Предыдущая глава: https://dzen.ru/a/ZvLCWac8_35c9ppH
Мастерская продолжение
После того, как я попал в мастерскую, служба у меня была отличная. В этой мастерской была кузня, в которой было два солдата. Розовощёкий крепыш из Курска, который был кузнецом, и его подручный армянин, Артак, очень весёлый и озорной. Кузнец был тоже с юмором иногда пел:
- Люблю повеселиться, особенно пожрать, двумя тремя батонами в зубах поковырять!» -
Звали его Миша.
Я часто после обеда сидел у них в кузнице, а иногда лежал в закутке на лавке. Ложится туда мне приходилось потому, потому что я заболел. Ещё в техникуме во время тренировки, я неудачно упал, воткнувшись головой в маты и повредил нерв, который был в вестибулярном аппарате. Ухо оглохло, в нем был постоянный шум и свист. Я не мог стоят, так как все кружилось перед глазами. Да и идти было трудно, земля уходила из-под ног. Старики говорили, наш салабон , кажется ударился! Эти приступы были редки, после сна мне становилось легче.
В мастерской было ещё несколько человек гражданских. Дядя Миша, который в свои 57, мог спокойно взяться за трубу, которая была прикреплена к стене, и сделать горизонтальную стойку. Он был прекрасным слесарем. Во время войны был рулевым на катере, возил по Волге разные грузы. Был еще один мужчина, полноватый, пожилой, всегда опрятный, в застиранном рабочем комбинезоне, в кармане брюк постоянно торчал треугольный бумажный пакет молока. Он тоже числился слесарем, но особенно работой не интересовался.
Было лето, жара! Этот мужчина постоянно брызгал воду на пол. Набирал в рот воды, и таким образом орошал пол. На это то было противно смотреть. У него было тихое помешательство. До нашей мастерской он работал начальником строительного треста Саратовской области. И как-то на день рождения Сталина вывесил над своим огромным домом чёрный флаг. Видимо этот человек очень страдал, из-за потери своих родных, которые были очень известны в Саратове. За это его сняли с ответственной должности и отправили в сумасшедший дом. Но теперь он был у нас, друзья видимо его к нам засунули. У меня были учебники по истории, я готовился к поступлению в университет. И он это увидел, подошёл ко мне. Мы побеседовали, я был поражён, теми знаниями истории, которые он имел. Он быстро исчез из мастерской.
В обед я часто видел во дворе солдата, который читал книги. В мастерской он исполнял работу сварщика. Этот солдат вообще ни с кем не общался. Было интересно, что это за человек. Я подошёл к нему, он читал сборник стихов, -Блока, Ахматову, Пастернака.
Родился он в Ленинграде, и чувствовалось, что он не очень-то расположен общаться со мной. Но все равно иной раз он обращался ко мне, так как ни с кем не имел контакта.
Кузнец- молодец не переваривал его, говорил, что этого еврея надо повесить за на первом суку. И на это у него были какие-то свои причины.
Как-то опять увидел его читающим, сидящим прямо под весенним солнцем на досках. Стихи, меня интересовали. Подошёл и увидел исцарапанную в синяках шею.
-Это что такое у тебя?
-Позавчера был на объекте, варил котёл, пошёл погулять, рядом были посадки. Зашёл в них, они как раз листья распустили. За посадками был картофельное поле, и там две женщины садили картошку, а в округе вообще людей нет. Одна такая хорошенькая в трусиках и лифчике работала, другая была пожилой. Я спрятался, и стал наблюдать за этой красоткой. И так захотел её, что ужас. Я прямо магнетизировал её, и представляешь она пошла прямо ко мне в посадку. Я схватил её, повали в траву. Она сопротивлялась!
-Так ты изнасиловал её? Тебя посадят!
Через пару дней он пришёл ко мне в цех, весь красный, и стал жадно пить газировку!
-Этот чурка, армян (подручный кузнеца) меня пинал, заставил разгружать доски из машины. Что делать?
Связываться из-за него с Артаком не хотелось. Вскоре этот интеллигентный насильник дембельнулся.
С Мишкой, кузнецом, и его подручным, Артаком, у меня были хорошие отношения. Да и нужен я был им. Артек занялся изготовление колец и перстней на пальцы. Приносил мне бериллиевую бронзу, латунь, нержавейку, и я делал ему заготовки для колец.
В мастерскую поступили молодые солдаты. Один из них бы циником, и поглядывал на всех с высока, любил поучать. Он был откуда-то из Подмосковья.
Сильный удар кулаком в дверь туалета ухнул громом по всей мастерской.
