В июле 1901 год «Амурская газета» писала о выезде пожарной команды в три часа ночи с 7 на 8 июля на подворье, принадлежащее Крепицу, где дежурившим на пожарной каланче служителем был замечен огонь. В доме проживал еврей Гросман, который занимался копчением рыбы. Вместе с командой прибыл к месту происшествия брандмейстер Дементиан Григорьевич Сигулин.
«Немедленно прибыл на это место брандмейстер с пожарной командой, но, к их удивлению, когда они стали стучаться в запертыя ворота, то не только не отворили и не впустили их, но, когда брандмейстер вошел в калитку и нашел огонь разведенным, его встретили сначала словами: «У нас ничего нет» и на возражение: «Как нет, когда у вас огонь»? Гросман ответил, что у него имеется разрешение держать коптилку для рыбы и раскладывать огонь.
На заявление брандмейстера о том, что работы такого рода должны производиться днем, а не по ночам, и что хотя он и получил разрешение и раньше настоящаго года, он, при каждой операции такого рода, должен каждый раз заявлять полиции, чтобы напрасно не беспокоить, как пожарную команду, так и мирный сон обывателей города, еврей Гросман отвечал брандмейстеру угрозами стрелять и дерзостями. Конечно, об этом было брандмейстером доложено по принадлежности», - сообщала газета.
Автор публикации намекает на противоправные действия Гросмана и возможный готовящийся поджог: «При этом считаем нелишним обратить внимание и на то, что прибывший брандмейстер нашел Гросмана не одного, а с братом его и семейством, все они были вполне одеты, как-бы в ожидании чего-либо и от огня запах был вовсе не копченой рыбы, а жженной суконной одежды».
А в конце августа эта же газета в рубрике «Из зала суда» писала о рассмотрении мировым судьей дела о личной обиде между брандмейстером местной пожарной команды г. Сигулиным и евреем Гросманом, который подал на брандмейстера прошение в суд.
«Сущность дела сводится к тому, что обе стороны считают себя оскорбленными, а кто на самом деле прав – решит в недалеком будущем окружной суд, в качестве мирового съезда, когда разсмотрит апелляцию недовольнаго приговором», - пишет автор и далее рассуждает о свидетелях, которые представили стороны.
А вот два свидетеля со стороны обвинителя Гросмана вызвали большой интерес у автора публикации: «…один является представителем местной литературы, а другой – адвокатуры, но именно по этому самому обстоятельству, каждый из них мог бы выйти в качестве поверенного по делу, но как свидетелям ни тому ни другому верить не приходится. Известный далеко не всей читающей публике, но, тем не менее, талантливый и постоянный сотрудник «Амурскаго края» г.Куртеев явился одновременно свидетелем в суде и автором заметки в хронике этой газеты о начале дела между г.г. Сигулиным и Гросманом. Право, при таких условиях, не то что являться свидетелем, а подальше от суда бежать надо. Другой – г. Апрелев вовсе не сосед Гросмана, как указано в №98 «Амурскаго Края», а его квартирант, следовательно, самый вероятный составитель прошения в мировой суд. Интересно будет, что покажет начальник вольно пожарной дружины г.Орлов и г. Збайков, на которых теперь ссылается брандмейстер».
По рассмотрению дела, мировой судья приговорил Сигулина к денежному взысканию в двадцать пять рублей. Брандмейстер подал апелляцию в окружной суд, который отменил решение мирового судьи, о чем «Амурская газета» написала 21 октября 1901 года. «19 октября, в публичном заседании благовещенскаго окружнаго суда разсмотрено, упоминавшееся нами ранее, дело по обвинению брандмейстера Сигулина в оскорблении еврея Гросмана, по которому г. Сигулин был приговорен г. мировым судьей 2-го участка к денежному взысканию в 25 рублей. Защищал г-на Сигулина В. Лапин. Окружной суд определил: решение мирового судьи отменить и считать г. Сигулина от взыскания освободить».
