства, и не могла взять в толк: неужели тот худенький пацанёнок, иногда гостивший у Веры Георгиевны и этот красномордый, начинающий лысеть мужчина с пивным животом — один и тот же человек?
Лидия знала, на что способны люди, чей разум затуманил алкоголь. Сосед Мартынов не раз устраивал пьяные дебоши и приставал к Лидии, и, если бы не Вера Георгиевна, как знать, чем бы дело обернулось. Его пытались лечить, но не помогло.
Когда он исчез, Лидия вздохнула с облегчением. А теперь вот Сергей стал напоминать ей Мартынова. Тот ведь тоже поначалу не пил — ходил аккуратненький, глаженый, пах одеколоном… Но, как говорят, недолго музыка играла.
Поэтому Лидия запрещала Татьяне выходить из комнаты в то время, когда Сергей был дома, ведь чаще всего он был пьян. Вот Арсений Львович — другое дело!
***
О том, что у Танечки нет выдающихся музыкальных данных, Арсений Львович понял достаточно быстро. И оказался перед мучительным для него выбором. Отказать Танечке в уроках (всё равно ей не стать музыкантом) или попросить её руки. При всём радушии, которое проявляла к нему мать девушки, мужчина был уверен, что ему откажут. Кто он такой? И жилья нормального нет. Правда, ему обещали отдельную квартиру в ближайшем будущем, тогда и…
Но уроки с Танечкой становились для него пыткой. Девушка привлекала его, иногда он был вынужден выходить в ванную, чтобы не выдать охватывающее его возбуждение. Ему казалось, что он удачно скрывает своё влечение, но это было не так.
Танечка, конечно, всё понимала, и радовалась. Арсений ей нравился. Его тёплый голос, взгляд его тёмных глаз.
Девушка действовала так, как учила её мать: словно невзначай, касалась Арсения, потягивалась, принимала соблазнительные позы, когда он пытался сосредоточиться на материале.
Наконец, Арсений, всё взвесив, решил отказать Танечке в уроках. Поскольку сказать это самой девушке у него не хватило смелости, он вызвал на разговор её мать.
— Лидия Андреевна, — запинаясь, промямлил он, — видите ли… я бы хотел обсудить с вами…
— Что? Пора покупать инструмент? — бодро отозвалась она, — Наконец-то! Я откладывала с самого первого вашего занятия, и у меня есть, есть деньги на флейту!
«Какую флейту»? — грустно подумал Арсений Львович, а вслух сказал:
— Мне жаль, но у вашей дочери, к сожалению, нет музыкальных данных. Я решил прекратить занятия.
Он повернулся чтобы уйти, но Лидия Андреевна закрыла собой выход.
— Арсений Львович! — торжественно произнесла она, — я знаю это, дорогой мой, знаю! Танечке, к сожалению, медведь на ухо наступил.
— Тогда я не понимаю, зачем? — искренне удивился он, — зачем всё это?
— Видите ли, моей дочери надо заниматься делом! Занятия музыкой отвлекли бы её от того, чем заняты все, все без исключения её подруги! Шляются по дворам, а потом дитё в подоле! — Лидия Андреевна махнула рукой, в глазах её заблестели слёзы: — вы не представляете себе, что такое быть матерью! Танечка — красавица, все эти компании, липкие взгляды… вы меня понимаете?
— Лидия Андреевна… — в голове у Арсения Львовича шумно крутились шестеренки. Он хотел пасть перед ней ниц и просить руки её дочери, но он сдержался и сказал: — Таня тратит со мной время. Найдите ей другое занятие!
Он быстро вышел, пока Лидия Андреевна не успела ему возразить.
Ему вдруг страшно захотелось выпить, но не пить же одному. И тут Арсений вспомнил про соседа. Он подошёл к двери Сергея и постучал.
Но, к большому сожалению соседа не оказалось дома. Написав ему короткую записку, музыкант вернулся к себе в комнату и завалился ждать на застеленный пледом матрас, служащий ему постелью.
В глубине души он был рад, что выдержал испытание и покончил, как ему казалось с проблемой. С другой стороны, хотелось плюнуть на приличия и ... задремав, он увидел во сне голую Танечку, бесстыдно распахивающую ему объятия.
Его разбудил стук в дверь.
— Войдите, — крикнул он, думая, что это Сергей, который прочёл его записку.
Но это была Таня. Девушка была бледна, губы дрожали.
— Мама… сказала… Это правда? — она подошла к нему и коснулась его волос.
— Что? — он взял её ладонь и прижался к ней горячими губами.