Долго ждать не пришлось. Дверь открылась, из туалета, застёгивая ремень и ширинку, медленно вышел разъярённый, взбешённый Артек.
Он схватил огромный гаечный ключ, и начал им бить, этого обнаглевшего салабона. Это был какой-то ураган! Артек был на полголовы ниже, но жилистым. Салабон увёртывался, получил скользящий удар ключом по голове и кусок кожи с волосами открыл кость на черепе. Удары сыпались на руки, ребра, плечи, вмиг присмиревшего напуганного наглеца. Артек дико кричал на своём армянском. Он бы убил, этого наглого салабона, но вмешался я.
Я схватил, Артека крепко, не давая ему бить. Уговаривал его успокоится. Прибежал Мишка. Салабон, загнувшись, стоял у стенки. Миша тоже стал успокаивать Артека, его всего трясло. Увели мы Артека в кузню. Салабон в прострации сидел на скамейке. Зашёл Мишка, увёл его, и что он там ему говорил не знаю. Часа через три салабон с перевязанной головой и с тряпочной сумкой явился в мастерскую, в сумке была водка.
Больше со мной Артек не шутил.
-Почему ты не дал добить этого идиота!
Я как мог объяснял ему, что за это его посадили бы. Но ему тюрьма была по фиг. Он хотел защитить свою честь до конца.
Самое интересное, что этот салабон через время поднял на меня хвост. Я конечно с ним разобрался, но без крови. Хотя до сих пор хочется вмазать ему в наглую рожу.
Смерть Каримова
Каримов, тот самый азербайджанец, который делил масло, как лиса делила сыр медвежатам, тоже стал командиром отделения! Ему дали молодых солдат. Характера он был злобного, мелочного и придирчивого. У него было отделение кровельщиков. Шёл второй год нащей службы. Лето в Саратове, это ад. Жара не выносимая! И вот в один из июльских дней, придя в казарму, я узнал новость- Каримов умер.
Они уже неделю заливали битумом крышу одного объекта. Мало того, что и так все плавилось, так он ещё и заставлял людей работать с горячим битумом, который грели тут же на крыше в печке. Ну и у него возникла сора с одним солдатом с Курска. Каримов в бешенстве стал на него орать, и вдруг упал на эту крышу, и пена пошла изо рта. У него случилось кровоизлияние. Скорая пришла быстро. Но ничего не помогло. Гроб стоял прямо в прихожей спортзал на двух табуретках. В прихожей находились двери в наш класс для занятий музыкой. Была суббота. Сильно и приторно-противно пахло из этого гроба, жидкость какая-то текла на пол. Потом труп Каримова запаяли в цинковый гроб.
После обеда всю часть построили, и под траурную музыку понесли Каримова к воротам части. Рядом с гробом шли его родственники, которым я писал когда-то о их хорошем сыне, который лихо мог сколачивать щиты для опалубки. Курского парня забрала прокуратура, и он сидел с месяц в изоляторе, но его оправдали и отправили в другую часть. Через неделю другое событие.
Смерть Пети цветовода
Вся территория нашей части утопала в прекрасных цветах. Одноэтажные, чистенькие, покрашенные в белый цвет казармы, на фоне той цветной красоты, выглядели просто замечательно. Цветов было много и так роскошно они росли на газонах, вокруг казарм, и каких только видов их не было.
Так же на территории росло много лип и берез, в тени которых , солдаты играли в шахматы, играли на музыкальных.
Очень рано, до рассвета, когда часть спала без задних ног, Петя поливал из шланга, это прекрасное, душистое, природное чудо.
Да это был тот Петя из Ташкента, которого Миносян ударил ножом в спину.
Всегда рядом с Петром кружился маленький, подленький, нагленький- солдатик. Он был как бы ординарцем Пети.
Пару раз, этот маленький шакалёнок, сделал мне подлянку, ну и Петро видимо был с ним. Я конечно их не поймал, так что уж извините, не знаю кто мог это сделать, если это сделали со мной не они.
Засыпал я мгновенно, как в прочем и сотня молодых парней, но видимо не все.
Проснулся от обжигающей боли, которая была в районе пальцев ног. Даже не понял, что такое? Пальцы горели! Я начал махать ногами, сбивая огонь. Между пальцев торчали куски обугленной газеты. Было темно, я пытался узнать, кто это сделал, но шутники затаились.
