В 50-х в янтарный край «оттуда» снова стали прибывать советские граждане
После Победы через Восточную Пруссию прошло немало репатриированных. С приходом к власти Хрущёва в родные края опять потянулись наши люди, в силу разных обстоятельств ставшие иностранцами. Кто-то следовал транзитом в другой регион СССР, кто-то – оставался в Калининградской области. В местной же прессе стали появляться о них статьи. И хоть там хватает недомолвок, сглаживающих острые углы, эти материалы всё-таки дают некоторое представление о судьбах «возвращенцев».
В 1955 году на новом пароходе «Черняховск», построенном в Нидерландах, прибыли в Калининград Вера Овчинникова, её супруг Корнелес Бауланд и четверо их детей. В сорок втором Веру угнали в Германию. Потом она оказалась в Голландии, где вышла замуж за Корнелеса. Механик по сельхозмашинам Бауланд хватался за любую работу, и всё же семья бедствовала.
– Мы дошли до крайней нужды, – рассказывала Овчинникова. – Дети из-за недоедания хворали, а доктора отказывались их лечить… В эти страшные минуты я вспомнила о своей Родине, по которой всегда тосковала.
Написала письмо советскому консулу. А ей в ответ предложили вернуться в СССР – о чём она лишь мечтала.
В Калининграде их поселили в лучшей гостинице, они получили возможность обновить гардероб и, конечно, больше не голодали. Потом семья уехала в Харьков. А в Нидерланды Вера Фёдоровна написала такое письмо:
В 1956 году калининградская гостиница «Москва» опять принимала человека «оттуда».
Во время войны Елену Борисенко, её супруга, двух сыновей и дочку вывезли горбатиться на благо Третьего рейха. В итоге семья остарбайтеров попала в Данию. И в сорок пятом они хотели все вместе вернуться. Но так уж вышло, что Елена Владимировна потерялась в незнакомом городе и не успела сесть в эшелон. В результате чего больная и немолодая женщина осталась на чужбине уже в одиночестве.
Однако Борисенко не теряла надежды вернуться. И вот она на палубе «Горнозаводска» – рефрижератора под флагом СССР, который следует к родным берегам.
– Весь путь от датского порта до Калининграда экипаж «Горнозаводска» окружал меня самой трогательной заботой. Чувствовалось, что советские моряки хорошо понимают, как исстрадалась я вдали от Родины, как дорого мне каждое русское слово.
Дальше она отправилась уже вместе с сыном, который приехал за ней с Донбасса.
Иван Заяц-Керез – из той части Белоруссии, которая в 1921–1939 годах относилась к Польше. По его словам, жить там было невмоготу. «Давили налоги, измывались над «быдлом» кичливые шляхтичи, истощённая земля – и было её всего клочок, лаптем накроешь – не могла прокормить семью». И, наслушавшись разговоров о том, как якобы славно живётся в Южной Америке, в 1929-м поехал 20-летний парень за океан.
Так и не найдя работы в Бразилии, перебрался в Аргентину. Восемь лет скитался по этой стране, выполняя за гроши самую чёрную работу, пока ему наконец не удалось устроиться прессовщиком на фабрике пластиков в Буэнос-Айресе. Женился, родилась дочь. Ютились втроём в комнате-конуре. И никаких перспектив. Иван Фёдорович уверял, что задумался о возвращении ещё тогда, когда Западная Белоруссия вошла в состав СССР. Но сперва началась война, затем – умерла жена, оставив его с трёхлетней девочкой на руках.
Дочка выросла и вышла замуж. А отец в 1957 году всё-таки вернулся – благодаря помощи (в том числе материальной) советского посольства. Правда, в родных местах оставаться не захотел. И переехал в Калининград, где уже жил его приятель по Аргентине. Устроился на работу в горпромкомбинат. А следом и жильё дали – на улице Госпитальной. Где он стал соседом писателя Валентина Ерашова, которому по-соседски открыл однажды свою «американскую» душу.
– Вот видите, какая у меня квартира. Там, в Аргентине, такой доктор не имел. Я же – простой рабочий. Две комнаты, кухня, ванная, газ, паровое отопление. Женился я недавно, вдвоём с женой нам места с избытком. Скоро приедет дочь – пишет об этом всё время. Разместимся отлично. В жизни у меня ещё не было таких условий. А обходится мне квартира со всеми удобствами всего рублей сто в месяц. Зарабатываем мы вместе с женой до полутора тысяч…
Ерашов отметил также, что за год работы его сосед – добросовестный, исполнительный, квалифицированный рабочий – получил уже две почётных грамоты. А тот под занавес их беседы сказал:
– Хорошо, если вы напишете обо всём. Пусть знают люди, как тяжко оказаться на чужбине, в капиталистическом «раю», как отрадно вернуться на родину, как чудесно живётся советским людям под солнцем нашей Конституции.
