– Куда это ты намылилась? – спросил Александр. – Платье, прическа, макияж! Я тебя давно такой не видел. Хахаля нового нашла? – подошел он к Зине и бесцеремонно ущипнул ее за мягкое место.
Она стояла у зеркала, красила губы и от неожиданности, провела помадой по щеке.
– Идиот! Что ты наделал! Я спешу! – сказала она и быстро стала поправлять макияж.
– Куда?
– Я еду в Москву. Поезд через час.
– Вон оно как?! А какого лешего тебе там надо? – удивлено сказал Шурик, сев в кресло и положив ноги на стол. Это была его любимая поза. Он стал грызть яблоко.
– Я к прокурору!
– Что?! – Александр поперхнулся и стал кашлять. – Ку… куда?
– К прокурору! Ты что не слышал, что профессора задержали!
– Какого, к черту, профессора!
– Беликова! Моего биологического отца! – выпалила Зина с невероятной злостью.
– Ах…. Этого… А тебе какое дело до него? – Шурик успокоился и вновь принялся за яблоко.
– Как какое! Газеты читать надо! Он выкручивается! Все обвинения с него, как с гуся вода! Его не посадят!
– И хрен с ним! Я, если честно, и не горю желанием в списке своих родственников видеть новоявленного папашу! Хотя деньжонок с него можно слупить. У тебя есть доказательство его отцовства? Ты за этим едешь?
– Саша, ты дебил! – еще раз резко сказала Зина. – Я хочу, чтобы его посадили! Чтобы он за все ответил! За маму, за мою поломанную жизнь, за Олесю! Хоть я ее и недолюбливаю, но она тоже настрадалась!
– Колчаножка? Блин, что ж вы все о ней так печетесь?
– Кто все?
– Неважно… Так что ты хочешь сделать?
– Я поеду к следователю! И все-все расскажу!
– «Все-все…» – передразнил Александр. – А что именно?
– Что он насильник и детоубийца! Что он убил мою девочку!
– Мда…. – протянул Шурик. – Таких идиоток свет не видывал.
– Тебе что-то не нравится? – раздраженно ответила Зина
– Мне-то… Плевать я хотел на твоего папашу! Хорошо, что мы в официально в разводе.
– А причем тут это? – удивилась Зина, хотя ей факт развода был вовсе не по душе.
– При том. Что я с тобой в тюрягу не загремлю… И, кстати, передачки тебе носить не буду! Даже по старой дружбе… – сказал Александр и швырнул огрызок в ведро. Он не долетел и упал прямо рядом с Зиной.
–Что ты делаешь! – обиделась женщина, поднимая мусор. – Тюрягу? Ты что несешь! В тюрьму пойдет Беликов!
– И ты вместе с ним… За то, что ребенка выбросила на помойку!
– Я… нет… не было такого… это не помойка была… а дом с зеленым забором… – растерялась Зина.
– А это ты будешь в камере объяснять, где-нибудь в отделе по преступлениям, связанными с несовершеннолетними… О! Отдел по правам ребенка!
– Ты хочешь сказать…
– А ты вообще головой думаешь! Посадят именно тебя! И не посмотрят! Давай, катись в свою Москву! Двери тюряги всегда открыты для таких, как ты! Безумная!
Зина выронила расческу, просто сползла по стенке, села на пол, поджав колени и … разрыдалась. Потом через минут 10, однако, встала, успокоилась, привела себя в порядок и крикнула Саше, который уже спокойно пил чай на кухне:
– А вот и не посадят! Это был не мой ребенок! Я за него ответственности не несу! Решено! Я – в Москву! – и она вышла, хлопнув дверью.
Шурик выскочил в коридор. Её слов он не расслышал, потому как на кухне громко говорил телевизор. Он решил, что Зина опять пошла по деревне в поисках чего бы выпить.
Зина (по мужу Красильникова) приехала к прокурору Дмитрию Николаевичу уже на следующий день. Она была полна решимости!
Когда она доложила о своем приходе через секретаря, из кабинета прокурора вышел мужчина довольно приятной внешности. Зине показалось, что она его где-то уже видела.
Прокурор был в полной задумчивости.
– Я не совсем понимаю, чем именно могу помочь, Дмитрий Николаевич! – его визит в больничную палату второй раз за три дня уже начал вызывать раздражение.
– Прошу Вас просто еще раз говорить с Вашей подопечной, Олеся Станиславовна! С Зиной! – Я не представляла, как мне помочь ему и следствию, не навредив себе…
Дело было в следующем: Зина, явившись к прокурору, многое ему рассказала: об изнасиловании мамы, о том, какая сделка была заключена между ней и Беликовым. В том числе и том, что ее ребенка, девочку, профессор Беликов просто украл у нее, подменив на мальчишку. Потому что, как уверяла Зина, у нее непременно должна была родиться именно девочка. Прокурору, конечно, в любом другом случае, россказни с подменой ребенка показались бы странными, но у него ведь и без того были подозрения в подмене младенцев. Но, чтобы это доказать, нужны были бы веские улики. Как я узнала, проводить эксгумацию маленького тела Зевин не согласился, поскольку не хотел понапрасну тревожить жену. Смерть ребенка они уже пережили, а тешить ее какими-то напрасными надеждами, что это умер не их ребенок, Зевин посчитал неким сумасшествием. В общем, как оказалось, слова Зины, пусть и сбивчивые, подогрели подозрения прокурора в подмене ребенка. Моя задача состояла в следующем – уговорить Зину согласиться на эксгумацию тела умершей девочки, сдать анализы, чтобы установить кровное родство Зины и умершего ребенка.