Через несколько дней, опять беда. Проснулся от радостного и подлого смеха, который издавался из угла казармы, в то время, когда на меня вылилась вода из кружки, которая была привешена за нитки, к кровати второго яруса. Не хотелось шума поднимать из-за этого случая, но дать в морду, этому прихвостню Пети хотелось, хоть и не доказал я это и не выяснил, кто это сделал. Пару недель пальцы ног жгло, ведь лопнули волдыри. Смазывал йодом. Примерно в это же время, у меня вытащили из военного билета 25 рублей денег. Стал выяснять! Малечко , мой земляк, сказал, что это сделал Миносян, так как он видел , что Миносян ночью проверяет у ребят военные билеты. Вот уж что что, но в это, до сих пор не хочется верить, что Миносян к тому же еще и вор.
Рядом по проходу мой сосед по койке армянин Хачатурян сошёл с ума. Ему было 27 лет и говорили, что есть у него жена и ребёнок. Был он из какого-то горного села, и вообще не говорил по русский! За полтора года не видел, чтобы он с кем-то разговаривал. Силищей он обладал необыкновенной, голова походила на древнего дикаря. Он попросту стал с... в кальсоны, и не поднимался утром с постели, когда была команда подъём. Его комиссовали и Мовсисян повез его домой! Но правда возмущался, говорил, что не хочет ехать, так как не знает, что говорить родственникам. Может быть читателям все это будет противно читать, но такие случаи были, хотя в основном жизнь текла в части спокойно.
Не прошло и двух недель, новое ЧП. Убили Петьку-садовода. Нашли его под насыпью железной дороги- без головы!
Петя, никогда не отмечался на любых проверках, так как был, якобы всегда обязанным быть у цветов. Вот он и ходил в самоволку к девушке или девушкам, и был слух, что парни в посёлке, который был от нас километра 3, поймали его и положили головой на рельсы. Мовсисян сбегал на то место и говорил, что мозги Петькины, валялись на рельсах.
Ещё был слух, что он был пьяным, и поэтому уснул на рельсах, но это все догадки, факт Петра нет, и он в цинковом гробу.
Никакой музыки и построения на сей раз не было, как в случае с Каримовым. Умереть в самоволке было позором и преступлением. Приехали за Петей, старенькие отец и мать с дядей. Они забрали своего единственного сына с собой в солнечный Ташкент, полных цветов и садов, и где-то похоронили.
Из стройбата в университет
В Ленинской комнате, читая газеты я обнаружил в газетке «Вечерний Саратов» объявление.
» Саратовский университет имени Чернышевского, объявляет набор на исторический факультет».
Меня просто дрожь пробрала, так я захотел в нем учиться.
Я забыл, что раньше сильно мечтал учится на орнитолога, начитавшись книг Бианки, рассказов про охотника Дерсу Узала, да и вообще кучу книг про животный мир.
Забыл, что занял 1 место на школьной олимпиаде, по зоологии и получил книгу про космические корабли.
Забыл, и про свой индустриально-педагогический техникум, из которого я ушел в Армию.
Читая журналы «Наука и жизнь», «Вокруг света», и другие, я часто видел, что статьи на историческую тему пишут доктора исторических наук и этот мир науки меня притягивал.
Да к тому же в объявлении писалось, что студенты первых курсов будут проходить археологическую практику в Крыму.
Что делать? До конца приема документов оставалось мало времени, и я решил обратиться к майору Танчику. Который был зам . командира части по политработе.
-Товарищ майор, разрешите обратиться! Рядовой Ремпель.
-Ну что у тебя случилось солдат? - майор Танчик, который через пару месяцев уходил в запас, устало посмотрел на меня.
-Разрешите мне поступить в Саратовский университет, на истфак!
-Да ты что с дуба пал? Ну дела! Сколько тебе ещё служить? Косько знает?
-Полгода. Косько не разрешит! Товарищ майор, дайте мне всего четыре увольнительных! Неужели вы это не можете сделать?
-Да могу я это сделать! Ну ты и чудак! Да только поступить тебе туда, нуль шансов! Моя дочь медалистка поступала два раза, и только на второй раз поступила, да и то на вечерний. Ты что не знаешь, что туда поступают разные партийные функционеры, чтобы подняться повыше по служебной лестнице? Там все занято!
Я этого конечно не знал, но учится хотел сильно:
-Дайте мне лишь четыре увольнительные, я вас очень прошу!
-Ладно! Иди! Скажу Косько, он тебе выпишет четыре увольнительных!
Написал в Курган, своей тете Нине Белотеловой, чтобы сделала копию аттестата о среднем образовании, и чтобы выслала учебники по истории и литературе.
Косько , видя меня за учебниками, зло сказал:
- Мне только историка, в моей роте не хватало!»
Продолжение: https://dzen.ru/a/ZvOpZ5HUXH6gzakk