— Вы… вы весь горите. Вам плохо? У вас лихорадка? — шептала Танечка, опускаясь на его матрас.
— Не надо, Таня, — он отвернул голову, стараясь не смотреть на неё.
— Я вас вылечу, — прошептала она и расстегнула блузку.
***
Она оказалась дев с т в е н ницей, как и он. Ему казалось, что всё происходящее с ними — сон. Арсений совершенно забыл про записку, которую написал соседу.
Cергей, явившись с работы, уже хорошо поддавши, прочёл её, и с криками: «Сеня, ну наконец-то»! вломился без стука, аккурат в тот момент, когда Арсений Львович почти достиг Нирваны.
— Ах ты cyкa! — завопил он, и схватив музыканта за плечи, оттолкнул его от разложенной на столе Танечки.
— Ш л юxa! — с размаху он ударил девушку по лицу так, что она на несколько секунд потеряла сознание.
Очнувшись, девушка увидела сопящего над ней Сергея и завопила что есть мочи. Арсений Львович в ужасе жался к стене, пытаясь натянуть брюки.
Услышав крик дочери, в комнату влетела Лидия Андреевна, и увидев, что творится, с воплями стала лупить Сергея чем придётся.
— Арсений Львович, что стоишь? Рохля! — крикнула она музыканту, и они вдвоём навалились на насильника сзади, пытаясь оттащить его от вопящей Танечки.
Потом были скорая и милиция. Татьяне вкололи успокоительное, Сергея увезли в участок.
В этот же день Арсений Львович сделал Танечке официальное предложение. Но девушка не смогла забыть, как трусливо жался к стенке музыкант, когда ей нужна была помощь. А ведь он ей казался таким… самым лучшим человеком на земле!
— Но мне показалось… что я нравлюсь тебе, — сказал он, получив отказ.
— Нравился, — всхлипнула Таня, не глядя на него.— Но теперь нет. Уходи!
В душе Арсений Львович был рад, хоть и сделал вид, что расстроен.
***
Сергей, протрезвев в участке, пришёл в ужас от содеянного. Он слёзно просил прощения и у самой Танечки, и у её матери, забрасывал их посланиями через знакомого мента. Он также сделал Танечке предложение, но та с негодованием отвергла его.
Узнав, за что задержали внука, Вера Георгиевна так сильно переживала, что заболела. Она ругала себя за то, что дала себя уговорить на переезд.
Сергея осудили.
— В том, что случилось, виноваты только вы с Лидкой, — проворчала дочери Вера Георгиевна, и поставила чайник на стол. — И тебе, и ей не давала покоя проклятая третья комната!
— О чём ты, мам? — не сразу уловила её мысль Тамара, — наливая чай себе и матери.
— Сама знаешь! Не ты ли прожужжала все уши Серёжке, чтобы женился на девчонке, тогда им может, Мартыновскую комнату дадут! — кипятилась бабка, — впрочем и Лидка не лучше! Хотела дочь под этого дирижёра подсунуть, чтобы комнатой завладеть! Бедная Танюшка!
— Ты её больше Серёжки любишь! — обиженно напомнила Тамара, — а он тебе, между прочим, родной внук! Могла бы попросить своих ненаглядных соседушек забрать заявление! Не ломать внуку жизнь! Но ты не стала!
— Свою жизнь Сергей сам сломал, — вздохнула бабушка, — и не только себе, но и Тане!
— Да всё нормально у твоей Тани! — отмахнулась Тамара, — она уже нашла себе жениха и съехала от матери!
— А ты откуда знаешь? — удивилась бабушка, — Куда уехала, далеко ль?
— Этажом ниже. Тот один в трёхкомнатной квартире живёт! Лидка сияет, как начищенный самовар!
— Опять, что ль, дочку продала? — охнула Вера Георгиевна, — ну, Лидка!
— Нет. Лида говорит, что Танюшка сама себе мужа нашла. Не терпелось, наверное от мамки сбежать, — вздохнула Тамара, — теперь собирается выходить за вдовца, зато с квартирой!
— Тьфу ты! — расстроилась бабушка, — такая девка! Красавица! За вдовца!
— Ты о девках чужих думаешь, а я о сыночке моём! Как он там, в тюрьме? Из-за Таньки проклятой там и оказался!
— Из-за водки он там оказался, — проворчала Вера Георгиевна.
Конец
Благодарю читателей, поддерживающих автора и канал лайком и комментариями. 🤝 ❤️
Дорогие читатели, подписывайтесь на ТГ канал, чтобы читать публикации первыми и ничего не пропустить 🤝.