– Вы понимаете, тогда у нас будут конкретные улики против Беликова! Тут он уж никак не отвертится!
– Понимаю, но…
– Да что но! Я бы и сам пытался поговорить с Зиной о подписании этой бумаги, но она, видите ли, не хочет меня слушать, а точнее, не совсем понимает, что от нее хотят.
Я схватилась за эти слова, как за соломинку:
– Если Вы не смогли ее убедить, то я – тем более! – Эксгумация могла стоить мне очень многого – выяснится, что это не ребенок Зины. А если начнут дальше копать?! Выяснится, что это мой ребенок… И я загремлю вместе с профессором?
– Я не то чтобы не смог, а скорее она меня не поняла! Пожалуйста, постарайтесь!
– Послушайте, я не уверена, что Беликов способен на подмену ребенка. Я говорила Вам это раньше, и повторю и сейчас… Почему бы просто не взять анализы у мальчика, которого родила Зина, и не установить родство? – своим вопросом я хотела еще выяснить, что известно о том, известно ли что-то про Борю.
– Это сложно… Не хотел Вам говорить, но Зина утверждает, что отказалась от ребенка, и отдала его на усыновление, – уклончиво ответил Дмитрий.
–И? Тайна усыновления не позволяет Вам найти Бориса? – я не знала, как мне лучше поступить: опровергнуть слова Зины, рассказать о том, что она попросту оставила ребенка? Меньше всего на свете мне хотелось бы, чтобы мое имя всплыло со всей этой истории… И кроме того, был более важный вопрос – как мне искать Женю?
– Нет-нет… что Вы… мы уже ищем ребенка… Но пока сведения о том, что он был усыновлен или вообще попал в детский дом, мы не подтвердили…
– Понятно! – резко ответила я, хотя было вообще ничего не понятно. – Скажите, а нет информации о нахождении Евгения Мальцева?
– Нет, пока никакой… Ровно как и той, куда делась Эллина… Но все, что Вы нам сказали, уже подвергается проверке!
– Причем тут «подвергается проверке»! Человек в опасности! Эллина мне угрожала! Через моего бывшего мужа она и ее компания пытались выйти на профессора! – Я аж подскочила с кровати. Меня возмутило, что прокурор так охотно поверил в сведения о подмене ребенка, но никак не хотел признавать того, что мой Женя в опасности!
– Не переживайте! Мы делаем все возможное!
– Так делайте и невозможное! – мой голос срывался, слезы заполняли глаза.
– Пожалуй, я пойду, врачи говорят, что Вам нельзя волноваться! Обещайте поговорить с Зиной! – он ушел. Зашел Игорь.
Мне было тяжело видеть Игоря, после того, как я так неожиданно сбежала от него в Москву. Прошло уже около двух месяцев моего пребывания в больнице, но откровенных разговоров с Игорем у меня не было. Я боялась смотреть ему в глаза. Конечно, многое пришлось объяснить. Ведь Игорь – полицейский, и он мог помочь найти Женю!
– Зачем он приходил? – спросил Игорь. – Есть новости о твоем бывшем муже?
– Нет… Он скорее поверит, что я участвовала в махинациях с Беликовым, чем в то, что известная журналистка угрожала мне, и что Женя в опасности! – я была действительно расстроена.
– Олеся! – Игорь присел рядом, взял меня за руку. – Я стараюсь сделать все, чтобы помочь тебе найти Евгения. Я вижу, что этот человек для тебя важен, хотя ты могла бы… Но я сам начинаю думать, что…
– Игорь! Пожалуйста… Не надо, не обвиняй меня ни в чем… Я так запуталась! – я чувствовала себя отвратительно. Выглядело так, будто я просто использовала Игоря. Но я действительно испытывала к нему теплые чувства. Готова поспорить, что в этот момент люблю обоих…
– Я не обвиняю. Я хочу помочь! Уже выяснилось многое – показание Виктории кое-что прояснили в деятельности Беликова… Но я по-прежнему не понимаю чего-то! Ты чего-то не договариваешь, поэтому поиски Евгения могут затянуться! Иногда, к своему стыду, у меня складывается впечатление, что ты действительно имеешь какое-то отношение к махинациям профессора! – в голосе Игоря звучали нотки разочарования.
– Нет! Как ты мог такое подумать! – Я привстала, нежно обняла Игоря. Хотя, если обман с ребенком выяснится, я вполне могла попасть в тюрьму… Но это ведь не имело отношения к исчезновению Жени.
– Тогда тебе надо рассказать не все! Прощу тебя! – Игорь посмотрел мне в глаза.
– Я рассказала все! – как признаться ему, что умершая девочка - моя и Жени?! Чем объяснить этот мой поступок?! Если только не тем, что я люблю Женю и таким образом пыталась его вернуть… Боже, это выше моих сил!
– Нет… Видимо, не так уже ты мне и доверяешь! Я лучше пойду… – Игорь встал, молча ушел… Оставив меня с мучительными мыслями наедине… Что же мне делать дальше?! Время уходит, найти Женю становится все сложнее… А может быть, его уже вообще в живых нет!