Однако далеко не у всех калининградцев подобные откровения вызывали умиление. Дескать, честной народ в коммуналках теснится, а те, кого ещё вчера, вернись они, могли в предательстве обвинить, сегодня квартиры получают. Только за какие же заслуги? И где справедливость по отношению к тем, кто все эти годы был вместе со страной?..
Не знаю, что сталось дальше с репатриантами, о которых шла речь выше. А вот судьбу ещё одной из таких семей получилось проследить уже до наших дней.
Готовил я очередной выпуск ретрорубрики и, листая старые подшивки «Калининградской правды», в номере за 3 февраля 1961-го в заметке «Лучшие в мире учителя» неожиданно для себя прочитал: «Наша семья в конце прошлого года приехала в Черняховск из Аргентины».
Я уже собирался в Черняховск, искать эту семью. Но оказалось, что в те дни, 40 лет спустя после переезда, один из черняховских аргентинцев трудился в двух шагах от редакции. И он позвонил мне после того, как я написал в газете, что попробую их найти.
– Меня зовут Хосе Хомик. Папа умер четыре года назад. Мама, к счастью, ещё жива…
Его отец попал в плен, мать угнали на принудительные работы. Василий и Людмила познакомились в Зальцбурге, в лагере для перемещённых лиц. В том же лагере находились мама и брат Людмилы.
После войны некоторые стали возвращаться из Австрии домой. Однако вскоре начались разговоры, что, мол, всех «возвращенцев» отправляют в Сибирь – как предателей Родины.
В 1947 году у Людмилы и Василия родился сын Александр. А затем семья переехала в Аргентину.
– Как родители решились ехать в такую даль?
– Мы не стали первопроходцами. Маршрут Австрия-Аргентина к тому времени был уже обкатан. Это большое, но малонаселённое государство нуждалось в рабочих руках.
Хосе появился на свет уже в Буэнос-Айресе – 12 октября 1951-го. А назвали его в честь популярного во всей Латинской Америке национального героя Кубы Хосе Марти.
По тогдашним аргентинским меркам (вспомним, что о своём житье там рассказывал Заяц-Керез) Хомики устроились неплохо. Отдельная квартира, отец получал столько, что мать могла не работать, дети ходили в школу. Правда, периодически главу семейства увольняли. Когда выяснялось, что он состоит в коммунистической партии Аргентины.
Только в 1958 году удалось списаться с отцом Людмилы. Жил он теперь, оказывается, в Черняховске Калининградской области. И сразу стал звать к себе. Может, и в самом деле вернуться? Ведь такая ностальгия порой накатывает…
Первыми поехали бабушка и дядя. Добрались, осмотрелись – жить можно. После этого и Хомики тронулись в путь. Сперва – на пароходе до Италии, потом – на поездах через всю Европу. Черняховск увидели 21 сентября 1960-го.
На новом месте переселенцы получили двухкомнатную квартиру в благоустроенном доме. Мать стала работать на комбинате бытового обслуживания, отец – сварщиком на мясокомбинате. Сашу и Хосе приняли в школу № 2. Оба почти не говорили по-русски, однако быстро овладели великим и могучим. Так что заметка «Лучшие в мире учителя» – искренняя благодарность Людмилы Викентьевны и Василия Ивановича.
Но позже, по словам Хосе Васильевича, о прошлом ему напоминали. Так, после школы он решил поступить в школу коков – была такая в Калининграде.
– Собеседование прошло прекрасно. Я привёз документы. И тут какой-то дядя в штатском нарисовался. Нельзя, говорит, тебе здесь учиться. Ты же аргентинец…
Из-за «подозрительного» имени возникали у него сложности и в армии (не став моряком, он пошёл служить).
– Не жалели, что уехали из Аргентины?
– Мамины сёстры остались там. Сейчас перебрались в США, всё у них в порядке. Однако в нашей семье не принято обсуждать прошлое. Что сделано – то сделано.
После армии Хосе Хомик много профессий перепробовал, в итоге став бригадиром отделочников – ремонтировал магазины, офисы, квартиры.
– Похоже, гены сработали. Представляете, в Черняховске до сих пор есть дома, в которых ещё мой дед ставил окна и двери. И открываются они – одним пальчиком.
Когда мы встретились с Хосе Васильевичем, его младший сын вместе с ним трудился на очередном объекте, постигая секреты семейного мастерства. А старший сын – служил в морской пехоте. И отчество Хосеевич уже не казалось командирам подозрительным…
